Тихие шаги РОКа

Непонятные моменты, в произошедшем, разъяснил его сосед по комнате, по имени Ефрем. Проработав уже четыре месяца, и довольно хорошо изучив весь фабричный уклад и правила, он со знанием дела растолковал Мартыну все последствия для мастерового-бракодела.

— Это он так себе выработку хотел поднять, побольше задельной платы получить. Раз, как ты говоришь, не в первый раз в таком замечен, то могли его оштрафовать на всю зарплату — и это еще он легко бы отделался.

— Иди ты! Ежели это мягко, то как же по-плохому?

— А это если всю его бригаду, да на ползарплаты одним махом дернут. Вот тогда бы он поплясал! За такое и руку под пресс положить могут, и другое чего запросто. Мне говорили, было несколько таких умников, кому едва головенку не скрутили — еле охрана отбила. В таких случаях только расчет брать да по быстрому убегать… если успеешь. Так что пожалел его бригадир ваш, не стал мастеру сменному ничего докладывать — или уволили бы со штрафом, или… ну, как я уже говорил.

— А что насчет артельного котла, я что-то не понял?

— Почти все штрафы идут не в управу фабричную, а на артельное благо — премию там, подарок какой имениннику, помочь кому по болезни. Это само обчество решает, когда задельную плату дают.

— Да… скорей бы уж…

Еще через две недели после этого разговора Мартын стоял на крыльце фабричной управы и нежно тискал в руках десять синеньких бумажек. За всю свою жизнь было всего два или три раза, когда у него на руках было пятьдесят рублей, да и то, после того как раздавались долги и закупался съестной припас на зиму, оставались сущие копейки. А тут — за месяц! Чувствуя, как губы разъезжаются в непроизвольной улыбке, Мартын глубоко вздохнул, ненадолго зажмурился и решил.

"Тут жить можно…"

***

— Конечно, Александр Яковлевич, эти мастеровые не имеют опыта работы именно на станкостроительном или оружейном производстве, однако приобретут необходимую сноровку достаточно быстро — ручаюсь. Насчет металлургов в литейное производство сложнее, да-с. Есть подходящие люди, но вот их способность сходу освоить выделку стволов… вызывает у меня некоторые сомнения. Вот ежели к ним приставить хотя бы с полдюжины специалистов с "литейки" Сестрорецкого казенного?

— Хорошая идея, Андрей Владимирович. У господина Греве есть знакомые на Тульском заводе — может удастся переманить кого и оттуда? Я попрошу его заняться этим вопросом.

Сонин утвердительно кивнул, одновременно протягивая тонкую стопочку листов.

— По поводу Людиновского паровозостроительного: вот отчет Геннадия Арчибальдовича. От себя же, могу добавить только лишь одно: вложений завод потребует крайне небольших, остальное — обычные организационные вопросы.

— Кхе.

Сидевший до этого молча, Сергей Иванович намекнул присутствующим о своем желании поучаствовать в беседе.

— Александр. Я бы желал сделать вам некоторое предложение. Я долго обдумывал такую возможность, да и признаюсь честно: следил за тем, как вы ведете дела — и, гм, был немало доволен. Да-с, э… что-то я отвлекся. Не так давно я имел беседу с казенным управляющим моими… гм, торгово-промышленным товариществом, некогда принадлежавшем мне. Не буду городить пустопорожние словеса, знаю, как вы это не любите: есть возможность выкупить товарищество из-под опёки казны, и я был бы очень рад, ежели бы вы нашли это интересным для себя.

"Конечно, забрать-то забрали, а управлять нормально не смогли — не под то у наших чиновников руки заточены. Да и растут не из того места, нда. Привыкли брать, а тут треба вкладывать да работать — а женушка с детками вообще, наверняка от досады все ногти сгрызла, до локтей"

— Скажите, Сергей Иванович, а что входит, в это самое торгово-промышленное?

Кавалергард в отставке несколько горделиво приосанился и с ясно видимым удовольствием начал перечислять: на память, с подробными характеристиками, перечислением оборудования — а у его собеседника уже второй раз за относительно короткое время стала отвисать челюсть.

