Страница 58 из 59
Она скрылась в толпе.
Гарри ударил сэра Ричарда по носу, и бедняга рухнул на пол.
— Предлагаю исключить сэра Ричарда из клуба, — произнес Гарри, обращаясь к остальной компании.
— Поддерживаю, — отозвался его отец.
Ламли, Максвелл и Эрроу шагнули вперед.
— Нашего согласия не требуется, — сказал Максвелл, — но мы с удовольствием присоединяемся.
— А я предлагаю незамедлительно выставить его из герцогских владений, — добавил Ламли, закатав рукава.
— Хорошая мысль, — сказал Гарри. — Вместе с его спутницей, если вы не возражаете.
Фиона ахнула:
— Со мной!
Гарри посмотрел на нее в упор:
— Да, с тобой. Как Беллу удалось отыскать тебя и узнать о твоей роли в этой истории?
Она фыркнула:
— Я красивая, если ты не забыл. Хозяева гостиниц легко запоминают меня. И моих спутников. Так что меня несложно найти.
Лорд Саттон шагнул вперед:
— Я был бы признателен, если бы отсюда убралась еще одна красивая, но бездушная личность, мистер Седрик Оллистон. Он настолько двуличный, что я надеюсь, что никогда больше не встречусь с ним.
Герцог рассмеялся:
— Уверяю вас, теперь ему будет очень неуютно в Англии. Прощайте, Оллистон.
— Но… — пробормотал Седрик, побагровев.
— Мне очень жаль, Седрик, — любезно сказала Молли. — Однако каждому свое, не так ли?
Гарри хмыкнул.
При всем удовольствии, которое он получил, наблюдая, как Седрик поспешно ретировался из зала, он сожалел, что не смог поколотить его напоследок. Но право! Он устал от бесконечных задержек. Ему не терпелось оказаться рядом с Молли.
С его фальшивой любовницей.
И его единственной настоящей любовью.
В атмосфере, которая вернулась к благоприятной, он снова опустился на колено перед Молли и взял ее руку в свою. От ее улыбки у него перехватило дыхание.
Что там он говорил о будущем счастье? Они уже счастливы. Здесь. Сейчас. И навсегда.
Молли кивнула даже раньше, чем он задал вопрос.
Эпилог
— Спасибо Господу за специальное разрешение, — сказал Гарри, подхватив Молли на руки и перенеся ее через порог их нового дома на Брютон-стрит в Лондоне.
Было таким облегчением — и радостью — сознавать, что она наконец принадлежит ему. В порыве чувств он остановился посреди коридора, который вел в кухню, и прильнул губами к ее губам.
Это было как погружение в счастье.
Когда он отстранился, Молли довольно вздохнула, но ее взгляд был чуточку напряженным.
— Проголодалась? — догадался он.
Молли кивнула.
— У меня не было возможности перекусить. Вначале было венчание, затем свадебный завтрак у Пенелопы и Родерика…
— Ты не возражаешь, что мы будем жить в двух шагах от их лондонской резиденции?
— Возражаю? Я в восторге! Думаю, я потеряла аппетит из-за кузины Августы, которая пялилась на меня так, словно знала, что я уже видела тебя голым.
— Ого!
— А потом у Имоджин закружилась голова от танцев, и ее стошнило…
— С детьми это бывает, особенно когда они надевают свои лучшие наряды…
— Да. А когда папа настоял на том, чтобы потанцевать со мной, я так растрогалась, что чуть не заплакала, и… — Она запнулась.
— И?
— Каждый раз, когда я смотрела на тебя, я думала о том, что произойдет… сейчас.
Он усмехнулся:
— Сейчас?
Молли кивнула.
— Прошло так много времени, Гарри. С той ночи в шатре Принни.
Ее щеки окрасились нежным румянцем.
— Да, три месяца и пять дней, — отозвался Гарри, довольный, что велел слугам не появляться до следующего утра.
— И тринадцать часов, — добавила она.
— Действительно. Но нам надо подкрепиться. Устроим собственный свадебный пир.
— Чудесно! — воскликнула Молли.
