Страница 64 из 68
Враг заревел, похоже, он был разъярен близким присутствием самки. Сразу стало ясно, что он не любит церемоний и не имеет представления о хороших манерах.
Таково было любимое детище генерала Казлаускаса. В прямом и несколько переносном смысле. Роль свирепого зверя, самца draconiae vulgaris magnus, играл Лео Казлаускас-младший, которому была пересажена x.структура. Ясно, что у Казлаускасов все три ключа к Яйцу, дающему власть над драконами, потоками и волнами Большого мира. Нефритовый ключ был дополнен двумя другими, изъятыми у Майкова.
Первый удар Вася-василиск принял, когда еще и не разглядел противника из-за поднятой тем волны. Тот сразу попытался скрутить его своим переднехвостом, превратить из времяходца в спеленатую куколку. Но василиск толкнулся задними конечностями, изогнулся как только мог назад, и, совершив сальто-мортале, вывернулся из захвата, да еще попал в поток ускоренного времени.
Но суперзверь нагнал василиска и ударил с четырех сторон; его и в самом деле несло сразу несколько потоков. В самый последний момент Василий-василиск ушел в вязкую глубину, а размножившийся хищник пролетел над ним.
Василий всплыл и попытался ударить вдогонку переднехвостом, но без особого успеха: противник был слишком быстр.
Василий понял, что суперзверь не просто развивает большую мощность — хрональная сила, взятая с помощью трех ключей, позволяет ему моментально пробивать каналы ускоренного времени. Время для этого монстра — это уже не потоки, которые он использует; это то, что он творит сам!
Вася-василиск устремился к тверди — раз пошла такая драка, лучше иметь опору. Но суперзверь не собирался баловать противника — и бросился за ним, задействовав множество каналов. Глыбы, похожие на сплетения гранитных мышц, мчались к Василию отовсюду, а вражеский переднехвост скрутил в непроходимый узел пути отхода.
Василиск все же нашел лазейку. Нырнул, протянул переднехвост в застойной зоне вдоль дна до самого берега, зацепился за твердь и, резко вынырнув, пролетел над стаей атакующих глыб. Суперзверь угодил в узел спутанных им самим каналов и стал растрачивать силу на бессмысленные метания.
Василий-василиск поймал поток, выводящий его к брюшному шву противника, нырнул, точно выбрав направление. Еще немного — и капец вражине? Однако суперзверь оттолкнулся от дна, — ну и здоровенный же он, — взмыл и рухнул сверху.
Едва не раздавил. Поднятая волна швырнула василиска к тверди. Ухватившись за нее, он рассек челюстеруками преследующий переднехвост чудовища.
Но суперзверь со следующей волной легко выбрался на берег. Чудовище и василиск, вздыбившись, нанесли удары шипами одновременно…
Василиска мгновенно сковало безвременьем, его бессильное тело потащило в бездну. Поединок окончился. Василий закрыл глаза, чтобы принять смерть. Его душу уже ничто не беспокоило, его человеческое естество распростерлось на полу, его Вергилий сообщил, что делает себе харакири.
Василий слышал как люди уносят Лео — тот был жив, хотя и без чувств.
— Куда москаля? Пристрелить? — спросил кто-то у кого-то.
— Только что Пшиздецки-Дрексманн приехал, может услышать. Стрельба на базе — это ему не понравится.
— Да какие проблемы, я перережу москалику глотку. Дедусь мой любил их потрошить, может и мне тряхнуть стариной?
— Командир приказал доставить эту падаль в испытательный блок. Поживет еще немного.
Что это за «испытательный блок» Василий узнал очень скоро. Он был протащен за ноги по полу, поднят на лифте и очутился в некоем помещение, где его сперва подвесили на каких-то стропах, а следом сунули куда-то, где было тесно, узко, низко. Крышка люка, ведущая в этот «гроб», была сразу задраена, хотя небольшое окошечко имелось, как и положено.
— Белка энд Стрелка, ку-ку, — пропел кто-то через встроенный динамик. — Приятного подыхания, кацап.
Ответить не получилось, слова были заперты в мозгу.
Через динамик послышался голос Лео Казалуаскаса, слабый, больной.