"Знал что у деда было много заводов — но что бы столько? Это же натуральный промышленный район получается: три металлургических, одиннадцать машиностроительных, фарфоровый, шесть стекольных, недостроенный цементный, винокурни и пивзаводы, лесопилки и это ещё не весь список! О, ещё и земля, в количестве двести тысяч десятин. М-да. Больно уж кусок велик и сладок, могу и подавиться — причем, с легкостью неимоверной. Отказаться? Тут даже не журавль в небе, а целый косяк птеродактилей. Или?"

— И сколько же просит казна за все это?

Вот тут энтузиазм у Мальцева немного приугас: тяжело вздохнув, он признался.

— Шесть с половиной миллионов ассигнациями сразу, и десять — равными частями в течении следующих трех лет.

Видя что юный, но подающий очень большие надежды промышленник (а до кучи и аристократ, как впрочем, и сам Сергей Иванович) впал в глубокую задумчивость, промышленник старый немного раскрылся:

— Признаюсь вам, не таясь: мне больно видеть, как рушится дело всей моей жизни — а вы сможете его продолжить, я это вижу! Ежели вы беспокоитесь по поводу финансов, то у меня есть знакомые банкиры — я думаю что вполне смогу организовать вам займ, на очень пристойных условиях, не больше пяти процентов годовых…

— Благодарю, это лишнее. Я… постараюсь устроить все через моих германских партнеров.

"Хотя мысль насчет банкиров очень интересная. Вот ведь! Хе-хе, меня просто толкают на преступление. Чем брать кредит и платить проценты — мне проще ВЗЯТЬ, и беспроцентный, и безвозвратный. Господи, ну ведь не планировал же ничего такого!"

— Так вы согласны, Александр?!

— При одном условии, Сергей Иванович: если вы, хотя бы на первое время, примете на себя управление моим… будущим приобретением. Вы же понимаете — остальные просто не справятся с такой громадой.

Судя по довольному виду старикана, на что-то такое он и рассчитывал — моментально согласился, и тут же засобирался в Санкт-Петербург, готовить документы на выкуп своих бывших владений. Проводив гостя, князь подумал, улыбнулся и достал из кармана серебряный рубль. Что-то загадал, щелчком пальцев подкинул монету и тут же припечатал её к полированной поверхности стола, затем медленно отвел руку в сторону и улыбнулся.

— Париж, значит?

Глава 4

Готовиться в большое турне по чужедальним краям князь Агренев начал весьма своеобразно: два дня подряд он запирался в своем кабинете и переводил бумагу на разного рода рисунки-схемы, заполненные совершенно непонятными сокращениями и фразами. Одни листки почти сразу комкались и летели в ненасытный зев камина, другие отправлялись туда же с некоторой задержкой, но были и такие, что бережно укладывались в запирающийся ящик письменного стола для последующей доработки и шлифовки деталей. На третий день, когда у Александра только-только стало вырисовываться что то более-менее жизнеспособное, ему пришлось прерваться: из Петербурга пожаловал стряпчий, сияющий как новенький золотой империал. Нарушая уже устоявшуюся традицию, он выложил на стол перед своим клиентом всего одну папку (и та была до неприличия тонкой) и заговорил.

— Александр Яковлевич, спешу вас порадовать! Господин министр государственных имуществ ВЗЯЛ… гм, ваше прошение под свой особый надзор. И благодарность для его высокопревосходительства останется на прежнем уровне, ее размер оказался вполне достаточен. Известный вам чиновник уверил меня, что не далее как через полгода вы получите желаемое — и выразил надежду, что при надобности вы обратитесь именно к нему за… консультациями.

— Ну что же, это не может не радовать. А что в папке?

— Документы от господина Мальцева, касательно приобретения его бывшего торгово-промышленного товарищества — признаться, когда я с ними ознакомился, то поначалу не поверил. Такие масштабы для меня несколько… да-с, работы предстоит много. Затем проект купчей по Людиновскому паровозостроительному — в принципе, подготовка к сделке почти завершена, остались мелкие шероховатости. Ну и самым последним идет отчет моего брата — смею заметить, очень интересный отчет с очень заманчивыми предложениями.