Путь страсти

Дина выжила лишь благодаря волколаку из другой стаи. Терри Грей, нынешний отчим Андреа, случайно наткнулся на Дину, влюбился в нее с первого взгляда и предложил ей стать его подругой. Его стая не возражала — самок в стае было немного, к тому же ничто не мешало Терри обзавестись чистокровными детенышами, — после того как незаконнорожденный ребенок Дины появится на свет. И вот родилась Андреа. Вожак стаи приказал Терри прикончить ее, но отчим отказался — это бы первый и единственный раз, когда он осмелился ослушаться приказа своего вожака.

Они и Дина с того дня вместе защищали Андреа. Впрочем, это длилось недолго — едва Андреа научилась ходить, стая, хоть и неохотно, согласилась ее принять. Согласилась, поскольку у Андреа хватило ума скрывать все, что она унаследовала от своих предков-фэйри, как, например, ее дар исцелять людей. Зато Глории запретили видеться с племянницей, и, после того как ее стая, надев ошейники, перебралась в Техас, Андреа ничего не знала о тетке. И думала, что уже никогда не узнает.

Андреа вздохнула, сложила все в папку, убрала ее под матрас и спустилась вниз. Вообще-то она собиралась поразведать, где под Остином расположены лей-линии, но для этого нужна была машина. Лайам нашел ей работу, и с тех пор она экономила каждое пенни, но машины стоили дорого — даже те, которые разрешалось покупать оборотням.

Она вышла из дома. Было довольно тепло, особенно для зимы, но Глория сразу предупредила, что погода в здешних краях непредсказуема. Возможно, не пройдет и нескольких дней, как Колорадо-Спрингс будет погребен под толстым слоем снега, но пока столбик термометра упорно лез вверх.

Выйдя на крыльцо, Андреа облокотилась о перила и блаженно зажмурила глаза, подставив, лицо солнцу.

Стоявший напротив дом Морисси казался зеркальным отражением того, в котором жила Глория, — двухэтажное бунгало с высоким крыльцом и окошками с резными рамами. Это был очаровательный дом — уютный, ухоженный, чистенький, с аккуратно подстриженной лужайкой. Шторы в окнах первого этажа были раздвинуты, и Андреа имела возможность полюбоваться царившим в гостиной бардаком, особенно странным на фоне безупречно аккуратного двора.

В этом доме жили трое мужчин — Лайам, Шон и Коннор — и одна-единственная женщина — Ким. Андреа сочувственно покачала головой — наверняка бедняжка с ног сбилась, постоянно наводя везде порядок. В свое время она сама жила с отчимом в крохотном домике и успела уже убедиться, что мужчины — настоящие свиньи и уютнее всего чувствуют себя в свинарнике. И при этом страшно удивляются, стоит только женщине сказать что-то по этому поводу.

А вот дом Глории почему-то всегда казался нежилым. Может, поэтому Дилан и сбежал?

Андреа, наверное, долго бы еще блаженствовала на крылечке, но тут во дворе, толкая перед собой мотоцикл, появился Шон, уже одетый и готовый выйти из дома. Покосившись на него, Андреа принялась гадать, куда он собрался и чем намерен заняться. К слову сказать, она понятия не имела, чем он занимается днем, зато по вечерам он торчал в баре, пожирая ее глазами. «Интересно, а чем вообще занимается Страж?» — вдруг пришло ей в голову.

Заметив ее, Шон съехал с дорожки и, прислонив мотоцикл к стене, улыбнулся ей.

Андреа закинула ногу на ногу, покрутила босой ногой в сандалии и тоже улыбнулась:

— Доброе утро, Шон.

— И тебе доброе утро, Андреа.

Нагнувшись, Шон вытащил из-под крыльца ящик с инструментами, сбросил куртку и, присев на корточки, принялся копаться в моторе. Андреа не настолько разбиралась в мотоциклах, чтобы сообразить, что он делает, но ей нравилось наблюдать за ним — нравилось смотреть, как перекатываются под майкой литые мышцы, как двигаются его бедра, пока он работает.

На крылечко соседнего дома вышла женщина — еще один оборотень из породы кошачьих. По причине жаркой погоды она была одета по-летнему — в шорты и кокетливую безрукавку с огромным вырезом. Заметив во дворе Шона, она перевесилась через перила и заболтала загорелыми ногами.

— Привет, Шонни!

Шон покосился в ее сторону:

— Кэйтлин.

