Путь страсти

— Наслаждаюсь жизнью. А кто твой дружок? — Обернувшись к парню, который словно прилип к ее племяннице, Глория одарила его сияющей улыбкой, ухитрившись продемонстрировать сразу все свои зубы. — М-м-м… съедобный, — одобрительно промурлыкала она.

— Он и его друзья были так любезны, что помогли мне отыскать бар.

— О, так у него и друзья имеются?

— Глория! — одернула ее Андреа.

Парнишка в ужасе уставился на Глорию, потом перевел глаза на Андреа, и, видимо, до него дошло.

— О, дерьмо! — Лицо его исказилось от злобы. — Так ты оборотень!

Андреа вздохнула:

— Разве я утверждала обратное?

— Проклятие… я ведь пытался тебе помочь!

— А почему, кстати? — Андреа впилась в него подозрительным взглядом. — Почему тебе так не хотелось, чтобы я сюда вошла?

Парнишка смешался. Похоже, он не умел врать — с людьми это бывает. Почему-то этот бар внушал ему страх, но Андреа никак не могла понять почему. Толи из-за того, что тут собирались исключительно оборотни, то ли здесь должно было произойти нечто страшное, и паренек об этом знал.

Он оглядел ее с такой злобой, что ей сразу вспомнился Нейт.

— Забудь об этом, сука! — выплюнул он. — Тебе конец! — И пулей вылетел на улицу.

— Нужно уходить, — начала Андреа.

Но Глория предупреждающим жестом накрыла ее руку своей.

— Нет, — твердо сказала она, при этом продолжая невозмутимо улыбаться. — Мы должны остаться.

— Почему? — опешила Андреа.

Глория придвинулась к ней, обдав Андреа ароматом дорогих духов.

— Потому что здесь ведутся весьма интересные разговоры, — склонившись к уху Андреа, чуть слышно прошептала она.

— В смысле?

— Тсс… просто послушай.

Андреа, устроившись на высоком барном стуле, сделала знак бармену, чтобы принес ей пиво. Острый слух, присущий только оборотням, позволял ей без особого труда слушать чужие разговоры, невозмутимо потягивая ледяное пиво. И то, что она услышала, очень ей не понравилось — будь она в шкуре волка, холка у нее мгновенно встала бы дыбом.

Но куда более интересные разговоры велись за столом, за которым сидели бастеты. Уловив несколько фраз, Андреа нахмурилась — Глория незаметно кивнула, и Андреа поняла, что не ошиблась. Они ничего не боятся, сообразила она. Они наверняка узнали Глорию — благодаря своему росту она выделялась даже в этой толпе, — но, похоже, их нисколько не волновало то, что она может их услышать, между тем беседа продолжалась — не упускавшая ни единого слова Андреа покрылась холодным потом. Тут явно что-то затевали — и ей не составило особого труда догадаться, что именно.

Часом позже, припарковавшись возле дома Морисси, Андреа оказалась лицом к лицу со всеми тремя представителями этого семейства. Шон, Дилан и Лайам окружили машину — лица у всех троих были мрачные, брови угрожающе нахмурены, — при виде этой троицы у Андреа сердце ушло в пятки. Она вдруг поймала себя на том, что чувствует себя осужденным, которому вот-вот вынесут смертный приговор.

Глория, свернув к своему дому, выпорхнула из своей миниатюрной машинки. Сама Андреа выбралась из «мустанга» на подгибающихся ногах. Вытащив ключи от машины, она поискала взглядом Ким. Потом, сделав вид, что не замечает поджидавших ее мужчин, неторопливо направилась к крыльцу, но тут Шон преградил ей дорогу. Нахмуренные брови его сошлись на переносице, и из-под них синие глаза его сверкали нестерпимым ледяным блеском. Искаженное гневом лицо Шона напоминало маску.

— Это я виноват, Шон, — неожиданно подал голос Дилан. — Из-за меня она бросилась искать Глорию.

Андреа почудилось какое-то движение в доме. Подняв глаза, она заметила Ким и Коннора, — прильнув к оконному стеклу, оба с тревогой прислушивались к этому разговору, но ни один из них не осмеливался вмешаться.

Андреа невозмутимо оглядела всех троих мужчин.

— А в чем дело?

