Темная симфония

Голоса были приглушенными, но сердитыми.

— Это Кристофер Демонизини, — сказала Антониетта. Она нацепила на нос свои темные очки, настолько расстроенная, что даже не удосужилась спросить у Байрона, откуда он их взял. — Как этот человек осмелился показаться в нашем доме? Франко должен был незамедлительно вышвырнуть его вон.

Байрон успокаивающе положил свою руку поверх ее.

— Позволь мне объяснить тебе основные правила невидимости, королева воинов. Ты не можешь просто взять и выйти, размахивая клинком, и прогнать врагов со своей территории. Ты невидима. Ты собираешь информацию, и самое важное при этом — не реагировать на то, что ты слышишь. Никакой реакции. В этом весь смысл, — он притянул ее поближе к себе, в то время как шаги продолжали приближаться к ним, а голоса становились громче.

Находясь в успокаивающих руках Байрона, Антониетта сделала все, что было в ее силах, чтобы просто слушать, когда все в ней требовало противостоять Кристоферу.

— Меня не волнует, кто вы и какой властью обладает ваша семья, Демонизини. Вы можете хоть все палаццо Скарлетти заполонить миллионами роз. Но это не исправит того, что вы натворили, — голос Диего так и хлестал презрением.

— Это не ваше дело, как и то, что происходит между нами, — возразил Кристофер. — Наташа — моя fiancée.

— Уже нет. Она разорвала помолвку и очень вежливо попросила вас держаться от нее подальше. Ваши звонки и цветы совсем нежелательны.

— Мне кажется, вы не совсем понимаете, с кем говорите. Я могу добиться, чтобы вас уволили с вашей работы. Помните об этом, когда решите в следующий раз сунуть нос в мои дела. Убирайся к чертям собачьим подальше от меня и держитесь подальше от Наташи, — рассмеялся Кристофер. — Вы, вероятно, думаете, что следующий, на кого она посмотрит, будете вы, но женщины, подобные Наташе Скарлетти, никогда не опустятся так низко.

— Думаю, это вы не совсем понимаете, что я вам говорю, — Диего остановился и повернулся к Кристоферу всего лишь в футе от того места, где стояли Антониетта и Байрон. Антониетта без проблем видела картины происходящего в сознании Байрона. Рука Диего выпрямилась и схватила Кристофера за горло. — Ваши деньги не впечатляют меня. Можете хоть заугрожаться уволить меня с работы, это не остановит меня. Оставьте ее в покое, — его пальцы грозились смять гортань Демонизини. — Она больше не желает вас видеть. Она не желает слышать ваш голос. Держитесь от нее подальше, потому что если вы этого не сделаете, то будете вынуждены ходить, оглядываясь через плечо остаток вашей жизни. Я говорю совершенно понятно?

Диего отпустил Кристофера, который, задыхаясь и кашляя, массировал свое горло. Капитан направился прочь, растворившись за высокими живыми изгородями.

—  Ты можешь прочесть его сознание?

—  Я думал, ты не одобряешь чтение мыслей.

— Может, он ягуар. Он всегда был маленьким самодовольным отродьем, даже когда мы были детьми. С годами лучше он не стал. Мне следовало знать, что он способен ударить женщину. Его отец такой же.

— У него точно такой же барьер, как у всех вас, следовательно, гены ягуара глубоко укоренились в нем, —Байрон материализовался перед Кристофером Демонизини, взмахом руки заставив того замолчать, и пристально уставился в глаза мужчины. Антониетта, глубоко слитая с Байроном, получала поток информации, как только Байрон извлекал ее.

Кристофер Демонизини жил с монстром. Его отец был безжалостен со своими кулаками и управлял домом как диктатор. У него не было воспоминаний о ягуаре или об убийствах, но его отец приказал ему жениться на Таше Скарлетти-Фонтейн. Это, создавалось ощущение, было частью плана по слиянию двух судоходных компаний. Кристофер боялся своего отца и готов был пойти на все, чтобы доказать, что он мужчина.

Байрон слегка отошел, размывая зрение Кристофера и удаляя из его памяти все следы о разделенных мыслях. Кристофер несколько раз покачал головой, выругавшись, потер горло и поспешил назад через лабиринт, идя по собственным следам.

Антониетта прислонилась к Байрону.