— А я вернулась домой! — игриво бросила та. — Ездила в Сан-Антонио.

— Угу.

Андреа, насупившись, окинула Кэйтлин взглядом. Если эта девица, увлекшись, свесится чуть дальше, то наверняка свалится с крыльца, мрачно подумала она. Или выпадет через декольте.

— Ты просто обязан заглянуть ко мне, Шонни, — стреляя глазками, промурлыкала Кэйтлин. — А то я подумаю, что ты меня забыл!

Шон ухмыльнулся, но продолжал копаться в мотоцикле.

— Будет тебе, Кэйтлин! Разве я смог бы тебя забыть?

Андреа вдруг почувствовала, как у нее что-то перевернулось внутри. В лицо пахнуло жаром. Боже… неужели она ревнует? Да еще к кому — к этой драной кошке! А ведь она всегда страшно гордилась тем, что кровь фэйри подавила свойственные всем оборотням собственнические инстинкты. Во всяком случае, она никогда не замечала в себе ничего подобного — пока не познакомилась с Шоном. Вернее, не замечала до сегодняшнего дня.

Не сводя с Кэйтлин глаз, Андреа подобралась, как перед прыжком. В горле у нее заклокотало.

О боги, она и впрямь ревнует! Изнемогает от желания и бешено ревнует — как волчица, у которой началась течка.

— Эй, Шон! — крикнула она, даже не успев подумать, что делает. — Спасибо, что проводил до дома!

Шон равнодушно покосился на нее:

— Не за что. Это моя работа.

— Шонни просто тащится от такой работенки, — хмыкнула Кэйтлин. — Он лапочка, правда? Такой заботливый!

Шон, ничего не ответив, молча занялся мотоциклом.

— Так-так, — промурлыкал еще один женский голос. — Лопни мои глаза, это ведь Шон Морисси!

На дорожке, ведущей к дому Шона, появилась какая-то женщина и, скрестив на груди руки, принялась с интересом разглядывать всех участников этой сцены. Вербэр, медведь-оборотень, с первого взгляда догадалась Андреа. Такая же рослая, как Глория, но более мускулистая, хотя это нисколько ее не портило. Она выглядела сильной, но при этом удивительно женственной.

— Ребекка, — невозмутимо приветствовал ее Шон. — Как поживаешь? Чудесное утро, не так ли?

— Лучше не бывает.

Андреа глухо зарычала. Вообще-то обе эти самки имели полное право заигрывать с Шоном — по закону оборотней, до того дня, когда вожак благословит их союз, Шон считался свободным и мог делать все, что ему вздумается. Все по-честному.

И все же несправедливо. По тем же законам оборотней сама Андреа, получив предложение Шона, перестала быть товаром на брачном рынке — она вышла из игры. Самок в стае было мало, и за ними строго и ревниво приглядывали.

Ни один из самцов не осмелился бы даже глянуть в ее сторону — только полный идиот мог решиться бросить вызов самому Шону Морисси. Андреа была уверена, что ни один самец — если он только в здравом уме — не решится на это. Ощущение исходившей от него животной силы заставило бы любого мгновенно обратиться в бегство.

— И зачем я тебе понадобился? — Шон обернулся к Ребекке. — Решила посмотреть, как парень потрошит старый мотоцикл? Могла бы найти себе занятие поинтереснее.

Ребекка, не переставая улыбаться, покачала головой:

— Это вряд ли.

— Согласна! — крикнула со своего крыльца Кэйтлин. — Лично я с радостью любовалась тобой весь день напролет, Шонни. Может, затащишь свой мотоцикл ко мне во двор? А я принесу лимонад.

— Или ко мне? — вмешалась Ребекка. — У меня есть твой любимый «Гиннесс».

Ребекка была чуть старше и, возможно, опытнее Кэйтлин, которая, по мнению Андреа, только-только вышла из щенячьего возраста. Ни одна из них не искала себе партнера, во всяком случае, всерьез — Андреа готова была поспорить, на что угодно, что все это лишь игра.

— На самом деле все мы просто сгораем от желания полюбоваться тобой, Шон! — крикнула Андреа. Ей стоило немалого труда подавить рвущееся из горла рычание, помешать своим пальцам превратиться в когти. — Мы только заманиваем тебя: одна лимонадом, другая «Гиннессом». На самом деле каждая из нас мечтает только об одном — вытряхнуть тебя из джинсов.