Путь страсти

Шон, негромко зарычав, укусил ее за шею. Все его существо молча взывало к ней, умоляя о том, чтобы она приподняла бедра, позволив ему погрузиться в нее. Он сдерживался из последних сил, хотя у него было такое чувство, что это вот-вот прикончит его. Все его тело дрожало, словно туго натянутая струна.

— Шон, — замирающим голосом пробормотала Андреа.

— Я должен остановиться. — Голос Шона звенел от напряжения, глаза снова посветлели. Нетрудно было догадаться, каких усилий ему стоит сдерживаться. — Но я не смогу этого сделать… особенно если ты снова заговоришь со мной этим своим чертовым воркующим голосом…

— Не переживай. Если ты очень уж разойдешься, я всегда успею огреть тебя чем-нибудь.

Шон глухо зарычал.

— Не стоит. Дай мне справиться с этим самому, иначе я овладею тобой, и ничто не сможет мне помешать. А мне бы не хотелось делать тебе больно.

— Послушай, я ведь не кричу, не сопротивляюсь и не пытаюсь сбежать, — уже мягче ответила Андреа. — Кстати, ты и сам мог бы это заметить.

— Я хочу тебя. Я безумно этого хочу. Я бы все отдал за то, чтобы оказаться в тебе… и остаться там навечно.

Такое вполне возможно. Когда оборотнями овладевает бешеная страсть, они, как и волки во время совокупления, сцепляются намертво — и иной раз неделю не могут расцепиться. Впрочем, сейчас подобная перспектива выглядела на редкость заманчиво.

Шон был невероятно огромный. Огромное тело, огромный пенис. И это было чертовски здорово. Андреа же была миниатюрнее большинства самок оборотней — она со страхом и радостным предвкушением гадала, как это будет, если они все-таки займутся любовью.

Она робко коснулась его губ:

— Шон, я еще никогда…

Глаза Шона внезапно потемнели. Похоже, ему все-таки удалось обуздать бушевавшую в нем страсть.

— Никогда что?

— Никогда не занималась этим. — Она потерлась об него. — А теперь… что ты об этом думаешь?

Шон посмотрел на нее в упор. Когда он вновь заговорил, в его голосе, как и во взгляде, чувствовалось напряжение.

— Тогда, выходит, я первый…

— …первый обнаженный мужчина, который лежит между моих ног? Да. — Пальцы Андреа запутались в его волосах. — В моей стае, если женщина пускает мужчину к себе в постель, он почти всегда остается в ней до конца своих дней. На каждую самку у нас приходится по десять самцов. И каждый из них отчаянно хочет найти себе подругу.

— Первым… — мечтательно повторил Шон. Его глаза снова изменили свой цвет, из груди рвался ликующий рык. Он был первым, кто дотронулся до нее! Первым, кто сможет назвать ее своей подругой!

Только сверхъестественным усилием воли ему удалось вернуть свои мысли в более безопасное русло.

— Тогда почему ты не оттолкнула меня? — вдруг спохватился он.

Андреа закинула ногу ему на спину, движение оказалось невероятно эротичным.

— Потому что мне не хотелось тебя останавливать.

— Шон! — услышали они встревоженный голос Ким. Через минуту к ней присоединился и Коннор:

— Шон, ты где? С Андреа все в порядке… Эй, ребята, вы… О!..

При виде распростертой на земле парочки Коннор и Ким застыли как вкопанные. Не зная, что сказать, оба только хлопали глазами. Шон инстинктивно прикрыл собой Андреа — по сравнению с ним она была такой маленькой, что это не составило большого труда. Ким, закрыв ладонью рот, поспешно отвернулась. Плечи ее затряслись от едва сдерживаемого смеха. Коннор издал ликующий вопль.

— Эй, Шон, стало быть, она согласилась, да? Когда церемония?

— А ну пошел вон отсюда! — прорычал Шон. — Ты ее совсем смутил!

— Все в порядке, — сдавленным голосом пробормотала Андреа. Из-за навалившегося на нее Шона ее было практически не видно. — Успокойся, Коннор, мы просто играли. Будь лапочкой — сбегай в дом и принеси мою одежду.

— Я сама принесу. — Ким поспешно зашагала через двор к дому. Было видно, что она сдерживается, чтобы не захохотать, из последних сил. Однако стоило ей скрыться, как все трое услышали ее заливистый смех.

— Прекрати ухмыляться, щенок! — рявкнул Шон.

