Черта прикрытия

Йиме сбилась с шага, взглянула на Химерансе, потом повернулась к похожему на скелет дрону Бодхисаттвы, которого собирали по кусочкам. Наряду с Разумом корабля дрон представлял собою один из немногих фрагментов Бодхисаттвы, годившихся не только на переработку для повторного использования.

— Они все погибли? — переспросила она упавшим голосом.

Ей вспомнились элегантная старушка Двелнер и порывистый, слишком серьезный Нопри, которого убивали и воскрешали столько раз, что она бы на его месте уже потеряла счет.

— Это весьма вероятно, — признал дрон. — Мне очень жаль.

— Это наша вина? — Йиме нашла в себе силы тронуться с места, но ее качало. — Мы тому причиной?

Она снова остановилась.

— Я это натворила?

Она замотала головой.

— Там что-то случилось, — сказала она внезапно. — Я вспомнила... Какой-то спор, разногласия, что-то... я ее чем-то разозлила. Что-то не так сказала, что-то не то сделала... — Она постучала костяшками согнутых пальцев по виску. — Что же это было? Что же там такое стряслось?

— Представляется вероятным, что нам стоит разделить техническую ответственность поровну, сделать ее коллективной, — мягко сказал дрон. — К сожалению, чья-либо конкретная вина в таком случае труднодоказуема: убийственная нестабильность, в которую впала бальбитианка, уничтожила все следы. Но вполне возможно, что гнев уже упомянутых видов/цивилизаций, чьи посланники и граждане погибли в ходе бальбитианского инцидента, обратится именно на нас. То несомненное обстоятельство, что поведение самого этого существа чрезвычайно труднопредсказуемо, а мы были его первыми жертвами (и нам малого не хватило, чтобы открыть список первых смертей), вряд ли что-то значит для тех, кто примется призывать проклятия на наши головы.

— О, мне так жаль, — со вздохом уронила Йиме. — Будет Дознание, не так ли?

— И, думается, не одно, — покорно согласился дрон.

— Прежде чем рассуждать о печальных последствиях, — заметил Химерансе, шумно прочистив горло, — нам неплохо бы проложить немедленный курс.

— Наша цель — госпожа Юбрек, — ответил дрон Бодхисаттвы. — В этом смысле наша миссия не претерпела изменений. Они последуют незамедлительно, если поступки или намерения этого лица утратят чрезвычайную значимость, но в настоящее время мы склонны полагать, что все события закрутились именно вокруг нее, и через нее мы сможем повлиять на их ход.

— Несомненно, — продолжил Химерансе, — поступки и намерения господина Вепперса обладают не меньшейзначимостью.

— Как и таковые — госпожи Юбрек, — вмешалась Йиме, которая уже прошагала до дальнего угла гостиной и пустилась в обратный путь: у нее не было сил стоять неподвижно, — если ей повезет подобраться к нему на расстояние выстрела или удара каким бы то ни было оружием.

— Последние сведения, доступные нам, указывают на то, что господин Вепперс находится в Чжунцзунцанском Вихре, на планете Вебецуа, в пещерном городе Айобе, — сказал дрон.

— Значит, летим туда, — отозвался Химерансе, явно колеблясь. На его лице проступило удивленное выражение. — О! Ресторианская миссия Культуры на Цунгариальском Диске только что обнаружила признаки строительства кораблей в зоне, пострадавшей от Вспышки дилетантского роения, — добавил он.

— Как много там этих кораблей? — спросила Йиме.

Ответил дрон Бодхисаттвы.

— По одному в каждом фабрикаторе, который они успели обследовать, — сообщил он.

Йиме застыла как вкопанная.

— Сколько фабрикаторов они уже осмотрели? — спросила она. Ее взгляд метался от дрона к аватару.

— Около семидесяти, я думаю, — ответил Химерансе.

— Они действуют с похвальной быстротой, но Вспышка распространяется еще быстрее, — добавил дрон. — Довольно представительная выборка.

— Это значит?.. — начала Йиме.

— Это значит, — сказал дрон, — что все фабрикаторы могут быть задействованы в строительстве кораблей.

— Все?— У Йиме глаза полезли на лоб.

— Говоря более сдержанно — подавляющее большинство из трехсот миллионов, — сказал дрон.

— Этого нам только не хватало! — возопила Йиме. — Но зачем им триста миллионов кораблей?

— Можно начать войну, — предположил дрон.

