Приманки

Эмиль Золя

«Приманки»

I

В Париже все продается: распутницы и девственницы, ложь и правда, слезы и улыбки.

Вам небезызвестно, что в этом царстве торгашей красота является товаром и предметом чудовищной торговли. Продают и покупают большие глаза и маленькие рты, носы и подбородки — все имеет свою точную цену. Каждая ямочка на щечках, каждая мельчайшая частица женской красоты может быть обращена в предмет торговли и дохода. И так как в торговле не обходятся без подделок, подделывают иногда и товары, созданные господом богом. Часто продают всего дороже поддельные брови, наведенные обожженной спичкой, и фальшивые локоны, приколотые к волосам длинными шпильками.

Все это логично и понятно. Ведь мы — цивилизованная нация. А на что же была бы годна цивилизация, если бы она не помогала нам обманывать других и обманываться самим? Ведь только обман может сделать нашу жизнь сносной.

Тем не менее я должен вам признаться, что был чрезвычайно удивлен, когда узнал, что один предприниматель, а именно старик Дюрандо, которого вы тоже отлично знаете, возымел хитроумное намерение торговать уродством. Когда продают красоту — я могу это осмыслить; даже когда продают поддельную красоту — это только естественно, это знамение прогресса. Но я заявляю здесь, что Франция должна воздать должное Дюрандо — ведь он ввел в оборот такой товар, который не имел сбыта до наших дней. До него никто не додумался торговать уродством.

Несомненно и вы встречали иногда на улице женщин, идущих парочками. Они медленно прогуливаются, останавливаются с приглушенным смешком перед витринами. Их манеры и костюм говорят об их сговорчивости и стремлении завлечь вас. Они идут под руку, как подруги, чаще всего говорят друг другу «ты». Они почти ровесницы и одеты с одинаковой элегантностью. Но вглядитесь в них. Одна обладает заурядной внешностью, ее лицо ничем не примечательно; вы не обернетесь, чтобы лучше разглядеть ее, но если она попадет в поле вашего зрения, вы не будете раздосадованы. Ее спутница всегда чудовищно уродлива, ее уродство оскорбляет, возмущает вас; вы не можете не обратить на нее внимания, вы не можете не сравнить ее с той, кого она сопровождает.

Признайтесь, вы попались в расставленную вам ловушку, и не исключена возможность, что вы даже пойдете следом за этими двумя женщинами. Если бы уродливая женщина шла одна, она оттолкнула бы вас своим уродством; ее спутница, со столь незначительной внешностью, не обратила бы на себя вашего внимания. Но когда они идут рядом, уродство одной из них подчеркивает привлекательность другой. Ну так вот, я открою вам секрет: страшилище, уродливая женщина — это служащая конторы Дюрандо. Она из его персонала — одна из его «приманок». Великий Дюрандо нанял ее и платит ей пять франков в час именно за то, что она так безобразна.

II

Вот как было дело.

Дюрандо — предприниматель изобретательный и оригинальный. Он стал миллионером и обратил торговлю в своего рода искусство. Долгие годы он вынашивал мысль — как сделать предметом торговли женское уродство. Могу заверить вас, что наживаться на красотках он бы не стал, — это такая деликатная область торговли, о которой Дюрандо, обладающий щепетильностью состоятельного человека, никогда не помышлял.

Однажды его как бы осенило свыше. У него родилась совершенно новая идея, явившаяся внезапно, как это всегда случается с великими изобретениями. Дюрандо прогуливался по бульвару, мимо него прошмыгнули две девушки, одна красивая, другая безобразная. И вот, взглянув на них, он понял, что красотка приспособила уродливую спутницу для того, чтобы оттенить свою красоту. Тут же он решил, что, подобно тому как женщина покупает банты, рисовую пудру и поддельные косы, она купит уродку, которая может стать для нее выгодным фоном.

