Страница 14 из 30
— Спасибо, не надо, я что-нибудь соображу.
В этот момент за магазином что-то загрохотало. Кенди оглянулась и, не обнаружив рядом сына, с криком «Салливен!» бросилась на улицу.
— Тебе понравилась Кенди? — спросила Анджи по дороге домой.
Жаль, она не может себе позволить говорить по-детски прямо и открыто.
— Одной встречи недостаточно, чтобы сказать что-то определенное. А вот куртки мне понравились.
— Она все умеет. И булочки с корицей. И французскую косу.
Идеальная мать, подумала Тони, а Анджи как раз матери и не хватает. Но почему от одной мысли об этом ей так тяжело? Ведь она скоро уедет, может быть, еще до приезда книжного автобуса.
— А тебе она нравится? — спросила Тони.
— Конечно. — Анджи легонько пожала плечами.
Не спрашивай, приказала себе Тони.
— А Гаррету?
— Ага.
Ни о нем больше не спрашивай. Имей гордость.
— Она что, его подруга?
— Нет!
Ладно. Все.
— А вообще у твоего дяди есть подруга?
— Конечно!
— О!
— Это я. Я его подруга.
Тони громко рассмеялась.
— Я не это имела в виду. Там, на комоде, фотография — он и какая-то девушка.
Анджела посмотрела на псе с недоумением.
— Но на комоде нет его фотографии.
— Ну та, в серебряной рамке.
— Ой, да это не дядя. Это мои папа с мамой.
Облегчение, которое Тони испытала, несомненно, стоило этих расспросов.
— Они похожи друг на друга как две капли воды!
— Все так говорили, но это неправда. Я их никогда не путала.
— Твоя мама была красивая.
— Как я? — спросила Анджи с надеждой.
— Точно как ты.
Анджи снова сунула леденец ей в руку.
— Точно как я, — радостно повторила она. — А Салливен и Триш просто избалованные дети.
Этот мгновенный переход очень позабавил Тони.
— А кто это?
— Их мама — Кенди. Я не хочу, чтобы они стали моими братом и сестрой.
— А-а.
Значит ли это, что между Кенди и Гарретом все-таки что-то есть? Хотя Анджи это отрицает. Да еще с такой горячностью.
Но какое ей, в конце концов, до этого дело? Даже если и есть что-то?
— Я не избалованная, — гордо заявила Анджи.
— Твой дядя просто не надышится на тебя.
— Глупая, это вовсе не значит, что он меня балует. Он меня просто любит.
От этих бесхитростных слов у Тони подступил комок к горлу. Она крепче сжала маленькую ладошку — эту девочку нельзя не любить.
— Итак, — сказала Тони, когда они пришли домой и выложили продукты, — ты знаешь, как готовить курицу?
Анджи осмотрела закоченевшую птицу.
— Мне кажется, мама клала ее в большую кастрюлю и наливала воды.
— Ты уверена?
— Хочешь, я ее спрошу?
— Радость моя, — сказала Тони, — как же ты ее спросишь?
Анджи пожала плечами.
— Иногда она говорит со мной.
Тони с суеверным страхом уставилась на малышку.
— Она сказала мне, что ты приедешь. И что ты — моя тетя. Она сказала, что давно-давно мы друг друга знали.
Здравствуйте опять.
По спине Тони побежали мурашки.
— Анджи, тебе это, наверное, приснилось.
Девочка снова пожала плечами.
— Может быть. Я пойду посмотрю видео.
Тони проследила за ней взглядом: пятилетний ребенок, значит, должен был помочь ей готовить курицу.
Надо непременно сказать Гаррету, что Анджи разговаривает со своей умершей матерью! Может, девочку стоит показать доктору?
Тони вздохнула. Потом нашла в шкафу большую кастрюлю, налила воды и положила в нее курицу. Затем, словно по наитию, разрезала луковицы пополам и бросила туда же.
Когда в кастрюле весело закипело, Тони замесила тесто для печенья из найденной в шкафу смеси и быстренько сделала салат — единственное, что она умела. Поставив на плиту кастрюльку с соусом, она открыла банку креветок, собираясь добавить их к салату.
И тут зазвонил телефон. Тони сняла трубку, не выпуская из руки банку.
— Дорогуша, этой Элизы нет даже на карте. Где она вообще находится?
— Мадам Йелтси!
