Никому не говори

Гаретт склонился к ней и заправил прядь волос за ухо девушке. Сиенна задрожала, хоть ей и не было холодно.

Она не смела заглянуть в его глаза, но не из страха, а из-за чувства вины. Ей нравились его прикосновения и поцелуи. Больше чем нравились, если честно. И теперь Гаретт предоставил ей свободу выбирать. В отличие от ужасного Альдо, Гаретт дал ей право решить, что делать дальше.

Девушка медленно покачала головой.

— Зачем такому мужчине, как ты, со всеми преимуществами, которые у тебя есть в жизни, беспокоиться о ком-то вроде меня? Ты можешь получить любую женщину, какую только захочешь и где пожелаешь. — Сиенна вздохнула, наконец озвучив свои опасения.

Гаретт уселся на свой рабочий стол, свесив ноги.

— Знаешь, недавно со мной что-то произошло, отчего я перерос этот стиль жизни, Сиенна. И чем дольше я общаюсь с тобой, тем больше мне кажется, что нужно просто наслаждаться жизнью и не зарываться в сомнениях и страхах. Я упустил что-то важное в жизни. И понял это, только встретив маленького бродяжку на улице. Он был очень похож на меня, когда я был в его возрасте. Я рано лишился мамы и оказался на улице. И я ничем не лучше этого парнишки. Разница только в том, что я сам строил свою жизнь, стремясь к успеху.

— О, Гаретт… — выдохнула Сиенна, глядя на Гаретта широко раскрытыми глазами. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься в его объятия. Столь бурные эмоции напугали девушку, она никогда еще не испытывала ничего подобного по отношению к другому человеку — и тем более к мужчине. — Что с тобой случилось?

— Мой пьяный отец забил маму до смерти, потому что она не сумела успокоить меня, когда я плакал.

Сиенна заглянула Гаретту в лицо и поняла, что ее сочувствие ему сейчас не нужно. Соскочив со стола, Гаретт усмехнулся:

— Я ведь никогда никому не говорил этого раньше.

Но этим Сиенну не одурачишь.

— И что было потом?

— Я стал молчуном после этого. — Гаретт подошел к бару, налил пару бокалов шампанского и подал один Сиенне.

— Зачем ты пьешь? — упрекнула его она.

— Шампанское — слабоалкогольный напиток. Кроме того, я прекрасно знаю меру. Мне не нужно напиваться, чтобы почувствовать веселье. Здесь, на борту «Сфинкса», у меня есть все, о чем только может мечтать мужчина. Компьютеры, плазма, кинотеатр, даже тренажерный зал. — Гаретт поднял свой бокал. — Я мог бы поселиться на «Сфинксе» и никогда больше не сходить на берег. Стал бы морским пиратом, путешествующим по семи морям.

— Ты этого хочешь?

— Не переживай. Я никуда не денусь, пока не закончу работу над твоим проектом. А потом кто знает!.. Но сначала мне придется вернуться на Манхэттен.

— У тебя есть все это и все же ты хочешь возвратиться в город? — Сиенна удивленно покачала головой.

— Не совсем так. Хотя… мне быстро все надоедает. Дольше всего я отсутствовал на работе, когда мой аппендикс воспалился до стадии перитонита. Но даже тогда я просил своих сотрудников приносить документы мне в палату, как только смог держать в руках карандаш.

— И это ты советуешь мне притормозить и расслабиться! — с иронией воскликнула Сиенна.

— Знаешь, что говорят в таких случаях? Кто может — тот делает, а кто не может, тот учит. Я перепробовал все, что можно. Слушал записи со звуками природы, смотрел фильмы о жизни подводного мира, занимался специальным тренингом — и все без толку. Я не могу без работы.

— Но ведь должно же быть что-то, что поможет тебе отвлечься от своих дел, — задумчиво произнесла Сиенна. И тут ее взгляд случайно упал на часы. — Посмотри на время! Я должна идти — мне нужно возвращаться к Имельде. — Девушка вскочила.

— Еще раз говорю — пусть она сама о себе позаботится. — Но Гаретт не стал удерживать Сиенну. Наоборот. Он отвернулся.

Сиенна ждала, что Гаретт станет критиковать ее за то, что она так спешит на помощь другому человеку, но он не произнес ни слова до тех пор, пока не остановил машину возле ее дома.

Мужчина обошел машину и открыл для Сиенны дверцу. Она тут же выскочила на улицу.