— Располагая таким количеством кораблей, — заметил Химерансе, — можно не только начать войну, но и выиграть ее.

— И все же мы отправимся туда, — настаивал дрон.

— Время сбрасывать балласт, — сказал Химерансе.

Он махнул рукой на стеноэкран в дальнем углу гостиной. Повинуясь его жесту, тот засветился и показал останки Бодхисаттвы, плававшие в полевой оболочке, созданной для них Я так считаю, это я. С того места, откуда велась трансляция, корабль казался исковерканным, помятым, покореженным, изувеченным, но, пожалуй, вряд ли непоправимо поврежденным. Тем не менее ущерб был очень серьезен, просто удар пришелся в основном на внутренние системы.

— Последняя посланная мной туда команда дронов докладывает, что все готово к очистке полей, — возвестил Химерансе. — Они интересуются, не позабыл ли я про это досадное дополнение к передней доле моей полевой структуры.

— Хорошо, — сказал дрон, — я согласен.

Маленькая машина застыла в воздухе, стараясь держаться очень прямо. По всему было видно, что ее внимание полностью сосредоточилось на обломках корабля.

— Думаю, такой приказ лучше отдать тебе, — сказал Химерансе.

— Да, конечно, — проронил маленький дрон.

Слабо мерцавшая дальняя кромка полевой оболочки оттянулась, откатилась до разломанного корабля, а потом плавно отползла еще дальше, оставив его снаружи, наедине с далекими светилами. Картинка на экране изменилась: теперь она показывала вид изнутри полевой структуры. Бездыханный нагой труп Бодхисаттвыплавал в космическом пространстве, полностью сбросив все поля и оболочки. Теперь он медленно, едва заметно падал куда-то вниз, в бездну.

— Давай, — сказал дрон.

Останки Бодхисаттвысотряслись, будто пробуждаясь от долгого сна, потом стали раскалываться, будто ожившая диаграмма взрыва тестовой модели. Вокруг них на миг полыхнуло зеркальное сферическое поле, затем, когда оно пропало, внешняя оболочка уцелевших фрагментов корпуса улетучилась вместе с ним. Корабль полыхал. Каждая его частица источала свет, разгоралась все ярче и ярче под их взглядами, но горение это не давало пламени, как не имело оно ничего общего и с обычными взрывами. Тем не менее интенсивность его нарастала. Чистый, бездымный, беспламенный светлый огонь полыхал какое-то время, а потом стал тускнеть и отдаляться. Когда он погас, от корабля не осталось ничего, кроме сравнительно медленного светового излучения, которое уплывало во все стороны к далеким солнцам.

— Полетели, — промолвил дрон Бодхисаттвы, оборачиваясь к аватару и Йиме. — Полный вперед.

Химерансе просто кивнул, и звезды на экране задвигались.

— Поля на минимуме, корпус практически оголен, — сообщил он. — Я разгоняюсь до скорости, которая может повредить двигатели часов через сорок.

— А когда мы доберемся туда? — спросила Йиме.

— Через восемнадцать часов, — ответил аватар.

Химерансе снова посмотрел на экран. Картинка померкла еще раньше, чем он это сделал.

— Пойду-ка я лучше перечитаю руководство и вспомню, каково это — быть военным кораблем. Нужно проверить все, что у меня осталось из боевой начинки. Подготовить щиты, откалибровать эффекторы, изготовить боеголовки и всякое такое.

— Все, чем могу... — вырвалось было у Йиме. Потом она прикусила язык, сообразив, какой чушью это покажется кораблю. — Простите. Не обращайте внимания, — пристыженно пробормотала она, досадливо махнув рукой. Кисть разболелась.

Аватар посмотрел на нее и усмехнулся.

Он пробудился в страшно шумной тишине.

Везде что-то звенело, пищало, свистело, трещало; слышал он и другие звуки, которых не мог сейчас опознать, но все они показались ему ужасно тихими. У него было впечатление, что все они раздаются на противоположном конце очень длинного и узкого туннеля, и какие бы события их ни вызвали, его они не должны занимать. Он открыл глаза и осмотрелся. Все, что предстало его взору, показалось ему бессмысленным. Он снова смежил веки, но тут же подумал, что вряд ли это верное решение. Что-то случилось. Что-то очень плохое. Может быть, оно еще даже и продолжается. Надо оставаться начеку. Держать глаза открытыми, сфокусировать взгляд.