Мертвый эфир

Она расслабленно улыбнулась и осмотрелась по сторонам.

— Джоу здесь?

— Была, но пришлось уйти. Работа.

— Опять эта аддиктивная банда?

— Именно.

Она изящно поднесла к губам свой бокал с белым вином и слегка пригубила.

— И как прошло венчание? — Несильный порыв ветра разметал ей волосы и забросил прядку налицо. Эйми ее сдула.

— Не знаю, — ответил я, — Меня там не было — сидел на работе, вел эфир.

— Поня-я-ятненько… Слушай, Кен, у тебя что есть при себе?

— Чутка кокса и пара доз экстази.

— Снежком не поделишься? Просто захотелось вдруг с чего-то кокаинчику, — И она мило наморщила носик, — У тебя бывает такое чувство?

— Да каждый божий день.

На свадебной тусовке присутствовала пара детишек и к тому же промелькнули двое журналюг, которым я не слишком доверял, поэтому в дальнем конце единственного на этом чердаке коридора мы отыскали подходящую комнату. Раньше здесь находился кабинет Фэй, а теперь стояло множество коробок, в которые она упаковывала подготовленное к переезду имущество.

Вернувшись вскоре на террасу, мы трепались друг с дружкой уже взахлеб, и тут Эйми заметила все еще лежащее на парапете недоеденное яблоко, взяла его и принялась разглядывать.

— Все в порядке, — успокоил я ее, — это наше.

Она бросила его мне. Вид у яблока теперь был отвратный: там, где я его надкусил, оно все покоричневело. Я перегнулся через кирпичную кладку и подержал яблоко на весу, примериваясь, куда оно может упасть, если его отпустить. Эйми, стоявшая рядом, тоже перегнулась через парапет. Я отпустил яблоко. Медленно переворачиваясь в воздухе, оно падало, почти исчезая из виду.

Ударившись об асфальт автостоянки, оно взорвалось множеством брызг, и его белые кусочки широко разлетелись по темной поверхности; я был в высшей степени удовлетворен.

— Прекрасно!

Эйми даже захлопала в ладоши. Перегнувшись через парапет, мы обменялись взглядами. Внезапно я опять почувствовал себя школьником.

— Послушай, — сказал я.

— Что?

— Давай еще что-нибудь сбросим.

— Мне только что самой пришла в голову подобная мысль.

— Я знаю.

Вот так и вышло, что мы в конце концов перекидали за парапет едва ли не половину того, что было на чердаке у Ку-ла и Фэй. Начали с фруктов.

— Что-то у них там многовато еды, — заявила Эйми, помогая мне подтаскивать к парапету апельсины и бананы; сбросив их, мы принесли дыню и еще яблок.

Затем стали разглядывать на асфальте в сотне футов под нами результаты своих трудов. Они нас разочаровали.

— Как-то не очень, да? — сказал я, в очередной раз оглядывая раздавленное месиво, оставшееся от пары сброшенных нами апельсинов. — Похоже, цитрусовые не подойдут. Фрагментация у них подкачала.

— И у бананов тоже.

— Согласен. Давай-ка вернемся к яблокам.

— А еще у нас есть дыня. С ней должно здорово получиться.

— Да, я возлагаю на дыню большие надежды.

— Давай сбросим одновременно два яблока, ты и я.

— Хорошая мысль. Давай на счет «три». Раз, два, три!.. Вот это круто!

— Отличная синхронизация! Давай теперь сбросим сразу четыре. По два каждый.

— У нас осталось только три яблока.

— Пойду принесу еще. Смотри не бросай дыню без меня.

— За кого ты меня принимаешь?

— Эй, вы че тут вдвоем делаете?

— Привет, Эд. Сбрасываем фрукты на автостоянку. Надеюсь, ты не против? Тут все о’кей, ничего страшного. От твоей машины они падают далеко.

— Черт побери, приятель, надеюсь, что так. Я купил ее только на прошлой неделе. Стоила семьдесят кусков.

Эд был моим общепризнанным лучшим другом (по Англии). Тощий, с лицом, которое частенько заставляло меня задумываться, как мог бы выглядеть чернокожий Марк Э. Смит [6]: физия боксера-профессионала легчайшего веса, с выражением жестким и мягким одновременно. Клубный диджей, вечно нарасхват, играет два концерта за ночь, поспевая из клуба в клуб на вертолете. Должно быть, его «порш» стоил ему аж недельного заработка.

— Красивая машина, — сказал я, — только почему желтая?

— Да вот такой у «порше» злодремучий традиционный цвет.