Дюрандо вернулся домой, чтобы поразмыслить на досуге. К коммерческому предприятию, которое он задумал, нужно было приступить очень умело; он не хотел пускаться в авантюру. Предприятие могло стать гениальным, если бы оно удалось, и смехотворным, если бы провалилось. Он провел ночь в подсчетах и чтении тех философов, которые лучше всего осветили глупость мужчин и тщеславие женщин. На рассвете он принял решение: арифметические вычисления вдохновили его, а у философов он почерпнул столько презрения к человеку, что начал смело рассчитывать на обширнейшую клиентуру.

III

Мне бы хотелось быть более искусным, тогда я написал бы эпопею о создании агентства Дюрандо. Это была бы эпопея, написанная в шуточной манере, но, несмотря на вызываемый ею смех, полная трагизма и слез.

Дюрандо встретил гораздо больше затруднений, чем предполагал, при создании оборотных фондов для своей торговли. Сперва он предполагал действовать напрямик и удовольствовался тем, что расклеил в уединенных уголках — у водосточных труб, на деревьях — маленькие квадратики бумаги, на которых было от руки написано: «Для легкой работы требуются уродливые девушки».

Он прождал неделю, к нему не явилась ни одна уродливая девушка. Пришли только пять или шесть красивых, которые, рыдая, просили работы. Они были в безвыходном положении, но еще не потеряли надежду работой спастись от порока. Дюрандо в большом замешательстве повторял им, что они красивы и поэтому ему не подходят. Но девушки стояли на том, что они уродливы и что им не остается другого выхода, как продать свою красоту, если у них отказываются купить несуществующее уродство.

Дюрандо понял тогда, что только красивая девушка, уверенная, что она хороша, может отважиться признать себя некрасивой. Уродливые же никогда добровольно не признают, что у них непомерно большой рот или сверхъестественно узкие глаза. Если повсюду расклеить объявления, что вы дадите по десяти франков каждой уродливой женщине, которая к вам придет, вы не рискуете разориться.

Дюрандо отказался от объявлений. Он нанял несколько агентов и поручил им выслеживать в городе уродливых женщин. Им была объявлена поголовная вербовка парижских уродок. Он подобрал на роли своих агентов людей, обладающих тактом и вкусом. Их работа была не из легких. Они должны были производить настоящее расследование, изучать характер и материальное положение намеченных ими жертв. Если женщина была в жестокой нужде, они действовали решительно, а если она еще не умирала с голоду, им приходилось пускаться на всяческие ухищрения. Не легко вежливому человеку сказать женщине: «Сударыня, вы уродливы, я покупаю ваше уродство за столько-то франков в день».

Предпринятая Дюрандо охота за уродливыми девушками, оплакивающими перед зеркалом свое уродство, кончалась иногда душераздирающими эпизодами. Агенты Дюрандо остервенело преследовали всякую встретившуюся им на улице некрасивую девушку; чтобы отыскать для Дюрандо особенно безобразную женщину и тем заслужить его хозяйскую благодарность, они пускались на чрезвычайные средства.

Каждое утро Дюрандо принимал и рассматривал весь улов, собранный накануне. Удобно усевшись в кресле, в желтом халате, в ермолке из черного шелка, он заставлял всех завербованных женщин проходить перед ним, каждую в сопровождении приведшего ее агента. Он откидывался в кресле, прищуривался с видом удовлетворенного или возмущенного ценителя. Он подолгу разглядывал проходивших перед ним женщин, прежде ем принять окончательное решение, он вертел покупаемый «товар» во все стороны, всячески изучая его. Иногда он даже вставал с кресла и, подойдя к несчастной жертве, трогал ее волосы, пристально рассматривал лицо, подобно тому как портной ощупывает материю или бакалейщик удостоверяется в качестве свечей или перца. Если уродство не вызывало сомнений, если лицо женщины было тупым и отталкивающим, Дюрандо удовлетворенно потирал себе руки. Он поздравлял агента, служившего посредником, он готов был обнять уродину. Но он избегал уродства, отмеченного умом; если глаза уродки блестели, а губы складывались в саркастическую усмешку, Дюрандо хмурился и ворчал, — он находил, что такая женщина может внушить если не любовь, то страсть. В таких случаях он холодно обходился со своим агентом и предлагал женщине зайти попозже, когда она состарится.