Пламенное сердце

Я обнимал многих женщин — и куда более страстно, чем Сэди. Но тогда почему же я ощущаю ее близость гораздо острее, чем близость других? И почему у меня кружится голова?..

Хорошо, что мне даже не надо притворяться, будто я оказываю ей первую помощь.

— Болит? — спросил он Сэди. Хорошенькое дело…

Сэди лишь застонала.

Замечательный звук — такой искренний, такой естественный… У Майкла от него по спине забегали мурашки. Та отлакированная маска, которую Сэди научилась носить с мастерством профессиональной актрисы, совершенно исчезла.

Сбоку подошли Эмбер и Такер и, широко раскрыв глаза, уставились на Сэди.

— Пони наступил на руку тете Энджел, — объяснил Майкл. — Нам надо будет отвезти ее в больницу.

— Нет, — всхлипнула Сэди. — Не надо в больницу. Со мной все будет в порядке. Я…

Майкл снова поднес ее руку к глазам.

— О! — закричала девушка. — Я ненавижу этот город! Сначала пожар, потом кольцо, теперь еще и это. Разве ты не понимаешь, что мне нельзя здесь жить?

Майкл не был уверен, что правильно понял Сэди. Когда он попал в аварию, первой мыслью, промелькнувшей у него в голове, было что-то вроде: «Почему это случилось именно со мной?» Но позже, может, месяца через три-четыре, он увидел и оборотную сторону медали. Он был счастлив, мастеря грузовички и реставрируя дома, то есть делая то, чем никогда не смог бы заняться, если бы остался работать в полиции. И теперь он не мог ждать, пока кто-нибудь перехватит у него здание старинной пожарной части, поскольку решил, что реконструкция этого особнячка будет самым крупным его, Майкла О'Брайена, проектом.

Я вовсе не прирожденный полицейский, как, например, Хоук Адамс. Форма полицейского привлекательна для женщин, и это, конечно, мне нравилось… Но сама работа на девяносто девять процентов казалась мне утомительной и скучной. Она волновала меня лишь на один процент. И вот из-за этого единственного процента у меня теперь всю жизнь будет болеть спина. Вряд ли это справедливо.

Как несправедливо и то, что я держу в объятиях эту красивую женщину, а ей даже в голову не приходит поцеловать меня!

Пусть так, но маленькая беда, приключившаяся сегодня с Сэди, может в конце концов обернуться большой удачей.

Я ведь поклялся, что построю загон для пони, а потом уберусь из жизни этой женщины.

Майкл посмотрел на трех ребятишек. Он не сомневался, что у Сэди повреждена кисть. И как же бедняжка будет менять пеленки одной рукой? Майкл подумал, что сам-то он не смог бы этого сделать и двумя здоровыми руками.

И тут ему показалось, что судьба соблаговолила вывести его на путь истинный. Потому что, помимо всего прочего, этих троих детей необходимо купать, кормить и делать еще кучу разных вещей, о которых Майкл никогда раньше не задумывался. Значит, Сэди будет нужна его помощь.

И, судя по тому, что притихшая было Сэди вновь отчаянно разрыдалась, до нее, видимо, только что дошло то же самое.

Она уселась в машину рядом с ним и откинула голову на спинку сиденья. В руке пульсировала боль. Сэди казалось, что боль пронизывает всю руку — от ладони до плеча.

Майкл был довольно спокоен. Пони намертво прилип к куче сена, дети усажены в малолитражку Микки и ремнями пристегнуты к заднему сиденью, на руку Сэди наложена самодельная шина.

До чего же он способный парень, подумала Сэди. От этого ей снова захотелось плакать. Потому что она всегда стремилась к чему-то далекому от совершенства…

Мы вызывали пожарных, кольцо потерялось, а теперь вот едем в больницу.

Все это может запросто навести на мысль, что я слабая, беспомощная, нуждающаяся в мужской поддержке особа. Да еще и жутко назойливая, ведь всего несколько минут назад я истерически цеплялась за него. А я если кого и презираю, так это беспомощных, беззащитных, назойливых женщин.

— Ненавижу Слипи-Гроув, — мрачно пробормотала Сэди.

— Вот заладила! — поморщился Майкл. — Можно подумать, что этим городом завладел дьявол, единственная цель которого — извести Сэди Макги.