— Традиционный? Как желтый может быть традиционным? Ну там синий или зеленый, ют это традиционные цвета. Даже красный, но уж никак не желтый. Желтый традицио-нен для игрушечных грузовичков — «Джей-си-би» там или «Тонка». Ну, в крайнем случае зеленовато-лимонный, это если «Кавасаки». Но никак не желтый.

— Нуты и намолотил тут дерьма, — рассмеялся Эд. — Чем удолбался-то?

— Привет, Эд, — поздоровалась Эйми, принесшая наконец недостающее яблоко, — Вот, достала.

— Спасибо! Клетчаткой, — сказал я уже Эду, поднося яблоко чуть не к его носу, — Большой кучей клетчатки.

— Готов?

— Го… постой-ка! — воскликнул я с негодованием. — Оно же надкушено!

— Ага, — кивнула Эйми, — его кто-то ел.

— Где быйли твои глайза? — произнес я на чистейшем дублинском диалекте.

Она только пожала плечами и заняла позицию у парапета, держа на весу два яблока, готовые к сбросу.

— Готов?

— Готов! — отозвался я.

— На фига вы все это делаете? — спросил Эд, когда мы пустили яблоки в свободный полет, — А, Кен? — (Мы с Эйми сосредоточенно наблюдали за тем, как яблоки устремляются навстречу своей гибели.) — Какого…

Яблоки разлетелись на мелкие брызги, как и было задумано.

— Ух, ё-мое! — выдохнул Эд, — Видал?

— Вот зачем, — сказал я.

— Клево, приятель.

— Дыню? — предложила Эйми.

— Определенно, — согласился я и прикинул на руке ее вес.

— Дай мне! — попросил Эд. — Дыню, чур, сброшу я!

Мы с Эйми переглянулись.

— Ну же, — настаивал Эд, — Я ище так ничё и не сбросил.

— Тогда тебе нужно пройти испытание, — сказала Эйми сурово. — Надо принести что-нибудь подходящее для сбрасывания, а то мы не возьмем тебя в свою команду.

— Да, — кивнул я, — ты еще не прошел обряд посвящения.

— Щас чё-нибудь притараню! — Эд рванул было в сторону пентхауса, но остановился, — Погодь! Давай сперва поглядим, как полетит дыня.

Я взял дыню обеими руками, вытянул их над парапетом — и разжал пальцы.

Эйми взвыла от восторга, и мы с ней хлопнули ладонь в ладонь.

— Потрясающе!

— Зашибись, приятель!

— Офигенное занятие!

— Надо еще фруктов.

— Я добуду ище, добуду ище.

— Если так, тебе повезет.

— Ага, на фруктовом фронте большой кризис.

— Тогда я притараню чё-нибудь другое.

— Что именно?

— Не знаю, какую-нибудь фигню, чё-нибудь старое и ненужное.

— Ты что, не видел, куда пришел? У них в гостиной все как в операционной, никакого хлама, они его просто не держат.

— Они ж переезжают, приятель, должно ж у них быть хоть чё-то, чё им не жаль выбросить.

— Разумно. Попробуй это найти.

— Давайте попробуем вместе.

— Даже еще и лучше.

— Что вы туг затеваете? — осведомился подошедший Кул.

— Вот кто нам нужен! — воскликнул я.

Кул уже находился в подпитии, глаза у него немного остекленели. Ему никогда не требовалось много, чтобы напиться.

— Кул, у тебя должно быть полным-полно барахла, с которым надо расстаться, ну же, признайся.

— Ну, в общем…

Вскоре большинство пришедших на торжество приняли участие в нашей затее, то и дело бросая через парапет всякую всячину. Для супружеской пары, исповедующей минимализм, у Кула и Фэй накопилось поразительное количество вещей, о которых они не собирались грустить после того, как покинут свой чердак: уйма всевозможных кухонных принадлежностей, таких как миски, тарелки, стеклянные банки, сломанная соковыжималка, отслуживший свое термос, вышедшие из моды фужеры, мерзкого зеленого цвета набор для фондю… затем еще ворох подаренных родителями Фэй безделушек, которые моим друзьям никогда не нравились; они даже убрали сей кошмар подальше, чтобы его никто не увидел, но боялись выбросить — а вдруг родители все-таки надумают заехать в гости (эти мещанские украшения были под стать родителям Фэй, такие же ужасные), за ними последовали вещи более крупные: Фэй с Кулом вошли во вкус и получили горячую поддержку от всех присутствующих; вскоре появились морально устаревший телевизор, неработающая стереосистема, забарахливший радиоприемник и, наконец, бутылки, множество бутылок.

6

Марк Эдвард Смит (р. 1957) — лидер The Fall,выдающейся пост-панк-группы, основанной в 1978 г. в Манчестере.