Путь страсти

Андреа вспомнился неясный шепот, который она слышала всякий раз, подходя к мечу, пучок раскаленных нитей, опутавших ее пальцы, когда она пыталась исцелить Эли. Она неохотно кивнула.

— Значит, между мною и мечом тоже существует связь. Заполучив его, я смогу уничтожить своих врагов!

— Но он не твой! — прорычала Андреа. — Меч принадлежит Шону. И он — не оружие!

— А я этого и не говорил. Завладеть им хотят мои враги. Им известна сила меча, как известна и та власть, которую он имеет над оборотнями. Они мечтают снова превратить их в своих рабов, и меч — одно из средств подчинить оборотней своей воле.

— Фэйри этого хотят?! — изумилась Андреа. — Но…

— Дочь моя, враждебный мне клан фэйри уверен, что если они завладеют мечом и вдобавок заполучат тебя, то тогда власть в стране фэйри будет снова принадлежать им. И оборотни вновь превратятся в их покорных рабов.

Андреа почувствовала, что начинает замерзать. Под деревьями собирался туман, и она вдруг поймала себя на мысли, что соскучилась по синему небу Остина и свежему ветру, которым обычно тянуло с реки.

— Рабами фэйри? Но как? Оборотни ни за что не согласятся на это.

— Подумай сама. Если нашим врагам удастся захватить в плен подругу самого стража и завладеть его мечом, разве твой Шон не ринется искать тебя? А его брат и отец последуют за ним — и приведут с собой целую армию, чтобы уничтожить ненавистных им фэйри. И чем все это закончится? Весь цвет оборотней, которые из-за ошейников вряд ли смогут сопротивляться, окажется в стране фэйри в окружении своих врагов. Это ловушка, дитя мое, хитроумная, заранее подстроенная ловушка. Фэйри разобьют оборотней, потом, усилив магию ошейников, превратят их в рабов, которые станут плодить покорных их воле детенышей. И какая, по-твоему, судьба ждет сотни оборотней, вынужденных сражаться на их стороне?

У Андреа сжалось сердце — она знала, что Фионн не лжет. Если она окажется в ловушке, Шон перевернет небо и землю, чтобы отыскать ее, а Лайам с отцом последуют за ним. Они наверняка приведут с собой отряд, готовый сражаться до последней капли крови.

Она перебирала в памяти лица друзей — Эллисона и Ронана, Коннора и Лайама, Дилана и Эрика, Эли с сыновьями и многих других… потом вдруг представила их, окруженных врагами. Фэйри даже не придется ничего делать. Все, что им будет нужно, — это дождаться, когда оборотни ослабеют от боли, а потом взять их в плен. И тогда даже Дилан и Шон с Лайамом, нашедшие способ отсрочить действие ошейника, не смогут им помочь. Ведь спустя какое-то время боль и их тоже поставит на колени, и тогда самые дорогие ей люди станут пленниками фэйри.

— Проклятие… — застонала она. Может, эта затея с ошейниками с самого начала была частью грандиозного плана фэйри?! Полукровка, в чьих жилах текла их кровь, предложил людям надеть на оборотней заряженные магией ошейники… что, если он был лишь покорным орудием в руках тех, кому служил? Фэйри так и не смогли простить оборотням, что те много лет назад вернули себе свободу, — терпеливо ждать много веков подряд, когда представится случай отомстить, как раз в их духе.

— А с чего ты взял, что в твоих руках меч будет в безопасности? — спросила Андреа, как только к ней вернулся дар речи.

— Потому что в этом случае другим фэйри придется сражаться уже со мной и моими армиями! Тогда они еще очень подумают, стоит ли им это делать — ведь у меня под началом лучшая в мире армия. — Это было сказано без тени хвастовства — Фионн просто констатировал факт. — Я лишь стараюсь уберечь тебя от опасности, дитя. Как думаешь, почему тебе снились все эти кошмары?

Андреа вспомнились похожие на щупальца нити, пытавшиеся опутать ее во сне… голос, нашептывающий ей на ухо: «Сражайся!»

— Значит, эти сны были предупреждением… — задумчиво протянула она. — Ты тоже был там… пытался помешать им.

— Да, дочь моя. Когда ты переехала сюда, оказавшись в опасной близости от лей-линии, они воспользовались твоими снами, чтобы воззвать к твоей магии. И это моя вина. — В его глазах внезапно вспыхнул стыд.

— Твоя? Как это?

