Страница 8 из 27
— И у вас на все хватает времени?
— Стараюсь. Все-таки это мой долг.
— И насколько для вас важен долг?
— Я был воспитан так, что благополучие страны и ее жителей всегда стоит для меня на первом месте.
Элисон задумалась. А не является ли ее долгом сказать ребенку, когда он вырастет, кто его отец? Она вспомнила своего отца и ощутила боль в сердце. До сегодняшнего дня эта мысль даже не приходила ей в голову: ведь ребенок обязательно когда-нибудь спросит о своем отце. И что она ему ответила бы? Однако пока Элисон не была готова признать, что настойчивое желание Максимо стать настоящим отцом пойдет на благо ребенку.
Самолет коснулся земли, и, хотя приземление было почти незаметным, Элисон затошнило.
Когда был спущен трап, Максимо взял ее за руку, и молодая женщина ощутила, что он внезапно напрягся, сохраняя между ними значительную дистанцию. Впрочем, Элисон только порадовалась этому, так как еще не успела разобраться в чувствах, которые он в ней вызывает. Ее самоконтроль, над приобретением которого она трудилась многие годы, неожиданно перестал работать, и тело, почувствовав себя на свободе, вдруг возжелало всего того, что Элисон прежде не считала важным. В общем, она только приветствовала подобную отстраненность. Было бы лучше, если бы Максимо вовсе отказался от прикосновений. Она еще помнила, как горели ее губы, когда он коснулся их своим пальцем. Элисон неожиданно для себя задрожала и постаралась выкинуть ту сцену из головы.
Стюард дожидался, когда можно будет вынести багаж Максимо и небольшую сумку, которую захватила с собой Элисон. Так как она рассчитывала вернуться в Сиэтл через несколько дней, то и вещей взяла минимум. Однако, сопоставив свой багаж с багажом Максимо, молодая женщина вдруг начала осознавать, какая огромная пропасть лежит между ними.
Их ждал черный лимузин. Максимо открыл перед ней дверцу. Элисон молча села, тщательно пытаясь скрыть потрясение.
Вообще-то она не всегда жила скромно, как сейчас. Пока их семья не распалась, девочка ни в чем не знача отказа. Но после того как отец бросил их с матерью, Элисон узнала, что такое бедность. Наверное, именно поэтому, помня о тех годах, когда они жили в какой-то развалюхе, она предпочитала экономить деньги, а не тратить их на всякие безделушки. Но с роскошью, которая окружала Максимо и к которой он, похоже, привык с детства, потому и не находил в ней ничего необычного, она сталкивалась впервые.
Когда за лимузином закрылись ворота, и он покатил по дорожке, вдоль которой выстроились статуи, Элисон чуть ли не благоговейно поинтересовалась:
— Может, здесь и ров имеется?
— Увы и ах, — ответил Максимо. — Всего лишь сигнализация.
— Это значит, что кипящего масла тоже нет? — едва удерживаясь от улыбки, спросила Элисон.
— Если только на кухне.
Губы Максимо тронула ответная улыбка, и Элисон впервые заметила, как на его щеке заиграла ямочка. Ну почему он так обаятелен? Ей было бы гораздо легче совладать со своими эмоциями, если бы Максимо держался с ней гордо и неприступно — его статус это позволял.
Машина остановилась перед широкими двойными дверьми. Он повернулся к Элисон:
— После того как будет сделан тест, я познакомлю тебя с родителями, и мы поужинаем с ними.
Элисон слегка занервничала и пропустила внезапный переход на ты.
— Зачем мне с ними знакомиться?
— Во-первых, ты гостья. А во-вторых, мать моего ребенка. Значит, он или она приходится им внуком или внучкой.
Бабушка и дедушка. Вот так-то. Кроме отца, ее ребенок получает бабушку и дедушку… А вот где носит ее отца — одному богу известно… А мать пристрастилась к спиртному, топя в стакане боль и горечь, и тем, кому доводилось оказаться рядом с ней, приходилось выслушивать сагу о разбитой жизни и ругань в адрес всех без исключения мужчин…
— Когда я согласилась приехать сюда, об этом не было и речи.
Слезы подступили к глазам Элисон, и она прижала ладони к щекам. Новостям не было конца: она не успевала привыкнуть к одной, как следовала другая.