— Не хочу, Василий, чтобы ты посчитал это за глум, но я все-таки снаружи, а ты внутри. Да-да, хочешь напомнить про «милость к падшим», но это призыв из русской культуры, а не европейской. В европейской всё наоборот — «труп врага хорошо пахнет», поэтому Запад, в конечном счете, всегда побеждает. Поскольку ты любитель баек, то поразвлекаю тебя, пока завершается подготовка к операции. Крепко ты нарубал, пока я не подоспел: Нарр и Эндель Пакк в морге, такой, блин, фарш от них остался, Затлерс, Климайтис и Захидняк там же, — погибли, если честно, самые тупые, воодушевленные и дисциплинированные, достойны славы своих дедов из Ваффен СС, таких же тупых и дисциплинированных. Гоглидзе и Федченко — эти похитрее, поэтому живы, но изувечены, теперь утка и мочеприемник их вечные товарищи до скончания дней. Кто бы мог такое ожидать? «Всадника» ведь в тебе уже не было, той самой драгоценной x.структуры, которая обеспечивает взаимодействие с Яйцом и далее, с силами Большого Мира… А я ведь полночи думал о том, как нам будет хорошо без тебя… Эй, Надька, да не пихайся, в самом деле думал, невзирая на твои приставания…
Она была здесь и Василий на мгновение увидел ее лицо, веселое и пустое.
— Собранные нами данные указали на возможность существования «посредника», этакого брокера между малым и большим мирами, которого верующие могли бы даже назвать его ангелом. Он-то может заменить и всадника, и ключ, и даже дракона. Ты ангела, случаем, не видел, Василий? Мальчишку такого с крылышками. Шучу… Ладно, пора тебя порадовать насчет того, что произойдет в эпилоге. Конец будет счастливым. Все ключи к Яйцу у нас; понимание, как функционируют z. структуры, мы имеем; технология ускорения времени у нас. «Посредник» сидит в тебе, но ты тоже у нас, как можно заметить. И, поди, небось даже не знаешь, насколько этот ангелок преобразил твое тело для действий в Большом Мире. Теперь твои ткани светятся, твоя кровь искрит — красотища. Он дал новое измерение твоему телу, теперь оно само вбирает, накапливает и излучает хрональную энергию. Так что мы поступим просто — скормим тебя нашей пехоте. Эти парни подчинены z. структурам, то есть лярвам, копошащимся в Яйце, только им не хватает способностей к самостоятельному движению в Большом мире…
Лео Константинович удовлетворенно стукнул по крышке саркофага, помахал ладонью, на которой были видны три пятна, напоминающие по очертаниям и цвету яшмовый камень, булатный клинок и нефритовый щит, затем удалился — похоже его увезли на каталке. После в «иллюминаторе» показалось лицо Нади Зингер. Её ярко-красные губы — раньше она никогда так не красилась — оставили соответствующий след на стекле.
— Прощай, Свет-Василий. Я почти полюбила тебя и кто знает, что могло бы быть между нами дальше. Ариаднина нить была моя. Вергилий с цифровой девушкой — тоже мои подарки, он, кстати, остался тебе верен до конца. Но вот, что касается счастливого конца, тут я сомневаюсь. Концы счастливыми не бывают.
И Надя тоже удалилась.
А потом иглы вошли в тело Василия и свет стал уходить.
Мгла набухала крупными клубками грязи. Когда те лопались, из них лезли морды. Это были пехотинцы генерала Казлаускаса. Им было не суждено стать всадниками. Но, припадая к трубкам, из которых текла рубиновая кровь Василия, они росли, превращаясь из тупых парней в хвостатых вампиров, приспособленных для движения в потоках времени. Василий понимал, что когда они насосутся, то ринутся из малого в большой мир, и оттуда атакуют тех, в ком есть еще вера, у которых еще душа вместо лярвы. Отобрав у остального мира энергию времени и организации, утопив его в грязи, вампиры обретут полную свободу.
Свет, уходя в монстров, затухал в Василии Майкове.
— Эй, очнись, — прозвенело где в центре черепа или в глубине сердца.
— Это ты, Акай? А я могу?
— Если ангел не покинул тебя, то можешь.
И Майков, почувствовав глубинное течение, напрягся, потянул просыпающимся телом трубки-шланги и разом потащил всех вампиров за собой в открывшуюся воронку. Теперь он, вместе со всеми «сопровождающими», падал в Посленастоящее. Это было Прошлое, но только не фантастических романов, где можно дать по заднице собственному прадедушке и потрепать по щечке прапрабабушку, а канал мусоропереработки, где утилизовывались пространство и масса Настоящего. Скорее всего, этот канал можно было сравнить с адом, миром исчезающих форм и рассыпающегося пространства.