Страница 66 из 83
Улицы, умытые дождем, сияли аккуратно выложенными булыжными мостовыми и вычищенными канавами. Если бы не жара, можно было бы подумать, что он снова оказался в Лиссабоне, а не в городке посреди джунглей. После стольких недель, проведенных в лесу, вид проходящего мимо со скрежетом трамвая и запах шпал между рельсами казались просто неприличными. Женщины, которые шли по улицам ему навстречу, ловили его взгляд и смотрели на него с любопытством — и даже с жадностью. Он слегка касался шляпы в знак приветствия и шел дальше, помня слова Клары о том, что в каждом третьем доме здесь — бордель. Неудивительно, что женщины такими глазами смотрели на него — они надеялись заполучить его денежки. Судя по рассказам людей, вряд ли он мог бы позволить себе одну из них, даже если бы и захотел.
Из лавки донесся запах свежеиспеченного хлеба. Томас даже прикрыл глаза на мгновение, чтобы насладиться ароматом, после чего снял шляпу и нырнул в пекарню — Жоаким остался ждать его на улице.
Внутри было невыносимо жарко, и Томасу страшно захотелось снять пиджак. Бедный пекарь, затянутый в белую куртку и фартук, потел так сильно, что покупать у него что-либо расхотелось. Однако, заметив, что Жоаким смотрит на него, прижавшись лицом к стеклу витрины, Томас опять передумал. Он купил два круглых пирожных с заварным кремом — желтые, словно их только что покрасили краской, они обошлись ему дороже, чем целый обед в гостинице «Звезда и подвязка». Снаружи он передал одно из них Жоакиму, который не верил своим глазам, а сам вонзил зубы в другое. Тесто было нежным — оно слегка хрустело и таяло во рту; крем был сладким, но не приторным. Восхитительно. Они стояли на улице и уминали пирожные, причмокивая, тогда как все эти женщины, с осиными талиями, огромными грудями и широкими бедрами, обходили их стороной, поднимая выше свои зонтики от солнца, чтобы не сбить с Томаса шляпу. Мужчины в накрахмаленных воротничках и белоснежных костюмах, с огромными, как у Сантоса, усами бросали на него непонимающие взгляды, словно никогда в своей жизни не видели, как люди — взрослый и ребенок — радуются. Подчиняясь внезапному порыву, Томас решил купить газету, чтобы поупражняться в португальском языке.
— Могу предложить только старую, из Белема, — сказал ему продавец, невысокий мужчина в рубашке с закатанными рукавами и грязном фартуке, — Местная газета некоторое время не будет выходить.
— Да?
Томас взял газету и вручил ему несколько монет.
— И почему же?
— У нас сгорел печатный станок пару недель тому назад.
— Какой ужас. Как это случилось?
— Не знаю. Могу лишь предположить, что они напечатали нечто такое, чего не следовало печатать. Это не случайность.
— А что же они напечатали?
— Вы что, шутите?
Мужчина сложил руки у себя на груди.
— Хотите, чтобы и моя лавка сгорела?
— Кому понадобилось сделать это?
Продавец прищурил глаза.
— Я не знаю, — произнес он, — Откуда мне знать?
Человек театральным жестом пожал плечами и выставил перед собой руки, словно показывая, что в них ничего нет — как он может что-нибудь скрывать? Томас переминался с ноги на ногу, поглядывая на Жоакима, который ждал его снаружи. «Он меня боится, — подумал Томас. — Считает меня кем-то, кем я не являюсь. Но кем же?»
— Эта статья…
— Всего хорошего, сеньор, — сказал мужчина и, отвернувшись, стал протирать тряпкой полки, стоявшие за спиной.
— Жоаким, — сказал Томас, выйдя из лавки, — ты знаешь, где находится типография, в которой печатают газеты?
Жоаким кивнул.
— Отведешь меня туда?
Они медленно шли сквозь горячий воздух, повисший над узкими каменными мостовыми. Людей на улицах поубавилось, поскольку жители города устремились в прохладные покои своих домов.
Увидев обуглившийся остов складских помещений, Жоаким присвистнул — тихо, но протяжно.
— Ты знал об этом? — спросил Томас.
— Нет, сеньор, — ответил Жоаким.