— Да ладно тебе, Шон! — захохотал Коннор. — Тебе пора сделать решительный шаг. В нашем доме явно не хватает женщин. И детенышей тоже. Гляди, дождешься, что наша семья вымрет!

— Хватит нести всякий вздор. Как я могу убедить ее принять мое предложение, когда ты стоишь тут над нами и глазеешь, как мы с ней валяемся на земле?!

Коннор раздраженно фыркнул:

— Хорошо, хорошо, ухожу. Только, умоляю, поторопись! — Повернувшись к ним спиной, он зашагал к дому Морисси.

— И сними со сковородки котлеты — если они еще не превратились в угольки! — крикнул ему вдогонку Шон.

— Уже снял, — буркнул через плечо Коннор.

Через минуту они услышали, как за ним захлопнулась задняя дверь. Что-то подсказывало Шону, что племянник не только снял со сковородки котлеты, но скорее всего, воспользовавшись случаем, успел уже их съесть.

— Почему ты не обратилась? — ворчливо спросил Шон. Он недовольно разглядывал ее, и в глазах его читалось естественное раздражение самца, которого оторвали от любимого мужского занятия. — Что тебе мешало обернуться и самой сбегать в дом за своей одеждой? Не было никакой необходимости просить об этом Ким.

Андреа безмятежно улыбнулась:

— Может, я просто хотела еще несколько минут побыть с тобой наедине?

— Не искушай меня, милая. — Голос Шона дрогнул. Нагнувшись, он потерся носом о ее щеку. Горячее дыхание Шона обожгло ей кожу. — Мне нужно куда больше, чем какие-то пара минут.

Андреа игриво лизнула его в нос.

— Так не трать их попусту! — пробормотала она, целуя его.

И Шон, забыв обо всем, растворился в поцелуе.

— Прости, если я чего-то не понимаю, но… какого черта? Что за игру ты затеял? — часом позже возмущенно осведомилась Андреа.

Шон довел ее до самого дома и даже поднялся с ней по лестнице. Все это время разгоряченная, вспотевшая Андреа буквально изнывала от нетерпения. Однако когда они оказались в ее комнате, Шон, вместо того чтобы опрокинуть ее на постель и продолжить с того места, на котором их так неожиданно прервали, собрал разбросанную повсюду одежду и принялся невозмутимо одеваться. Приведя себя в порядок, он положил меч на шкаф, после чего принялся выдвигать ящик за ящиком и перебирать ее нижнее белье.

— Шон! — Раздраженно фыркнув, Андреа подбоченилась. — Кажется, я задала тебе вопрос. Если ты не слышал, повторяю: какого черта ты делаешь? Почему копаешься в моем белье? Хочешь узнать, какой размер я ношу?

— Нет. Просто хочу освободить место для своего белья.

— Это еще зачем?

— Потому что решил переехать к тебе, милая. Раз уж ты принялась во сне призывать к себе всяких воинов-фэйри, постараюсь держаться рядом, чтобы тебе не вздумалось сделать это снова.

Андреа возмущенно засопела:

— Еще чего! И потом… то же самое может сделать Глория. Хочешь, я попрошу ее спать в моей комнате?

— Но ведь Глории здесь нет, не так ли? Послушай, мы оба знаем, что она рыщет по городу в поисках моего отца. А как только она его найдет, ей и подавно будет не до тебя. Поспорим, что они с отцом будут пропадать не меньше недели?

— Что? Хочешь сказать, тетушка бросит меня, бедную, беззащитную, на произвол судьбы?

— Ну, не такая уж ты беззащитная. И потом, она знает, что у тебя есть защитник — я.

Андреа нахмурилась:

— Ты можешь спать в гостевой спальне.

— Нет милая, так не пойдет. Как я смогу вовремя разбудить тебя, если буду спать в соседней комнате? Если ты обладаешь даром вызвать к себе Иного или они научились как-то использовать твои кошмары, чтобы пробраться в наш мир, я должен быть рядом, чтобы этому помешать.

— Ты делаешь это для меня, но… зачем?

— Как это — зачем? Ради твоей безопасности, разумеется. Ради чего же еще? Ну, и вдобавок мне хотелось бы знать, что, черт возьми, происходит? Этот ублюдок-фэйри вдруг появляется на моем заднем дворе, пока я сам мирно жарю на кухне котлеты! Бац — и он уже тут!

— Не смотри на меня так! Я понятия не имею, как это произошло!