— Не торопись так. Все могут решить, что ты сбегаешь от меня!

Сиенна вовсе не стремилась улизнуть от Гаретта. Она осмелела настолько, что даже чмокнула его в щеку в знак благодарности, прежде чем исчезнуть за дверью дома.

Взбежав по ступеням в свою комнату, девушка бросилась к окну, успев проводить взглядом машину Гаретта. Она раскрыла секрет его прошлого, и теперь в ее голове возникла идея.

Имельда действительно нуждалась в ее помощи, но это не единственная причина, по которой Сиенна торопилась вернуться домой. Завтра ей предстоит сложный день. Биологические часы будили девушку до рассвета, а значит, нужно хорошенько выспаться.

Следующим утром Гаретт решил прогуляться. Стояла чудесная летняя погода. Сухие ясные дни позволяли рабочим быстрее управляться с делами.

Над ореховой рощей кружили ласточки, и Гаретт остановился, чтобы немного понаблюдать за ними. Сиенна показала, где они свили свои гнезда и куда возвращались каждую весну. Осенью их птенцы окрепнут и птицы дружно устремятся в теплые края. Скоро и Гаретт уедет из Италии. Как и ласточки, он не сидел подолгу на месте.

Впервые в жизни мужчина не чувствовал необходимости уезжать. От одной этой мысли ему становилось как-то не по себе, поэтому он не спешил завершить проект «Энтротерра». С каждым днем ему все меньше хотелось покидать Сиенну. Сначала она была для него не больше, чем красивое дополнение к работе, но постепенно он открыл красоту внутреннего мира этой девушки. И теперь, не без его деятельной поддержки, она шаг за шагом обретала уверенность в себе.

Сиенна даже придумала сделать из старых бараков коттеджи для туристов.

Гаретт надеялся, что поможет ей воплотить эти планы в жизнь прежде, чем ему вздумается уезжать. Ведь тогда он оставит ее с твердой почвой под ногами. Сиенна справится сама, скоро ей не понадобится больше его помощь. С каждым днем она будет становиться все тверже и решительнее и скоро вовсе забудет о том, что в ее жизни когда-то был Гаретт Лацло.

Гаретт стиснул зубы. Ему совсем не понравилась эта мысль. Кроме того, он не мог представить себе, как скажет ей, что работа подошла к концу и ему пора уезжать. Не может же он бежать как крыса, просто подняв якорь и исчезнув за горизонтом.

Его внимание привлек приближающийся глухой звук. Кто-то орудовал кувалдой. Подумав, что еще слишком рано для прихода рабочих, Гаретт вошел на виллу, но там было тихо. Он не нашел Сиенну ни в кухне, ни на первом этаже и вышел. Стук раздался снова. Наверное, Сиенна попросила Эрманно поработать. И почему нельзя было дождаться, когда придет он, Гаретт? Кто здесь главный по строительству, черт возьми!

Гаретт со злостью распахнул дверь старого барака, намереваясь преподать урок Эрманно, но вместо него наткнулся на Сиенну. Она удивленно обернулась, вся перепачканная пылью, но, увидев Гаретта, с облегчением отложила кувалду в сторону. Он вошел.

— Что ты творишь, Сиенна?

— Ну… вы все заняты чем-то другим… и я подумала, что могла бы помочь. Ремонт этих бараков, скорее всего, на последнем месте. Вот я и решила потихоньку начать.

— Что начать? Убивать себя? Потолок может рухнуть тебе на голову!

— Этого не случится, потому что ты отметил все несущие стены красным, а эта обозначена синим. Смотри. — Сиенна показала Гаретту его записи.

— А где Эрманно? Он с ума сошел, оставив тебя здесь одну.

— У него спина болит. Я отправила его пасти коз. Он посидит под деревом, пока они пасутся, так что никакого вреда не будет.

— Я бы предпочел, чтобы ты не занималась таким тяжелым трудом. Здесь требуется сила.

Закатав рукава, Гаретт взял кувалду. Его мускулы заиграли, предвкушая истинно мужскую работу. Если бы только он был столь же снисходителен к маленькому мальчику на Уолл-стрит, как к Сиенне сейчас. Лицо парнишки до сих пор стояло у него перед глазами. Паренек всего лишь попросил четвертак, а Гаретт выместил на нем всю свою злость. Это стало последней каплей в чаше его терпения после тяжелого рабочего дня, полного деловых встреч, совещаний, планерок…