— А ставить меня в неловкое положение? — сквозь стиснутые зубы спросила Сэди. — Смущать? Унижать? Я превращаюсь в какого-то бедоносца! Я просто притягиваю к себе несчастья!

Майкл все делает уверенно, и это ужасно раздражает меня, подумала Сэди. И особенно ему это удается, когда она оказывается в дурацком положении.

— Больно, тетя Энджел? — спросил с заднего сиденья Такер.

— Не очень, — солгала Сэди, тронутая заботой ребенка. Похоже, мы проделали большой путь с тех пор, как мальчик прятался под кроватью.

Через несколько минут Майкл подкатил к воротам больницы.

— Послушай, — попросила Сэди, — припаркуйся на стоянке, а я дойду пешком.

Майкл снова с интересом посмотрел на Сэди и выбрался из машины. Обошел ее спереди, открыл дверцу и склонился над девушкой, чтобы помочь ей отстегнуть ремень безопасности.

Сама бы я с этим не справилась. Я поняла это, пока мы ехали сюда. До сих пор мне никогда не приходило в голову, что пристегивать ремень надо двумя руками.

Майкл навис над ней. От него так приятно пахло! А тело у него было крепким, упругим. Волосы его терлись о ее щеку, и Сэди знала: она обессилела не столько от боли, сколько от того, что ей приходилось бороться с собой, со своим нелепым желанием поцеловать Майкла в щеку — вот сейчас, когда он совсем рядом…

Освободив Сэди, Майкл взял на руки малыша, а двум старшим велел идти вперед. Затем помог Сэди выбраться из машины.

— Дедушка! — радостно завизжала Эмбер.

Высокий солидный человек в белом халате обернулся и улыбнулся девчушке.

Значит, это доктор Хейт? — мрачно подумала Сэди. Вот они — прелести маленьких городишек. Все друг друга знают. И вечно натыкаешься на тех людей, с которыми меньше всего хотелось бы встречаться.

Дом чуть не сгорел, и мой старый поклонник потушил пожар. На руку наступил пони, а этот сноб — тесть брата — оказался тут как тут, чтобы смотреть на меня с высоты своего роста и общественного положения. Сейчас небось надменно сморщит свой длинный прямой нос.

Когда Саманта познакомилась с Микки, доктору Хейту тот не понравился — исключительно потому, что не был мальчиком из приличной семьи. И папаша запретил дочери встречаться с ним. А когда Саманта убежала из дома, чтобы быть с Микки, родители послали вслед за ней полицейских, словно полюбить кого-то из Макги — уже преступление. Теперь все это быльем поросло, однако Сэди не желала ни забывать, ни прощать. Даже если другие, похоже, давно сделали это.

Микки и Саманта уже несколько лет назад восстановили отношения с Хейтами. Микки, братец-отступник, частенько играл с тестем в гольф. Микки находил страшно забавным, что во время обучения этой игре ему было запрещено появляться на площадке в старой потрепанной джинсовой куртке.

Скорее всего, невероятный успех картин Микки заставил новых родственников принять зятя. Или их умилил его талант дарить им очаровательных внучат?

— Сэди, — мягко сказал доктор Хейт и подошел к девушке. Она удивилась, что он помнит ее имя, и еще более удивилась той неподдельной доброте, с которой врач его произнес. — Что случилось?

Он слегка потрепал Такера по щеке, улыбнулся Тайлеру.

Потом взял Сэди за руку.

— Выглядит неважно, — заметил доктор. — Как же это случилось?

— Пони наступил. Толстый пони.

— Ну, если бы тебе на руку наступил тощий пони, боль вряд ли была бы меньше, — засмеялся врач. — Мне надо подумать. Может, выпьем чаю?

Сэди мысленно ухмыльнулась, передразнивая про себя его выговор, хотя и понимала, что это несправедливо и нехорошо.

Когда она приехала сюда, Хейты в первый же вечер позвонили ей, предложили свою помощь и пригласили на обед.

Сэди вежливо, но твердо отказалась. Она никогда не бывала у них в доме, который девчонкой цинично называла «шикарным дворцом». Она не собиралась ставить себя в неловкое положение и беспокоиться о том, какой вилкой ей воспользоваться. Хотя Сэди вполне приспособилась к разнообразным вилкам с тех пор, как начала встречаться с Кевином.