— Ты хоть понимаешь, что ты сделала?! — неожиданно мягким тоном спросил Шон. — Уехала, не сказав ни Лайаму, ни отцу, ни даже Эллисону, куда собралась. Вместо этого ты подбила Ким помочь тебе! Да еще велела ей держать язык за зубами.

Андреа удивленно уставилась на него:

— Я не знала, что мне не позволено покидать город оборотней. По-моему, по закону это не запрещается.

— Одной! — прорычал Шон. — Тем более в такое время — когда в оборотней начали стрелять. — Он был в ярости, обычно синие глаза побелели. Но если он рассчитывал припугнуть ее, то добился обратного результата. Андреа вдруг разозлилась.

— Остынь, Шон. Во-первых, люди обычно принимают меня за свою. Во-вторых, Глория была где-то в городе, и я хотела привезти ее домой, пока не случилось беды. В-третьих, я не могла предупредить тебя, поскольку тебя попросту не было дома. А кстати, сам-то ты где пропадал? — набросилась она на него.

— В Колорадо.

Андреа открыла рот:

— Где?! В Колорадо? Что тебе там понадобилось?

— Занимался делами.

— Какими, интересно, делами? И кстати, как это тебе удалось смотаться туда и вернуться в тот же день?

— Есть такая полезная штука — самолет.

— Которыми оборотням запрещено летать.

Ким осторожно приоткрыла входную дверь и выглянула наружу, хотя маячивший у нее за спиной Коннор пытался втащить ее в дом.

— Оставь ее в покое, Шон! Ты скоро станешь такой же, как Лайам!

И тут на сцене появилась Глория — прошествовала мимо Дилана, словно не заметив его, оттолкнула Шона в сторону и поднялась на крыльцо.

— Вместо того чтобы рычать на Андреа, лучше послушайте, что я скажу, — объявила она, протиснувшись мимо Ким в дом. Проводив ее ошарашенным взглядом, Ким молча распахнула дверь.

Остальным ничего не оставалось делать, как только последовать примеру Глории.

Шон весь кипел от злости. Вообще-то он редко выходил из себя. Однако когда он вернулся в Остин и услышал, что Андреа уехала из дома совершенно одна, то как будто разом лишился рассудка. Когда же Ким, успевшая к тому времени вконец испереживаться, высказала робкое предположение, что Андреа могла отправиться на поиски Глории, Шон окончательно съехал с катушек. Он пришел в такое бешенство, что, не помня себя, выскочил из дому. Лайаму пришлось прижать брата к стене — иначе неизвестно, чем бы все закончилось. В конце концов, вырвавшись из рук Лайама, Шон вылетел из дома. И тут, к счастью, появилась Андреа.

Она выбралась из «мустанга» с таким независимым видом, что у него слова застряли в горле. Эта женщина сведет его с ума, с бессильной яростью чертыхнулся Шон.

Войдя в гостиную, он демонстративно встал у нее за спиной. Андреа это не понравилось. Однако бедняге Шону пришлось куда хуже. Вдыхая ее запах, он корчился, как на медленном огне, ярость и желание ударили ему в голову, сводя с ума. Шон скрипнул зубами. Он уехал из города, теша себя мыслью, что ей ничто не угрожает, а, вернувшись, обнаружил, что его собственный отец позволил ей уехать из города оборотней, одной, без охраны. Шон едва не рехнулся от бешенства. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не Лайам…

Шону стоило немалого труда взять себя в руки и сосредоточиться на рассказе Глории.

— Эти оборотни все трепались о том, как им, дескать, не нравится, что кое-кто из их сородичей последнее время путается с людьми, — говорила Глория. — Они твердили, что это, мол, не годится, потому как, по их словам, это делает нас слабыми. Интересно, не правда ли?

— Я тоже это слышала. — Андреа стояла так близко от Шона, что он мог бы обнять ее. — Я-то сначала подумала, что это они о той стрельбе, но тут они как раз принялись обсуждать эти два случая. Сказали, что это, мол, здорово. Потому что благодаря подобным случаям людей и оборотней будет вновь разделять пропасть — как, собственно, и должно быть.

— Оборотни из северного Остина? — угрюмо поинтересовался Лайам.

— Не только, — вздохнула Глория. — Из северного Остина, из-под Льяно, да и из нашего города оборотней тоже.

— Ублюдки! — прорычал Коннор. — Оборотни нашего города обязаны хранить верность Лайаму!