Томас ступил на пепелище. Каждый шаг его вздымал тучи сажи, оседавшие на брюках. Он бесцельно бродил среди руин, давя ногами уголь и перешагивая через искореженный металл. Что он тут искал?
— О que vocé quer?
Этот голос, хоть и громкий, звучал глухо, словно пробивался сквозь пелену дыма.
Томас пригнул голову — ему вдруг стало стыдно, как если бы он попался на краже. Что ж, он ведь и в самом деле вторгся на чужую территорию. Томас подошел к обладателю этого голоса, лысому мужчине лет сорока, который стоял, вытирая пот со лба. Кожа на нем обвисла, как будто человек сбросил слишком большой вес, — она лежала свободными складками под подбородком, а брюки висели на подтяжках, как парус в безветренную погоду. Томас вспомнил, как выглядело чучело ленивца, которое делал Джордж, когда ему не хватило опилок, чтобы набить его.
— Voce fala Ingles? — спросил Томас.
Ему бы очень не хотелось общаться на корявом португальском языке.
Мужчина воздел глаза к несуществующему потолку. Вздохнул.
— Да. Что вы хотите? Это частная собственность, знаете ли.
— Что здесь произошло?
— Как видите — сгорело здание.
— Вы — его собственник?
— Кто вы такой?
— Простите. Меня зовут Томас Эдгар. Я слышал, что случилось.
— Тогда мне незачем вам объяснять, — сказал человек.
— Вы знаете, кто это сделал?
— Конечно знаю. Некий человек, которому не понравилось то, что я напечатал в своей газете. — Он горько засмеялся, — И вот посмотрите, что я получил взамен доброго дела. Теперь у меня вообще нет газеты.
— Скажите, сэр… Не могли бы вы ответить… этот человек не Жозе Сантос?
— Нет, не лично он. Но один из многочисленных людей, работающих на него. В этом городе и шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на кого-то, кому Сантос платит деньги.
Он неожиданно замолк. Рукой потянулся к бедру. Томас сообразил, что у него, наверное, за поясом револьвер.
— Зачем вы расспрашиваете меня обо всем этом? Тоже работаете на него, да?
— Нет, сэр, уверяю вас. Я знаком с мистером Сантосом, но не работаю на него. Он дал денег на то, чтобы группа ученых-натуралистов собрала коллекцию флоры и фауны и привезла все в Англию, но мы совершенно ничего не знали о делах этого человека. Нам никто ничего не говорил. Хотя у меня стали возникать кое-какие подозрения, и мне бы хотелось — нет, мне просто необходимо — выяснить как можно больше, сэр.
— Гм. Вы англичанин? За одно это он вас будет уважать. Откуда мне знать, что вы не подосланы им?
Он бросил взгляд на Жоакима, который, утратив интерес к разговору на непонятном языке, играл в грязи — руки у него уже были черными, а чистая рубашка испачкалась.
Томас крепко призадумался, что бы такое сказать — какое свидетельство привести, чтобы доказать, что он не враг. Но не вспомнил ничего, что могло бы заставить этого человека поверить.
— Даю вам слово христианина, — сказал он в конце концов.
— Христианина! — произнес мужчина и рассмеялся. — Что ж, полагаю, для некоторых людей это по-прежнему хоть что-нибудь да значит!
— А еще… я потерял друга недавно, на Тапайос. Это капитан Артуро. Я не уверен, но мне кажется, Сантос имеет отношение к гибели моего друга и его семьи. Их дом сгорел дотла.
Очевидно, что-то в его лице тронуло душу мужчины. Его руки обмякли, и он печально кивнул.
— Хорошо, сеньор Эдгар. Одному богу известно зачем, но я постараюсь и помогу вам. Мне нравится ваше лицо. Не сомневаюсь, что это будет стоить мне жизни.
Он сдвинул брови и протянул руку для пожатия.
— Мое имя — Родригес. Бенедито Родригес. Предлагаю пройти через дорогу — в мою контору.
Пока Родригес говорил, Томас стоял у окна и пристально разглядывал реку. В сгрудившихся тучах прятался гром, начался первый послеполуденный дождь. Стервятники, кружившие над одной точкой на пристани, разорвали свою карусель и разлетелись. В порту стоял пароход, и Томас наблюдал за тем, как люди разгружали судно — они бегали с неудобной ношей на спине, чтобы спасти груз от потоков дождя.