Страница 22 из 68
— Это так называется? Выпихнули со службы, когда ОПГГ тут настал, двенадцать лет назад, — изложил не без эмоций Василий Савельевич.
— Да, верно, — согласился с его сведениями собеседник. — Всего двенадцать лет назад вы были боевым офицером. Насколько нам известно, у вас проблемы с трибуналом по Кавказу.
Столь глубокая информированность непонятных людей внушала тревогу. «Куда же я вляпался, убегая от одной беды попал, что ли, в другую, — подумалось Василию Савельевичу, — случаем это не розыскная фирма, которая работает на гаагцев?»
— Ты чего напрягся так? Мы не оттуда. Что говорится, одобряем, но не участвуем, — успокоила Зина.
— Не знаю, что вы там одобряете. Я воевал против врага, кто режет, взрывает и грабит людей за то, что у них иная вера.
— Так что с оружием вы справитесь, — заметил Лев Константинович.
— Да не надо мне уже никакого оружия, навоевался. Я просто хочу, чтобы от меня все отвязались: и злоеб… трибуналы, и адвокаты, которые тихой сапой карманы мне обчистили, и те типы, которые хотят отправить меня в Элизиум, и Виталий Магометович, чтоб я мог наконец свалить из этой, так сказать, «страны с неограниченными возможностями» куда-нибудь в Вологду.
Собеседник впервые усмехнулся. Похоже, он знал о дальнейшей судьбе Василия Савельевича гораздо больше, чем сам Василий Савельевич.
— Надо еще потерпеть, любезный. Вы влипли в очень плохую историю. Девять шансов из десяти, что вы выйдете из нее вперед ногами, «на щите», а один — что на своих двоих, «со щитом». И этот шанс обеспечиваем вам только мы. По-моему, грех им не воспользоваться.
— Вы сможете переправить меня в Россию?
Собеседник усмехнулся во второй раз.
— Мы никак не связаны с упомянутой вами страной. Но мы поможем вам реализовать ваши желания. Хотя кое-что потребуем взамен. Мы не Красный Крест или Санта-Клаусы, поэтому выгода должна быть взаимной, как и доверие.
— Ага, значит, я вам должен верить. А Виталию Магометовичу не должен? Во что он меня втянул?
— У нас еще нет достаточной информации, — сказал Лев Константинович, — но думаю, что дело не в задании, которое вы исполняете, а в вас самих.
— Блин, что же это за заговор такой? Получается, и Асия Раисовна в нем участвует?
— Эта ханума — подельница твоего Виталия Магометовича, — жестко, как будто даже с ноткой ревности, сказал Зина.
— Но она ведь родственница моей бабушки, не наврала же.
— Бекмурадовы прокляли и забыли твою бабушку за то, что она осмелилась выйти за русского, и никогда с ней не общались.
— Это почему прокляли? Чем старушка-то перед ними провинилась?
— Во-первых, тогда она не была старушкой. А во-вторых, надо еще знать, кем был твой дедушка.
— Советский офицер, в Отечественную погиб, ну, а Бекмурадовы вообще партийцы. Был, правда, мой дедуля родом из казаков Сибирского линейного войска, папа его — вообще есаул. «А есаул догадлив был. Он сумел сон мой разгадать», — слышали, наверное. Прадед, конечно, и туркестанских баев бил, и Хиву с Кокандом брал. Ну, так это ж Средняя Азия, а Бекмурадовы вроде с Кавказа.
— По нашим сведениям, они как раз родом из Средней Азии, и только после революции перебрались на Кавказ.
— Тест показал, что вы принимаете наркод, — бросил Лев Константинович как бы невзначай. — А как давно?
— С тех пор, как русаков стали топить, а всю нормальную работу отдали этим сертифицированным козлам, севропам, распам, амрашам, — сказал Василий Савельевич и заозирался, словно ища поддержки.
Едва договорил, Зина поднесла ему на блюдечке прозрачную таблетку и стакан воды, чтобы запить.
Он взял стакан и тут заметил, что таблетка слегка шевелится.
— У меня что, своих глистов мало? Я не брезгливый, но эту дрянь хавать не буду — заупрямился Василий Савельевич, — тогда уж прямо расстреливайте.
