Черта прикрытия

— Или, — устало сказал Джаскен, — выжечь их ядерными зарядами, энергетическим оружием и гиперкинетикой.

Флайер пролетел через колеблющуюся дымную стену.

— Именно так, — согласился Вепперс. — То, что сейчас происходит, можно списать на force majeure [39]. Эта уловка позволит нам считать себя свободными от всех контрактов.

Он умолк, потом наклонился и осторожно коснулся плеча Джаскена.

— Я об этом давно думал, Джаскен. Иного выхода не было.

До сих пор им удавалось облетать стороной медленно дрейфовавшую главную дымовую завесу, но теперь она очутилась почти прямо по курсу, и слабый ветерок лишь изредка шевелил ее. Впрочем, пожары продолжали полыхать, поскольку распространились уже так, что подняли собственные бури.

Снаружи, за дымной завесой, царил почти непроглядный мрак. Темный безволвный дом стоял точно в центре выжженной, продолжавшей полыхать зоны всеобщего разрушения, к нему сходились остатки истыканных кратерами дорог. Он пока уцелел.

Они пересекли круг устройств спутниковой связи. Когда-то здесь стояли целые купола, а до сих пор сохранились лишь обширные массивы фазированных антенных решеток, соединявших коммуникационные линии дома и всех субстратов вокруг него и под ним с остальным миром — Установлением и Вселенной за его пределами. Частью своей личности Вепперс продолжал желать, чтобы все это остановилось, прекратилось. Он мечтал совершить такой звонок и приказать: все, хватит. Урон достаточно серьезен, лесопосадки и тайные субстраты под ними уничтожены, исчезли, перестали существовать. Коммуникаторы не имеют значения — с кем им коммуницироваться? Преисподние стерты, удалены, в худшем случае ужаты до таких смехотворных масштабов, что даже имени такого не заслуживают. Но он понимал, что на самом деле сделанного недостаточно. Все дело в стороннем восприятии. Когда дым развеется, как в переносном смысле, так и в буквальном, надо будет выглядеть жертвой. Покажется весьма подозрительным, что дом остался цел после орбитальной бомбардировки, а земли вокруг него — выжжены дочерна. Лесопосадки можно восстановить, ландшафтом займутся дизайнеры; остается сколько-то загрязненных земель, вполне пригодных для очистки и рекультивации. Тоже мне ущерб! Кто его пожалеет за такое?

— Господин, — произнес Джаскен, пока они пролетали над игровыми кортами, лужайками и большим лабиринтом — почти повсюду господствовал мрак, в котором кое-где тлели занесенные с горящих земель уголья, — они заслуживают большего, господин.

Еще один взгляд исподлобья.

— Люди. Господин, я говорю о людях. О тех, кого вы наняли. Им...

— Да, это мои люди, Джаскен, — проговорил Вепперс, глядя, как флайер выпускает посадочные шасси и устремляется сквозь тьму, огонь и хаос к окаймленному пламенем гигантскому тору главного дома поместья Эсперсиум. — Как и тебе, я им хорошо платил. Я за ними присматривал, они ни в чем не испытывали недостатка. Им следовало бы знать, что я за человек.

— Да, господин, это так.

Он наблюдал за Джаскеном. Они пролетели над крышами бокового крыла дома. На кровле тлели многочисленные ветви и сучья, занесенные ветром. Несколько слуг их оттуда сбрасывали. Вепперс подумал, что это в общем-то бессмысленно, поскольку кровля огнеупорная. Но потом он понял, что людям просто нужно чем-то себя занять.

Флайер готовился к посадке в центральном дворике.

— У тебя есть что оттуда забрать, Джаскен, о чем бы я не подозревал? — спросил Вепперс. — Если есть, то оно очень хорошо спрятано.

— Нет, господин, — ответил начальник СБ. — Ничего особенного.

Флайер резко снизился и влетел в пустую сердцевину здания.

— Ну что ж, это хорошо, — Вепперс взглянул на циферблат старинных часов. Шасси коснулись плит центрального дворика, и флайер сел. — Нам нужно уложиться в двадцать пять минут.

Он отстегнул ремни и встал.

— Пошли.

— Если хочешь, я могу остаться, — предложил Демейзен.

— Не хочу, — бросила Ледедже. — Убирайся.