— В своей гордыне я забыл об опасности и решил попробовать мысленно связаться с тобой. Я считал, что мои враги повержены. Мне было известно, где ты живешь — вы называете это место Колорадо, — и я подумал, что ничего не случится, если я проникну в твои сны. И все было хорошо, пока ты не переехала сюда. После этого мои враги отыскали тебя.

И ее стали преследовать кошмары.

— Но я тоже искала тебя! — сказала Андреа. — Я решила начать поиски как раз перед тем, как перебраться сюда. — Ее толкнул на это страх перед Джаредом, желание узнать, кто она на самом деле, надежда обрести почву под ногами.

— Я сам вложил это желание в твои сны, — кивнул Фионн. — И ты обеими руками уцепилась за эту мысль. Собственно, это и позволило мне отыскать тебя, как только ты оказалась поблизости от лей-линии… но и мои враги тоже тебя нашли. Это был их шанс сделать тебя их пленницей или хоть как-то влиять на тебя. Но ты оказалась слишком сильна для этого. Да, ты принадлежишь к роду Киллианов, в этом нет ни малейшего сомнения! — Он светился от гордости. — Но теперь тебе нечего больше бояться. Я разобью своих врагов, убью предводителя их клана, и этот проход в ваш мир теперь будет принадлежать мне. Сила у тебя уже есть — осталось только научиться ею пользоваться. — Это прозвучало настолько обыденно, что Андреа поняла — Фионн уверен в ее согласии.

— То есть ты это сделаешь, как только я принесу тебе меч? — уточнила она.

— Я стану учить тебя в любом случае. Шон, конечно, тоже мог бы помочь тебе противостоять им — ведь в нем живет магия самой богини.

Андреа вспомнила, как присутствие Шона в свое время помогло ей избавиться от кошмаров… но потом зов усилился и все началось сызнова.

— Значит, я была права, — кивнула она. — Шон отмечен самой богиней. Он избранный!

— Конечно! Это единственная возможность избрать истинного стража меча… иначе кто угодно мог бы украсть его.

— А Каллум об этом знает? — поинтересовалась Андреа, хотя ответ напрашивался сам собой. Она могла бы голову дать на отсечение, что большинство оборотней понятия не имели о том, что стражи несут в себе магию богини… что важен не меч, а тот, кто держит его в руках. Хотя… возможно, Каллум знал, но его затея завладеть мечом являлась лишь дымовой завесой — а на самом деле он охотился за Шоном!

— Те бастеты, что взбунтовались против Лайама Морисси, пляшут под дудку фэйри, — продолжал между тем Фионн. — Слабые духом оборотни с легкостью отдадут меч тем, кто за ними стоит.

У Андреа сжалось сердце. Лайам не сомневался, что члены клана Каллума не спустят с него глаз, но не учел одного — что Каллум действует с ведома и согласия всего клана. А теперь вот и Глория пропала…

— Проклятие, отец… Почему же ты сразу не сказал?!

— Я не знал. То есть я знал, конечно, что мои враги мечтают заполучить меч, а вот то, что они пытаются переманить на свою сторону кое-кого из недовольных, мне и в голову не приходило — до вчерашнего дня. Мне повезло — я захватил шпиона и допросил его. Потом я, конечно, велел убить его, но сначала вытянул из него, что этот ваш Каллум готов восстать против вас. Поэтому вы должны как можно скорее отдать мне меч. — Фионн вдруг поперхнулся и растерянно захлопал глазами: — Дитя мое… ты назвала меня отцом?!

Но Андреа сейчас было не до этих тонкостей.

— Значит, Каллум уверен, что он использует фэйри, а на самом деле это фэйри используют его в своих целях?

— Ты все правильно поняла, — кивнул Фионн. — Мои враги способны обмануть кого угодно. Наверняка они внушили ему мысль, что он может сам стать вожаком бастетов, а Каллум даже не понял, что стал игрушкой в их руках.

— Богиня… а Шон рыщет по городу в поисках Глории! — всполошилась Андреа.

— Ты должна отыскать его и привести ко мне. Здесь вы оба будете в безопасности. А я тем временем разобью армию фэйри, которые охотятся за мечом.

Просьба Фионна как можно скорее найти Шона встретила живейший отклик в душе Андреа. Но не приказ принести меч — Андреа до сих пор сомневалась, можно ли ему верить. Если Фионн дурачит ее, а она как дура своими руками отдаст ему меч, то тогда уже не его так называемые враги получат власть над оборотнями, а он сам. Но она еще подумает об этом. И первым делом расскажет обо всем Шону.