Черта прикрытия

Крик. (Это кричал Драйзер.)

Ружье, установленное на спине солдата, выстрелило дважды, когда сдетонировала первая граната. После этого с полом столкнулась вторая граната. По первоначальному плану Ватуэйля она должна была попасть фигуре прямо в голову, но вместо этого упала примерно в полуметре слева и в полуметре впереди. Это произошло потому, что его сенсоры работали ненадежно. К тому же солдата отбросило назад разорвавшимися фрагментами первой гранаты. Тем не менее вторая граната успешно разорвалась. От этого голова фигуры качнулась назад, как если бы та получила удар в лицо. Это значило также, что взрыв гранаты снес и разметал на осколки шлемовизор Драйзера, приведя к немедленному понижению давления внутри брони. Фигура повалилась на пол, как мешок, и не шевелилась более. Она также не издала ни единого звука.

Драйзер?

Блядь.(Другой голос № 2.)

Драйзер?

Сэр, я думаю, он наступил на какую-то ловушку, расставленную этим ублюдком. Эта штука наверняка мертва. Должна быть.(Другой голос № 4.)

Сэр? Осмелюсь напомнить, что сюда скоро заявятся очень плохие парни. Нам нужно закрепиться внутри любой ценой. Даже если она там спряталась.(Галтон.)

Я помню об этом, Галтон. Ты вызываешься пойти следующим?

Сэр, мы с Ковюком думаем, что лучше было бы принять бой на нижнем уровне при поддержке клонодублей. Сэр?(Галтон.)

ОМГ, Галтон.(Он не понял, что значит ОМГ.)

Две фигуры проникли сквозь дыру в потолке. Их темные доспехи слегка подсвечивало оранжевое сияние, все еще исходившее от раскаленных обломков того, что было некогда потолком ангара и полом верхнего уровня.

Ватуэйль мог бы сразу снять их обоих, но он слышал, о чем они говорили, и подумал, что то, о чем они говорят, означает, что они считают его мертвым. Если это и в самом деле так, пускай считают его мертвым и дальше. Возможно, следует позволить им проникнуть в то же Временное Тактическое Пространство, которое он занимает сейчас. Так будет проще атаковать и уничтожить их.

Трапеция,сообщало послание. Ватуэйль не удивился. Он и сам подумывал туда отправиться.

Он оставил в Рабочем Пространстве Первичной Стратегической Оценки свою стандартную оболочку и переместился в пространство, называемое Трапецией. На пути туда были расставлены многочисленные манки и ловушки. Пользуясь привычными кодами доступа, он почти не задумываясь отметал их с дороги, словно лепестки увядших цветов.

Они наконец собрались впятером и теперь сидели за чем-то вроде столов трапециевидной формы. Конструкции эти были к чему-то привязаны — вверх от них во мрак тянулись веревки — и висели в непроглядной темноте. Ни стен, ни полов, ни потолков, куда ни глянь. Прозрачный намек на секретность, символ режима автономной работы... что-то в этом роде.

Он не знал, почему удостоился права заседать здесь, по какой именно причине стал одним из них. В конце концов, он привык к относительно высокой силе тяжести и от рождения боялся падать с высоты большей, чем пара миллиметров.

Для этой встречи каждый изменил облик, но он знал, кто были те четверо, и полностью доверял им. Оставалось надеяться, что и ему доверяют в той же мере.

Он принял обличье покрытого мехом большеглазого животного на четырех лапах, каждая из которых оканчивалась тремя сильными когтистыми пальцами. Они все предпочитали являться под личинами существ с несколькими конечностями, изначально приспособленных к жизни на деревьях, на дне гравитационного колодца. Он понимал, что выглядит очень странно в глазах двух выходцев из водного мира, также присутствовавших на совещании, но в Виртуальной Реальности это было вполне обычным делом. Чтобы отличаться друг от друга, они выбрали себе разные цвета. Он, как обычно, явился в красном.

Он оглядел собравшихся.

— Мы проигрываем, — сообщил он без предисловий.

— Ты всегда так говоришь, — заметил желтый.