— Как ужасно расти в таких условиях. Мне за саму себя стыдно, что я его так сильно не люблю. У него было мало шансов стать кем-то иным, а не копией своего отца.

— Таша не такая, как ее отец. У нас у всех есть выбор, Антониетта. В каком-то смысле мы сами несем ответственность за свои собственные жизни. Кристофер способен стать монстром столь же уродливым, как и его отец. Диего придется пристально следить за своей карьерой. Кристофер никогда не забудет, что случилось сегодня. Однако, как бы сильно я ни желал этого, я не смог обнаружить в нем ни следа ягуара, хотя гены отчетливо присутствуют в нем так же, как и в тебе. Насколько сильно, правда, не знаю. Мы не можем исключить того, что это он был тем животным, но он не участвует в заговоре ни с целью убийства, ни ради шантажа.

— Его отец ужасный человек. Я помню, как он приходил к нам, когда я была подростком. Наши семьи вращались в одних и тех же социальных кругах, так что он частенько появлялся на вечеринках и благотворительных мероприятиях. Он всегда дотрагивался до меня. Словно случайно проводя рукой по моей груди. Стоя позади меня и прижимаясь ко мне, потираясь своим телом об мое. Он заставлял меня чувствовать себя больной. Если я что-нибудь говорила, то он всегда вел со мной так, словно я была ребенком, неправильно понимающим, что происходит.

В результате несчастного случая, как тебе известно, я ослепла и не могла видеть, что происходит. Тогда он фактически стал за мной ухаживать. Я же испытывала такое отвращение к нему, что не могла даже находиться с ним в одной комнате. Я заставляла бедную Ташу стоять рядом со мной каждую секунду. И Таша никогда не подводила меня. Ни разу. Дон делал все возможное, чтобы выставить ее из комнаты, но она оставалась на месте, словно приклеенная, — дрожь пробежала по ее телу. — Я всегда знаю, когда он входит в комнату. Все волоски на моем теле встают дыбом, и я ощущаю странный зуд под кожей, который всегда отождествляю с желанием ягуара выйти наружу.

Байрон улыбнулся. У нее мгновенно создалось впечатление обнажившихся зубов.

— С нетерпением жду встречи с отцом Кристофера. Он должен встретиться с настоящим монстром и познать законы джунглей.

Антониетта обвила шею Байрона руками.

— Я не хочу, чтобы ты вообще что-нибудь предпринимал. У меня есть ты, и его семья не может причинить нам боль. Они отчаянно ищут пути спасти свой бизнес, но будет это сделано не посредством Скарлетти.

Его поцелуй был нежным, любящим.

— Я хочу поговорить с твоим дедушкой и как можно быстрее организовать нашу свадьбу.

— Он попросит тебя подписать брачный договор.

— Я призыватель драгоценных камней. Я нахожу редкие драгоценности, поэтому не нуждаюсь и не хочу состояния Скарлетти. Ты также в нем не нуждаешься. Все, что у меня есть, твое. Я буду более чем счастлив подписать любое соглашение, которое твой дед сочтет необходимы, если только он составит его немедленно, — он взял ее под руку, и они направились через изгибы и повороты лабиринта.

Во дворе, перед мольбертом стоял Джозеф, глядя на зубцы. Его берет был надет под лихим углом, а на шее повязан яркий платок. Брызги краски точками украшали его лицо и толстым слоем покрывали его рабочий халат наподобие рубашки.

—  Он явно весь в своем художественном периоде, — саркастически промолвил Байрон. — Он, кажется, проходит через стадии, как никакой другой ребенок в истории.

Антониетта изучила картину.

—  По-правде, он неплох. У него есть талант.

— Конечно, он талантлив. Его воспитывает Элеанор. Она бы убедилась, что у него есть все возможности, чтобы развивать любые таланты, которыми бы он ни обладал. Он просто такой…

— Мальчишка? —Антониетта нежно рассмеялась в сознании Байрона. — Разве он им не является?

Джозеф положил кисть и перешел к стороне палаццо, изучая гладкие стены, богатство скульптуры и витражей. На мгновение его тело замерцало, заколебавшись, потом он присел у стены палаццо, вцепившись руками и ногами, человек-паук, одетый в черное и с затянутой паутиной маской на лице.