— Эта пилюля — твоя жизнь, — довольно патетически произнесла Зина. — Во-первых, она — твой маячок, с его помощью мы сможем следить за тобой, чтобы оказывать помощь в критические моменты. Во-вторых, эта таблетка будет купировать воздействие наркода или любого другого нейроинтерфейса на твою психику. В то же время, врагу нашу таблеточку обнаружить очень непросто, потому что она перемещается у тебя в кишечнике на манер ленточного червя.
— Порой друзей надо бояться больше, чем врагов, — риторически произнес Василий Савельевич и заглотил пилюлю.
В животе, как ему показалось, сразу что-то заползало, а Лев Константинович проверил через компьютер, прошел ли устойчивый сигнал от маячка.
Подземный менеджер кивнул. Это означало, что сигнал есть и время аудиенции истекло. Василий Савельич одел просохшие штаны, носки и туфли, сказал «до свиданья» в спину занятого делами Льва Константиновича. Зина провела Василия Савельевича обратно коридорами да туннелями метрошных подземелий и, в конце концов, вывела на платформу.
— Ну что, пора прощаться, — сказал он с некоторой грустью, озирая потеки грязи на штанах. Опять уляпался.
— Пора, — довольно охотно произнесла девушка. В ее руке появился какой-то баллончик. Раздалось пшиканье, в нос мужчины ударил резкий запах и… свет вдруг потек струями, а когда снова стал обычным, то Василий Савельевич увидел себя на платформе, одиноко качающегося посреди движущейся толпы. Он даже не знал, сколько вот так простоял среди толкающих его тел, под злобное шипение: «Застыл как памятник… Наширялся… Обоссался… Встал как хер поутру».
Часы показывали десять-сорок. Господин Берг помнил, что выскочил из вагона в восемь-тридцать. А потом что?..
Кажется, ему стало больно, дурно, плохо, потом наступила пустота. Значит, он простоял как столб, в умственной отключке, более двух часов. Кажется, он снова видел ту девушку, но так и не смог дойти до нее. Проклятье, непруха. Пальцы машинально помусолили лицо и нащупали новый шрам, крест-накрест лежащий на предыдущем. Вот те на…
По недолгому размышлению господин Берг решил, что упал, рассек щеку, отрубился, его снесли в медпункт, там накачали анестезией, зашили и вывели в придурочном виде наружу — дабы не загромождал тесное помещение. А что штаны мокрые — так это энурез проклятый. Или собачка сделала метку. Или уборщица-грубиянка плеснула из ведра. В общем, эти объяснения не хуже любых других.
И господин Берг снова вернулся к Асие Раисовне. От ужина не отказался, однако не стал реагировать, когда она, возникнув в его комнатке, начала принимать всякие вызывающие позы. Ее зрелые формы кружили перед ним в свете ночника словно две комнатные луны, колыхались и тряслись. Ящерка пыталась расправить свои конечности, но господин Берг обманул её. Он задвигался с Асией Раисовной в ритме вальса, отчего та доверчиво прижалась к нему. Однако соблазняемый потихоньку отвальсировал соблазнительницу за пределы комнаты, а потом быстро юркнул обратно, запер дверь и сдавил свою голову двумя подушками. Издевательское хихиканье над растерявшейся искусительницей пересилило воздействие звериного начала.
Вопреки обычному, утром его не ждал завтрак на столе. Перекусив на вокзале и опоздав из-за этого, программист Берг явился на работу несколько позже девяти, просквозил с невозмутимым лицом сквозь все детекторы и сел на свое место. Однако где-то час спустя секретарша отвела его комнату, которая находилась под кабинетом Виталия Магометовича, на полуподвальном этаже, о существовании которой господин Берг даже не догадывался. Женщина по-быстрому исчезла и можно было оглядеться. Стены без обоев, пол, что называется, цементный, узкие окна с опущенными жалюзи и всего один стул. Когда господин Берг хотел повернуться к двери, то кто-то, оказавшийся сзади, подвел его к этому стулу и аккуратным, но настойчивым нажатием усадил. После чего свет лампы стал есть глаза, а поток холодного воздуха от вентилятора начал неприятно трепать макушку. Всё в классических канонах. Спереди подошел человек, но в полумраке он был виден только как квадратный силуэт, напоминающий утес или надгробие.
— Меня зовут Саид Бекмурадов, мы с вами уже встречались. Напоминаю, я частный детектив, имеющий лицензию, и фирма «Сайкотроникс» попросила провести с вами беседу, так как у нее возникли сомнения в вашей лояльности. Господин Берг, где вы были вчера с двадцати-тридцати до двадцати трех? — спросил тот, кто находился спереди.