Первый удар

Он подошел к трем обзорным дисплеям и устремил взгляд в черноту. Ему сейчас хотелось побыть в одиночестве, не видеть ничего и никого и выполнить наконец то дело, которого он так страшился.

Джон вывел на лицевой щиток перечень личного состава. Он пролистал его до конца, отмечая всех тех, кто погиб на Пределе и впоследствии, как пропавших без вести. Джеймса, Ли, Грейс и всех остальных боевых товарищей, которым никогда официально «не позволят» умереть. И порой Мастер-Шефу казалось, что их души не найдут покоя до тех пор, пока люди не победят в этой войне.

Он остановился, наткнувшись на имя Келли.

Ее тоже пришлось пометить как пропавшую без вести. Было даже что-то забавное в том, что она действительно оказалась единственным спартанцем, за все время существования отряда просто исчезнувшим. Халси похитила Келли для выполнения каких-то своих потаенных планов. Но в одном Джон был уверен: что бы ни произошло, доктор позаботится о Восемьдесят седьмой. И все же он не мог не волноваться за них обеих.

Подумав, он добавил в общий список имя капрала Локлира, пометив того как погибшего в бою. Это ему показалось более подходящим концом для солдата, чей боевой дух был не менее силен, чем у любого спартанца.

На три последние графы Джон смотрел особенно долго: уорент-офицер Шейла Поласки, лейтенант Элиас Хаверсон и вице-адмирал Дэнфорт Уиткомб. Он нехотя поставил напротив их имен пометки «погиб в бою» и присоединил ссылки на собственный отчет, где в подробностях описал проявленный этими людьми героизм.

Два человека сумели остановить армаду ковенантов. Они с радостью пожертвовали собственными жизнями, чтобы отсрочить смертный приговор всему человечеству.

В некотором роде Джон даже чувствовал определенное удовлетворение. Эти двое были солдатами, поклявшимися защищать человечество от любых опасностей, и оба с честью исполняли свой долг, пока могли. И пусть это только спартанцы «пропадают без вести», адмирал Уиткомб и лейтенант Хаверсон тоже будут жить вечно. И вовсе не из-за чисто бюрократической пометки в личном деле, но потому, что их подвиг будет вдохновлять многие будущие поколения.

Джон обернулся и посмотрел на Линду, Уилла и Фреда, стоявших на своих постах. И, глядя на них, подумал, что сделает все возможное, чтобы каждый из выживших спартанцев, включая его самого, заслужил в будущем столь же теплые слова.

Двери лифта распахнулись, и на мостике возник сержант Джонсон.

— Все инженеры согнаны вместе и заперты на палубе В, — доложил десантник. — Раболепные слизняки.

Мастер-Шеф кивнул.

— Знаешь, — продолжал сержант, — у этих тварей и у мозгляков из ДВКР в голове одна и та же каша. Сами не могут понять, что говорят. Да и на вид одинаково приятны. Уверен, когда доберемся домой, у них состоится долгий разговор о всяких высокотехнологичных железках и всевозможной научной брехне. — Джонсон подошел ближе. — Да, кстати, раз уж вспомнили про ДВКР… — Сержант извлек из кармана информационный кристалл и потупился. — Лейтенант Хаверсон отдал мне его, прежде чем отправиться на последнее задание. Он просил, чтобы ты сам доставил эти сведения.

Поглядев на кристалл, Джон неохотно принял его из рук сержанта, словно ему протянули готовый взорваться бочонок радиоактивных отходов.

— Благодарю. — Он помедлил немного, прежде чем добавить: — Я позабочусь об этом.

Джонсон кивнул и направился к орудийному терминалу.

Мастер-Шеф вновь повернулся к пустым, черным дисплеям и извлек из кармана второй кристалл. Еще вчера ему казалось, что он поступает правильно, передавая лейтенанту всю информацию, собранную Халси по Потоку, включая сведения, способные привести к гибели сержанта.

Но теперь?

Теперь Джон осознал, что даже единственный человек способен изменить ход этой войны. И понимал стремление доктора Халси спасти каждую отдельно взятую жизнь.