— Этот болван, с которым я говорила по телефону, не хотел мне даже дать твой номер. Ты представляешь? Я ему сказала, что если он мне его не даст, то поедет работать туда, куда не забредают даже белые медведи. Недоумок.
Бедный констебль Фрей, подумала Тони и сняла крышку с банки.
— Что там с тобой произошло, Тони? Мне приехать?
— Нет, не надо! Я просто застряла здесь на несколько дней. А потом все опять будет нормально.
— Прекрасно. У нас тут такие дела. Если тебя долго не будет, прямо не знаю, что и делать.
В кастрюле забулькало, серая пена вздыбилась и потекла на конфорку.
— Что там за шум?
Тони на мгновение остолбенела, потом, очнувшись, с трудом дотянулась до плиты и закрыла конфорку. Кастрюля продолжала шипеть. Тони прижала трубку к подбородку, ища глазами, куда поставить креветки, и нечаянно задела рукой кастрюлю. Руку обожгло горячей пеной.
Бах! Банка выскользнула из руки и бухнулась прямо в соус, кипевший на другой конфорке. «Черт!».
— Что там такое?
Тони полизала ошпаренную руку.
— Вы не знаете, как готовить курицу?
Ответом было многозначительное молчание.
— Я договорилась с Мартином Йингом, он сделает для нас коллекцию одежды. Вот увидите…
— Я уже с ним говорила. Ты что, готовишь курицу?
— Да нет, я пошутила.
— Слава богу.
— Тони, — громко позвала из гостиной Анжелика. — Иди посмотри! Так смешно! Плохая леди упала прямо в грязь…
— Там что, ребенок?
Слово «ребенок» мадам Йелтси ухитрилась произнести так, словно речь шла о чем-то неодушевленном.
— Да, это Анжелика.
— Анжелика? Боюсь, я чего-то не понимаю.
— Это племянница Гаррета.
— А кто такой Гаррет, позволь тебя спросить?
— Просто мужчина. Я побуду у него, пока все не утрясется.
— Побудешь с мужчиной? Но мне казалось, ты вроде бы под охраной полиции.
— Что-то вроде этого.
— Значит, ты живешь с мужчиной и ребенком и готовишь ужин? Правильно я поняла?
— М-м-да. В нынешней ситуации это самое лучшее.
— Ну, знаешь, вовсе не лучшее. Где его жена?
— Он не женат.
— Мне это не нравится.
— Да ничего такого, правда. А я сегодня видела здесь просто необыкновенные куртки…
— Он старый урод? — Мадам не так-то легко было сбить с толку.
— Ну, не совсем.
— Тогда вовсе не «ничего такого». Я лучше приеду.
— Но в этом нет никакой необходимости, мадам Йелтси, правда.
— Я думаю, тебе лучше вернуться домой.
Домой. К вегетарианским бургерам, телеканалу мод и недозволенному рок-н-роллу. И к шуму, бесконечному шуму.
— Но это не от меня зависит. Тот ювелир пропал, и его жизнь, возможно, зависит от моего пребывания здесь.
— Как-то уж слишком драматично звучит.
— Так сказал полицейский.
— Ну, знаешь, если это тот недоумок, с которым я говорила, то я не думаю, что ты должна его слушаться.
Тони интуитивно поняла: начальнице лучше не говорить о Гаррете, его племяннице и курсах спасателей.
— Ты пропускаешь самое интересное! — взволнованно прокричала из гостиной Анжелика.
— Я пропускаю самое интересное, — растерянно повторила Тони.
— Я не знаю, что там происходит, но скоро узнаю…
— Ничего здесь такого не происходит, правда…
— Детка, я пришел. — Звучный мужской голос заполнил все помещение, отражаясь эхом от стен.
— Мне показалось, что я слышала слово «детка», — зловеще сообщила мадам Йелтси.
— Это шутка, — торопливо произнесла Тони.
— Судя по всему, это я пропускаю самое интересное.
— Чем это пахнет? — спросил Гаррет, входя и принюхиваясь.
— Я еду, — объявила мадам Йелтси. — Я спасу тебя!
Гаррет с озабоченным видом нюхал кастрюли. Шершавая ткань его рубашки скользнула Тони по руке.
— Не надо, не приезжайте! — в отчаянии вскричала она. — Сюда нельзя. Это запрещено. Тут карантин! — Приезда мадам Йелтси Элизе не выдержать.