Пыль небес

– Откуда ты знаешь?

– Мы с тобой разные книжки читали в Драгане, – Тир улыбнулся, – ты – все подряд, а я искал, куда смыться. Повезло. Мог не найти.

– Нам вообще везет, – рассудительно заметил светлый князь, – я бы назвал такое везение настораживающим.

– Пока тихо. – Тир поднялся на ноги и снова посмотрел вверх. Никогда раньше не боялся неба, родного и надежного, а сейчас, вынужденный прижиматься к земле, поглядывал с тревогой. – Пойдем. Слушай, а как ты летаешь? И дерешься, кстати. Как это получается?

– Вот так, – Казимир, не сбившись с шага, поднялся над землей на ладонь, потом еще сантиметров на двадцать, – это не полет, это… больше похоже на медленный, затяжной прыжок. Если прыгать сверху, можно улететь довольно далеко, а если с земли, то я пролечу метров десять, не больше.

– Чтоб с «Хаттыя» убраться – в самый раз.

– Просто спрыгнуть у меня не хватило духу. Если бы я не умел летать, ни за что не решился бы. И, замечу сразу, что я не «дерусь».

– Да? – Тир сделал паузу, снизу вверх заглянул в лицо спутника и серьезно сказал: – Объясни.

– «Когда движения танца смерти становятся совершенными, ты больше не принадлежишь тварному миру, ибо в нем совершенства нет и не может быть. Подобно ангелам и демонам твоя душа, облеченная плотью, ускользает в слои тончайших сплетений пространства и времени, и уже там ты ведешь свой танец дальше, вперед, к победе и смерти». Это искусство, – чуточку смущенно сказал Казимир, – оно не для людей или для особых людей, отмеченных Драконом. Не столько бой, сколько состояние духа. И поражаю я не тела, то есть не только тела… Нет, это объяснить невозможно.

Тир молча кивнул.

Они шли бок о бок по старой дороге, когда-то бывшей единственным прямым путем от крепости Кабо к Зеестеру. Тир думал о том, что ему снова выпало сомнительное везение столкнуться с человеком… не-человеком, во многом превосходящим его самого. И снова он ошибся, с самого начала неверно оценив Казимира.

Казимир тоже думал. О Тире. О том, что вновь пришлось взвалить на себя заботу о смертном, но теперь-то уж он сделает все, чтобы не погубить доверившегося ему. Может, хоть в этот раз получится?

А внизу, у подножия скал, на галечном пляже, что начинался от стен крепости и уходил на запад, к рыбацкому поселку, поджидал их, сидя на теплом камушке, отшельник. Не проявляя нетерпения, он, однако, с искренним интересом поглядывал на уходящую вверх дорогу, время от времени приговаривая с мягкой настойчивостью:

– Нет, Озирока, нет. Будь любезен, оставайся дома. Ты напугаешь их, а они и так изрядно напуганы.

ГЛАВА 6

Каждый ангел ужасен. И все же – увы! —

Я вас воспеваю, великие птицы души, несущие смерть.

– Человек, – сказал Тир, выйдя из-за поворота.

– Монах, – уточнил Казимир с легкой брезгливостью.

– Не любишь их?

– А за что их любить?

Пожав плечами, Тир пошел вперед, пробираясь между большими камнями и перепрыгивая через маленькие. Вопли муэдзина были хорошей школой, но христианские монахи просто так не орут, да и вообще, если шарахаться от любого служителя культа, жить станет довольно трудно.

Тиру не понравилось то, что монах поднялся им навстречу. Не понравилось то, что выглядел монах не по-монашески: был молод, высок, широкоплеч. А когда он улыбнулся, во рту сверкнули, несмотря на густые сумерки, такие клыки, что Тир чуть не повернул обратно.

Хотел увидеть настоящего керта, да? Ну вот. Увидел. Легче тебе стало?

– Мир вам, путники, – прозвучал дружелюбный, спокойный голос, – да пребудет с вами если не милость, то хотя бы терпение Господа.

Тир остановился. Казимир, удостоив монаха едва заметным кивком, взаимно, мол, слегка подтолкнул спутника:

– Ну?

– Подожди, – сказал Тир, – вы кто?

