Никому не говори

Сиенна спала с мужем лишь однажды.

Воспоминания об Альдо заставили ее вздрогнуть. Муж никогда бы не стал помогать ей вытирать вино, пролитое на скатерть Молли. Вместо этого он бы с презрением наблюдал за ней. И весь остаток вечера от него исходила бы тихая ярость.

Может, и Гаретт скрывал свои истинные чувства при друзьях. С ним было легко общаться, но иногда Сиенне удавалось заглянуть глубже в его душу. Он был из тех, кто любит все держать под контролем и быть в центре внимания. На минуту Сиенна представила, каково будет, если он позаботится и об ее жизни. Заставит позабыть обо всех заботах. Заключит в объятия, прижмет к широкой груди, зацелует до потери сознания, а потом…

Сиенна встала с постели, отбросив ненужные мысли прочь.

Она расчесала волосы перед зеркалом в ванной. Многие покончили бы с собой, имея такие проблемы, как у нее, но девушка не сдавалась. Ее отец, синьор Бассо, пользовался уважением среди жителей деревни. У него были мельница и пекарня, которые в свое время приносили хороший доход.

После смерти жены отец начал сильно тосковать, и Сиенна уговорила его отдохнуть на Ривьере. Пока она улаживала дела, отец познакомился там с женщиной, которая находилась в активном поиске перспективного мужа. Так отец вернулся с Имельдой, своей новой женой.

С того дня все пошло наперекосяк. Синьор Бассо слишком много работал, удовлетворяя аппетиты своей жены, и в конце концов умер от чрезмерного напряжения.

Имельда хотела продать пекарню и мельницу, но Сиенна не дала ей этого сделать. Она старалась как можно реже встречаться с мачехой. Это было нетрудно, учитывая, что вдова проводила почти все свое время в комнатах на втором этаже. Вскоре после смерти мужа Имельда выдала падчерицу замуж за местного миллионера и теперь не собиралась терять преимущества сладкой жизни.

Сиенна в чем-то понимала мачеху. Такой большой и красивый дом должен содержаться в чистоте и порядке, а для этого нужно много денег. Когда-то здесь было много слуг, дом олицетворял собой успех и роскошь. Теперь эти времена остались позади. Сиенна спустилась в кухню и надела передник, одиноко висящий на крючке.

Сегодня будет день выпечки, решила девушка. Она напечет хлеба и печенья и сделает пасту на неделю.

Было еще очень рано, и в доме стояла тишина. Каждый раз, когда Сиенне нужна была раковина, расположенная у окна, девушка останавливалась и глядела на небо. Сначала первые рассветные лучи солнца окрасили небо в розовый цвет, потом в фиолетовый и наконец в кристально-голубой. Это зрелище всегда согревало сердце Сиенны. Как бы она ни была занята, у нее всегда находилось время помечтать.

Однако сегодняшний день отличался от всех предыдущих. С самого начала девушка старалась свести свои фантазии к минимуму, потому что все они сосредоточились на Гаретте Лацло. Стоило Сиенне хоть на секунду отвлечься от готовки, как ее мысли снова уносились к этому человеку.

Гаретт и так нарушил ее планы на вчерашний день, она не могла позволить ему испортить еще и сегодняшний.

Девушка насыпала муки на мраморный кухонный стол, добавила яйца, дрожжи и замесила тесто. Увлеченная своей работой, она не слышала, как кто-то вошел в открытую дверь кухни.

— Доброе утро.

Сиенна повернула голову и в изумлении замерла. Ее самые запретные мысли материализовались перед ней в образе Гаретта Лацло. Одной рукой он оперся о дверной косяк, вторую держал на ремне джинсов. О нет, он не был похож на мужчину, который пил вино всю ночь. Его белоснежная рубашка поло демонстрировала мускулистые руки и соблазнительную поросль темных волос на груди, выглядывающую из расстегнутого ворота.

Вчера Сиенна видела Гаретта делового, сегодня столкнулась с Гареттом будничным. Она не сразу нашлась, что сказать.

— Мистер Лацло… я не ожидала увидеть вас снова так скоро…

— Аналогично, но я просто не мог отказать Молли, а она хочет, чтобы вы уладили ваши дела, синьора. Поэтому я пришел сюда сделать вам предложение.

Гаретт вошел в кухню, разглядывая высокие потолки. Сиенне не нужно было смотреть вверх, чтобы понять, что именно он там видит.