Он поднял эти кристаллы, сжимая в каждой руке по одному, и устремил на них пристальный взгляд, словно пытаясь увидеть будущее в их хрустальных гранях.

В том-то ведь все и дело? Он не должен гадать о завтрашнем дне. Надо было просто заботиться о спасении каждого отдельно взятого человека. Уже сегодня. Сейчас.

Джон принял решение.

Он сжал бронированный кулак на кристалле, содержащем подробную информацию, превращая запоминающее устройство в пыль. Мастер-Шеф не мог позволить себе приговорить сержанта Джонсона к смерти.

Сто семнадцатый посмотрел на последний кристалл. ДВКР вполне мог обойтись и этими сведениями. Он осторожно убрал прозрачный камень обратно в карман.

Сегодня они одержали победу. Им удалось остановить ковенантов. К тому же Джон возвращался на Землю, везя предупреждение и ценные данные, которых и так с лихвой хватаю на всех ученых из Департамента Военно-космической Разведки.

Но что ждет их завтра? Ковенанты никогда не отступали, однажды наметив себе цель. И раз им понадобилась Земля, значит, однажды они вернутся за ней. Гибель их флота только отсрочивала неизбежное.

Но у людей пока еще оставалось некоторое время. И быть может, они еще успеют подготовиться к следующему удару.

Сейчас Джон собирался сполна насладиться сегодняшней победой. А если война начнется снова — он тоже вступит в бой. Вступит, чтобы победить.

Часть VII

ПРЕДВЕСТНИК

ЭПИЛОГ

Девятая Эпоха Рекламации, Ступень Молчания / Священный город Великий Приют, святилище иерархов.

Сотни тысяч разведывательных зондов сновали по искривленным лабиринтам непространства, окружающего внутреннюю империю ковенантов. Их электронные глаза прилежно собирали информацию, а затем аппараты возвращались в холод вакуума, где их подбирали сверхтяжелые несущие корабли и крейсера, занявшие позиции вокруг массивного одутловатого планетоида, парящего в небе.

Ни единый камушек, обладающий размерами более одной единицы, не мог проскочить мимо без того, чтобы его всесторонне не изучили и не превратили в пыль. Идентификационные коды менялись ежечасно, и если новоприбывшее судно хоть на долю секунды запаздывало с ответом, его также ждало неизбежное уничтожение.

Великий Приют плыл по небу, освещаемый огнем, вырывающимся из дюз многочисленной сети кораблей.

Скрытое глубоко внизу и охраняемое легионами лучших солдат святилище иерархов было подлинным островком спокойствия. Стены, пол и потолок просторного зала были выложены зеркальными пластинами, вырезанными из оплавленного стекла, в которое превратилась поверхность бесчисленных миров, уничтоженных Гегемонией ковенантов. В этих зеркалах отражались прошептанные мысли того, кто восседал в центре зала, — отражали, чтобы посетители смогли познать все величие своего властителя, ощутить всю его мудрость, ибо не было во всей галактике равного ему по интеллекту, силе воли и истинности.

Великий Пророк Истины парил на высоте метра благодаря своему императорскому поясу. Тело правителя было практически невозможно различить под широкой красной мантией и головным убором, в который были встроены дыхательный аппарат и антенны сенсоров, делавшие Пророка похожим на странное насекомое. Из-под одежды выступали только похожий на хобот нос и стебельки, закачивающиеся парой черных глаз, да еще маленькие клешни, торчащие из рукавов расшитого золотом нижнего облачения.

Левая клешня чуть шевельнулась, подавая дверям приказ впустить посетителя.

Массивные створки застонали, приоткрываясь. В помещение проник луч света.

На его фоне отчетливо обрисовалась фигура единственного существа, склонившегося в таком глубоком поклоне, что его грудь касалась пола.

— Можешь встать, — прошептал Пророк Истины. Его слова, многократно усиленные стенами священного зала, прокатились эхом. Оно гремело, становясь словами великана. — Подходи ближе, Тартарус, и докладывай.

По рядам Хранителей, отобранных из воинов элиты, прокатилось удивленное шевеление. Они еще никогда не видели, чтобы подобных существ подпускали так близко к Святым Пророкам.