— Не всегда, — возразил он, — когда ситуация была иной, вы не слышали от меня таких слов. И только когда я понял, как повернулось дело, то дернул за веревки и забил в колокола.

— Печально слышать, — сказал желтый, в свою очередь осматриваясь.

— Проигрываем часто в самом деле, — сказал зеленый.

— Пора нам принять облик, подходящий для неумех, — согласился пурпурный, тяжко вздохнув.

Он взобрался по одной из боковых веревок и стал раскачиваться на ней. Трапециевидный стол пришел в медленное колебательное движение.

— Так что? Пошли на следующий уровень? — поинтересовался зеленый.

Последние несколько совещаний они были немногословны, хотя прежде, бывало, до хрипоты обсуждали общую ситуацию и вновь открывшиеся перспективы. Было лишь вопросом времени, когда баланс сил при голосовании переменится или кому-нибудь из пятерки все вконец надоест. Тогда надо будет сформировать новый, еще более тесный подкомитет и передать ему все полномочия.

Все клятвенно уверяли друг друга, что этого не случится, но уверенности ему такие клятвы не прибавляли.

Они посмотрели на синего.

Синий отличался нерешительностью. Он всегда голосовал против решения, условно обозначаемого как «переход на следующий уровень», но ни для кого не было тайной, что из троих противников такой резолюции он больше других склонен переменить точку зрения под влиянием обстоятельств.

Синий почесал себя против шерсти длиннопалой лапой, потом обдул пальцы. Все они давно уже выработали консенсус относительно того, как близко будет поведение трех личин к повадкам оригиналов, обитавших в джунглях.

Синий испустил тяжкий вздох.

Услышав его, Ватуэйль понял, что они победили.

Синий с неприкрытым сожалением воззрился на желтого и пурпурного.

— Мне жаль, — сказал он, — в самом деле жаль.

Пурпурный покачал головой и принялся что-то озлобленно искать в густой шерсти.

Желтый разочарованно заухал и заулюлюкал. Утихомирившись, он молча прыгнул во тьму, описал круг вокруг трапеции и стал удаляться, быстро превращаясь в едва различимое пятнышко. Но даже когда пятнышко исчезло, стол, за которым восседал желтый, все еще продолжал раскачиваться в каком-то диком танцевальном ритме.

Зеленый уцепился за веревку одной лапой и поглядел в бездну.

— И даже не удосужился формально проголосовать, — заметил он.

— А что бы это изменило? — досадливо ответил пурпурный. — Я с ним вообще-то согласен.

Он оглядел товарищей.

Какое-то время они молча наблюдали за реакциями друг друга.

— Но я не присоединюсь к нему... может быть, из протеста, но главным образом — чувства дружеской солидарности и... отчаяния. Думаю, мы еще пожалеем об этом решении.

Он снова глянул вниз.

— А кому сейчас легко? — спросил зеленый, не ожидая ответа.

Помедлив, он добавил:

— Ну что, переходим на следующий уровень?

— Да, — сказал синий. — К подковерным интригам.

— Взлом, проникновение в ряды противника, саботаж — тоже часть искусства войны, — пробормотал зеленый.

— Но прощения нам не будет, — указал пурпурный, — ибо мы нарушим клятву.

— Если мы победим, наша честь вообще не пострадает, — ответил зеленый непреклонным тоном. — Но сейчас мы стоим перед выбором иного рода: либо почетная капитуляция во имя чести, либо ... попытка, дающая нам хоть какие-то шансы на победу. Результат, какими бы средствами ни был он достигнут, оправдывает возможное самопожертвование.

— Если он будет, этот результат.

— На войне нет никаких гарантий, — сказал зеленый.

— Да нет, вообще-то есть, — тихо заметил синий, продолжая неотрывно глядеть во тьму. — На войне гарантированы смерть и разрушение, боль и страдания, угрызения совести и раскаяние.

На миг воцарилась тишина. Каждый остался наедине с собственными мыслями.

Затем зеленый потянул за веревки, отходившие от углов его трапеции.

— Хватит судачить. Нам нужен план. Продуманный и детализированный.