— Не надо… пожалуйста… — взмолилась девушка. — У меня целую вечность не было возможности снять паутину.

Мужчина перевел взгляд на нее.

— Но ведь этим должны заниматься ваши работники, а не вы.

— У нас нет слуг. Я сама делаю всю работу по дому… и, как вы видите, многого не успеваю.

Гаретт поморщился.

— Только не прибирайтесь из-за меня, синьора. Уже поздно для этого. Тем более паутина может попасть в тесто. А что вы готовите?

— О, это не для одного блюда. Недавно в Пичии была ярмарка конфет, и я вспомнила, что давно не ела мармелад. И вот теперь решила испечь что-нибудь вкусное. Там на полке осталось немного мармелада.

Гаретт подошел туда, куда показала девушка. Достал с полки пакет с лимонными, апельсиновыми и мандариновыми дольками.

— Когда был маленьким, я всегда думал, каковы на вкус сладкие сливы, когда кто-нибудь из воспитателей читал нам стишок «Тиха ночь перед Рождеством». Но никто из нас, детей, никогда не пробовал их. Они такие же, как эти?

— Понятия не имею.

Гаpетт отломил кусочек сахарной апельсиновой дольки мармелада и отправил себе в рот.

— Это лучше, чем я ожидал.

— Говорят, запретный плод всегда сладок.

— Я возмещу вам все, когда мы в следующий раз пойдем на ланч.

Сиенна замерла. Яйцо выпало у нее из рук, но она этого не заметила.

— Ланч? Вы? Со мной?

— Да.

— Но… мистер Лацло, вы сами не понимаете, что говорите! Что на вас нашло? Я не могу второй раз показаться на публике с одиноким мужчиной. И тем более с тем же самым. Плохо уже то, что вы вошли на мою кухню сегодня утром. Что все подумают? Что скажет моя мачеха?

— Почему вас это беспокоит? И вообще, мы, кажется, перешли на «ты».

Сиенна не могла поверить, что слышит все это. Она уставилась на Гаретта.

— Потому что… потому что…

Он ждал. Обычно ему не хватало терпения на ожидания, но эта ситуация забавляла его.

— Ну?

Не найдя слов, Сиенна со злостью взяла тряпку и начала стирать с пола ошметки разбившегося яйца. Они были такими же, как и ее жизнь. Бесформенными, безнадежными и… никчемными.

Гаретт немного понаблюдал за ней, прежде чем заговорить снова:

— Ланч — меньшее из того, что я могу предложить. И самое невинное. Вообще-то я пришел с деловым предложением.

Гаретт взглянул на Сиенну многообещающим взглядом. Как и всегда, это возымело эффект.

— Продолжайте, синьор.

— Бредли мои хорошие друзья. И они хотят, чтобы я помог вам. Я весь вечер пытался убедить их, что приехал сюда отдыхать, а не работать, но они продолжали уговоры, и я сдался. — Гаретт улыбнулся той самой улыбкой, перед которой — он точно знал — не устоит ни одна женщина. — И вот мое предложение: я помогу вам с домом и поместьем, но потом уеду. И что делать дальше — будет зависеть только от вас. Либо вы продадите все и получите кучу наличных, либо последуете моему бизнес-плану, либо просто снова пустите все на самотек. Решение остается за вами.

Гаретт говорил чарующим полушепотом, гипнотизируя девушку. Сиенна задрожала.

— Но такой успешный человек не будет работать бесплатно, — неуверенно произнесла она. — Чего это будет стоить мне?

— Разумеется, у любого хорошего мастера есть своя цена, но вы сможете себе ее позволить.

— Что же это?

Его губы приоткрылись, демонстрируя белоснежные зубы.

Так или иначе, но ничего хорошего это не предвещает.

Глава пятая

— Найдется здесь местечко, где мы можем поговорить наедине? Без риска, что нас побеспокоят?

— Разумеется. Дайте мне пару минут уладить все с мачехой. Я скажу, что Молли пришла на урок по вышивке, и тогда она нам не помешает. Потом я сварю нам кофе.

— Не утруждайте себя. Я кое-что принес с собой.

Сиенна вымыла руки и поспешила наверх. Чтобы убедить Имельду, потребовалось немало времени и уговоров. Когда девушка вернулась в кухню, ее щеки пылали от стыда. Она покраснела еще больше, не обнаружив там Гаретта и выяснив, что он ждет ее в единственной комнате, которая подходила для встречи гостей. Это означало, что ему самому пришлось обойти дом.