— Ну ладно. Полечу тогда, поохочусь.

Посланница Хюэн подняла руку.

— Подождите, — сказала она скептически, — а разве нам не нужна дополнительная защита от второй волны?

— Я, то есть мой другой элемент, способен уничтожить почти всех, прежде чем они успеют до вас добраться, — ответил Демейзен, — а по дороге обратно в систему Цунга ко мне присоединятся еще несколько элементов. К тому же ребятки из Сил обороны планеты и внутренней системы на сей раз получили больше времени на артподготовку; такое впечатление, что они сооружают серьезный заградительный заслон. Полагаю, его хватит, в особенности если они поточнее прицелятся. — Он указал на город, где от нескольких башен и небоскребов вздымались в небеса вялые струйки дыма. — Крайние меры — вот к чему эти вспышки. — Он бросил на посланницу насмешливый взгляд и присел, пародируя реверанс. — С вашего позволения, я отбываю.

Хюэн кивнула.

— Спасибо за все.

— Ну что вы, не за что.

Демейзен обернулся к Ледедже с легкой ухмылкой на губах и подмигнул девушке.

— Не так все плохо. Ты и не такое переживала.

В следующую секунду он превратился в серебристое яйцо, стоящее на остром конце. Яйцо издало легкий хлопок и исчезло.

Ледедже испустила долго сдерживаемый выдох.

Хюэн посмотрела на Ольфес-Хреша, потом на миг прикрыла глаза, будто на нее навалилась чрезвычайная усталость.

— Ага, — произнесла она, — наконец-то у нас есть официальная версия происходящего.

Она перевела взгляд на Ледедже.

— Мне сообщили, что вы и на самом деле госпожа Юбрек. В таком случае, Ледедже, я очень рада вас снова видеть, хотя с учетом обстоятельств вашей смерти...

— Убийства, — поправила Ледедже. Она стояла у окна спиной к посланнице Культуры и дрону, парившему за плечом Хюэн, и смотрела поверх деревьев парка на город. В небесах над Убруатером в слабом вечернем свете сгущались темные облака, озаряемые многочисленными вспышками. Облака надвинулись незаметно.

— Убийства так убийства, — согласилась Хюэн. — А как насчет остальных утверждений, сделанных Демейзеном?

— Это правда от первого до последнего слова.

Хюэн молчала несколько минут.

— Мне очень жаль, Ледедже, на самом деле жаль, и я надеюсь, вы понимаете, что у нас не было выбора. Мы обязаны были отпустить Вепперса, вы же понимаете.

Ледедже продолжала смотреть на далекие башни города, от которых поднимались и рассеивались в воздухе дымные клубы. Ее глаза наполнились слезами.

Она передернула плечами и махнула рукой, надеясь, что этот жест выразит некоторое отрешение от происходящего.

Она хотела что-то сказать, но не отважилась, боясь, что не совладает со своим голосом. В оконном стекле отражалась Хюэн. Внезапно она слегка повернула голову к дрону.

— Ольфес-Хреш, — сказала посланница, — сообщает мне, что, судя по карточке в вашем кармане, вы стали обладательницей довольно значительного состояния. Позволено ли мне спросить, как вы намерены распорядиться этими...

Там, где стоял Демейзен, появилось еще одно серебристое яйцо. Затем оно исчезло, прежде чем Ледедже успела обернуться, и Демейзен возник снова.

Ледедже чуть не всхлипнула.

— У меня образовались неожиданные дела, — сказал Демейзен посланнице. Ледедже он уделил кратчайший из возможных кивков. — К вам сейчас нагрянут гости. А я лучше покручусь вокруг да около и перекинусь с ними парой словечек.

Хюэн взглянула на дрона.

— Бывший ограниченный наступательный корабль Я так считаю, это я, Затворник, — сообщил Ольфес-Хреш, — прибыл только что.

В комнате возникли еще два серебристых яйца, а из них появились два высоких пангуманоида, явно несичультианского происхождения; мужчина и андрогинного вида фигура, в которой, однако, было чуть-чуть больше от женщины, чем от мужчины. Мужчина был лыс и облачен в строгую темную одежду. Ледедже узнала его, хотя со времени их последней встречи инопланетных черт в его внешности прибавилось. Другой гость был в сером костюме, похожем на форму.

39

Воздействие непреодолимой силы ( франц.)