— Надеюсь, ты не будешь спорить с тем, что у них есть право на внука. Не только у тебя, но и у всех нас есть права на него, если уж на то пошло. Как, по-твоему, я смогу скрыть от них этот факт?
Элисон молчала, не зная, что возразить. Но, на ее взгляд, это было уже слишком. Ей не нужен ни отец, ни бабушка с дедушкой. Ей нужен только ребенок. Она не виновата, что сотрудники клиники ошиблись. И ладно бы отцом ребенка оказался обычный мужчина, так нет, он известен всем средствам массовой информации. Только этого не хватало! Представив себе возможные заголовки в газетах, Элисон едва не застонала. Не дожидаясь, когда кто-нибудь распахнет дверцу автомобиля, она вышла без посторонней помощи, чувствуя, что ей не хватает воздуха.
Максимо немедленно оказался рядом с ней.
— Извини, Элисон, что не сказал тебе об этом в Штатах, но я полагал знакомство с моей семьей само собой разумеющимся.
— Ты полагал, а вот я — нет! — бросила Элисон. Максимо взял ее за локоть, останавливая, и его близость, тепло, исходящее от крупного, поджарого тела, заставило учащенно биться ее сердце. Максимо развернул Элисон лицом к себе, и она вдохнула его запах. Мысли смешались, так как до этого момента ее ни разу не волновал мужской запах. А этот, исходящий от Максимо… Почему от него учащается пульс и тяжелеет грудь? Ведь он явно не пользуется никаким одеколоном.
— Почему ты против? — спросил он. — Мне в голову не могло прийти, что женщину, столь сильно увлеченную своей карьерой, тем более юриста, так легко вывести из себя. — Максимо провел пальцем по ее горящей щеке. Элисон немедленно почувствовала, как кровь прилила к лицу. — И ты быстро краснеешь, дорогая.
— Не смей меня так называть! — выпалила молодая женщина. Ей не понравился собственный голос — он срывался, словно после быстрого бега.
— Тебе не нравится? — удивился Максимо и наклонил голову. Сердце Элисон подпрыгнуло в груди, поскольку она подумала, что он собирается ее поцеловать. — Многие женщины любят, когда их называют «дорогая».
— Возможно, так к ним обращаются те, кто их любит. К тому же я не «многие женщины».
Максимо кивнул:
— В этом ты, наверное, права. Я еще не встречал женщину, похожую на тебя.
Элисон промолчала. Главным образом, потому, что не знала, воспринимать слова Максимо как комплимент или нет. Впрочем, она невольно почувствовала себя польщенной. Но вот Максимо об этом не узнает; его слова не должны ее затрагивать. Как и сам он. Единственная причина, по которой она вообще узнала о его существовании, — это здоровье будущего ребенка. В их отношениях не должно быть ничего личного, никаких чувств — с ее стороны, прежде всего. И для нее будет лучше не забывать об этом.
— Когда состоится встреча с врачом? — спросила Элисон, стараясь переменить тему разговора и отвлечь Максимо от своей персоны.
— Он появится сразу, как только я позвоню, — ответил он.
Элисон кивнула. Да, Максимо Росси вращается в иных сферах, чем большинство людей. Врач подстраивается под его желания, тогда как в обычной жизни все наоборот. Вот и еще одна причина не питать к нему никаких чувств. Вполне возможно, что Максимо не обратил бы на нее никакого внимания, встреться они при других обстоятельствах.
— И когда ты планируешь позвонить? — поинтересовалась она как можно спокойнее, чтобы не дать Максимо понять, как сильно на нее действует его близость.
— Если хочешь, прямо сейчас.
Элисон согласилась:
— Да, пожалуйста. Чем скорее, тем лучше.
Врач приехала почти сразу. Максимо пригласил Элисон проследовать вместе с ними в его кабинет. В том, что врачом была женщина, в общем-то не было ничего удивительного. Если не считать того, что на вид ей было чуть более тридцати и она — при таких внешних данных — могла бы работать моделью.
Впрочем, стоит ли удивляться? Максимо — красивый мужчина. Богатый, влиятельный. Может, он хочет, чтобы его окружали красивые люди, в особенности женщины.