– Мое имя Грэй И’Слэх. Впрочем, можно и отец Грэй, так, наверное, будет удобнее и для меня и для вас. Хотя вам, Черный, я не отец и, конечно же, не святой, а вы, сын мой, – взгляд неярких, странного цвета глаз обратился к Казимиру, – вижу, без сердечной любви пребываете в лоне матери нашей церкви. Однако вы спасаетесь от опасности, ищете надежного убежища, я же могу предложить вам крышу над головой на эту ночь и на любое время, какое вы сочтете нужным пользоваться моим гостеприимством. Не отказывайтесь, – произнес он с властной мягкостью, – возможно, я смогу помочь вам.

– Еще и священник, – прокомментировал Казимир. – Спасибо, – отрезал он решительно, – мы лучше пойдем.

– Спасибо, – задумчиво произнес Тир.

Он смотрел на отца Грэя, пытаясь, как обычно, разглядеть за внешностью, нет, не душу, конечно, и не мысли, но увидеть эмоции. Это легко: люди, такие разные, во многом весьма схожи.

Он смотрел, но видел лишь внимательные глаза. Серые? Синие? И свет. Золотистый и теплый, мягкий, как огни паникадила, уставленного сотнями восковых свечей.

– Спасибо, – повторил Тир, – нам действительно нужна помощь.

– Что ж, милости прошу. – Отец Грэй сделал приглашающий жест. – Обитель моя не столь скромна, как подобало бы смиренному отшельнику, я расположился в Кабо, но с другой стороны, в случае необходимости там меня намного проще отыскать тем, кто приходит за утешением и советом.

– Ты что, в самом деле, собрался… – начал было Казимир, мешая русские слова с немецкими.

– Да. Он не враг нам. Даже мне.

– Он – священник.

– Это не преступление.

– Это и в самом деле не преступление. – Отец Грэй, уже ушедший на несколько шагов вперед, остановился, терпеливо ожидая, пока его гости решатся двинуться с места. – Я знаю русский язык, сын мой, но, увы, до сих пор не знаю вашего имени.

– Светлый князь Казимир Мелецкий. – Слова прозвучали как хрустальные молоточки, бьющие в хрустальный гонг, чисто, светло и высокомерно.

– Рад знакомству, – невозмутимо кивнул священник, – желаете ли представиться вы, Черный?

В этом его обращении близко не было ничего от агрессивного страха Пардуса, от самодовольного отвращения Моюма. Черный – что-то вроде имени, которое всем известно. И странно, как это отец Грэй вообще допускает, что у «Черного» может быть и свое, настоящее имя.

– Меня называют Тир.

– Что ж, подходяще. – Снова странный свет в странных глазах. Пробегает по радужке фосфоресцирующий голубоватый проблеск.

«Тир, ты не боишься его?»

– Пойдем, – сказал Тир Казимиру, – не съедят тебя.

– Уверен? – спросил князь вполне серьезно.

– Нет, – признался Тир.

Отец Грэй улыбнулся, тускло блеснув страшенными клыками.

– Признаться, когда ваш шлиссдарк прошел над Кабо, я испытал изрядное смущение, – рассказывал он по дороге к крепости, – ничего подобного мне доселе видеть не доводилось. Я родом из Лонгви, поэтому смыслю кое-что и в полетах, и в управлении летающими кораблями и не мог не отдать должного мастерству… нет, пожалуй, даже искусству того, кто управлял машиной. Но каково же было мое удивление, – отец Грэй покачал головой, словно переживая события заново, – когда в ослепительном сиянии чистого небесного света я увидел вдруг непроницаемую тьму. Увидел вас, Тир. Возможно ли такое? – спросил я себя. – Возможно ли, чтобы красота и совершенство были доступны воплощенному мраку? Разумеется, за прошедший час я не сумел отыскать ответа. Но теперь к темам для размышлений у меня прибавится еще и эта. А мы пришли, – он распахнул калитку во вросших в землю воротах из темного, обшитого металлом дерева, – я занял квартиру бывшего коменданта, там довольно просторно, можно без стеснения принять хоть десяток гостей. Водопровод исправен. Ужин, хоть и постный, вкусен, к тому же постная пища полезнее не только для духа, но и для бренной плоти. Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома: здесь вы в полной безопасности.

И словно решив разом опровергнуть его слова, черными тенями метнулись из-под крыши башни десятки летучих мышей. Тир скривился от пронзительного писка. А ночной теплый воздух рассекла ослепительная молния, полоса серебряного света, стремительная и гибкая.