Оказавшись в кухне, Гарри поставил ее на ноги и огляделся, чтобы убедиться, что кухарка выполнила его указания.
А, вот оно.
Гарри направился к большому щербатому столу и сдернул салфетку с блюда с пирожными, рядом с которым стоял кувшин с молоком.
Молли сжала руки перед собой:
— О, Гарри, ты так предусмотрителен!
— Правда?
Она подошла к нему и крепко поцеловала.
— Да.
Усевшись за стол, она съела два пирожных, одно за другим, и выпила полстакана молока. Затем вздохнула, на этот раз удовлетворенно, и встала.
— Думаю…
— Не надо думать, — перебил ее Гарри, развязывая галстук. — Давай делать.
— Прямо сейчас?
Молли одарила его озорной улыбкой и потянула за галстук.
— Да.
Он склонил голову и поцеловал ее, обвив руками за талию.
— Гарри, — прошептала Молли. — Я больше не могу ждать.
— Кажется, ты уже говорила это раньше, — поддразнил он ее.
— Ты прав. — Она отстранилась. — Хватит болтать.
— Да, хватит болтать. По крайней мере, пока мы не разденемся.
Их одежда мгновенно оказалась на кухонном полу, и Гарри снова подхватил Молли на руки.
— Предполагается, что мы должны заняться этим наверху, на нашем супружеском ложе, — промолвил он, чуть ли не касаясь губами ее груди. — Отнести тебя туда?
— Нет, — выдохнула Молли. — Я не могу ждать.
— Понятно. Только пирожные могут отвлечь тебя от вожделенной цели.
— Сейчас даже пирожные не отвлекут меня, — возразила Молли.
Молли крепко держала Гарри за руку, пока они поднимались по лестнице в спальню.
Прошлой ночью — ее последней ночью как незамужней девушки — ее навестила Пенелопа. Они сидели в ее спальне в доме, нанятом лордом Саттоном на Джермейн-стрит. Пенелопа держала ее за руки, и они всплакнули, сожалея, что с ними нет их матери.
Пенелопа, конечно, знала, что Молли и Гарри провели некоторое время вместе, — для чего, в конце концов, существуют сестры, как не для того, чтобы делиться с ними чудесными новостями?
— Но ничто не может подготовить тебя, — сказала Пенелопа, потирая большими пальцами тыльную сторону ладоней Молли, — к самому… акту.
— Неужели? — при одной мысли о такой возможности у Молли перехватило дыхание.
Пенелопа энергично кивнула:
— О да. Это ни с чем не сравнится: Особенно когда любишь.
— А ты все еще любишь Родерика? — прошептала Молли, забрав у Пенелопы руку, чтобы заправить за ухо выбившийся из прически локон.
Глаза Пенелопы наполнились слезами.
— Больше чем когда-либо. Если Гарри похож на него — а он сделан из того же благородного, красивого, доброго и бесконечно забавного материала, — ты будешь необыкновенно счастлива в качестве его жены.
— И поскольку мы будем замужем за братьями, наши сестринские узы станут еще крепче, правда? — сказала Молли, утирая слезы.
— Да, — отозвалась Пенелопа стесненным голосом.
Они обнялись и еще немного поплакали, но это были счастливые слезы.
И сейчас Молли была на грани того, чтобы узнать, о чем говорила Пенелопа с таким чувством. Пенелопа и мать Гарри — а теперь свекровь Молли — позаботились о том, чтобы в их спальне было тепло и уютно. По обе стороны от камина стояли вазы с белыми розами. Покрывало на постели было призывно откинуто, а в камине горел небольшой, но веселый огонь.
Гарри помедлил, уставившись на дальнюю стену, где висели картины в золоченых рамах и высился на пьедестале бюст лорда Нельсона, подарок капитана Эрроу, который боготворил адмирала.
— Что ты там увидел? — спросила Молли.
— Видишь картину охотничьего домика? — поинтересовался Гарри. — Отец сказал, что мы найдем еще один свадебный подарок в нашей спальне. Мне всегда нравилась эта картина. Ему, кстати, тоже. Наверное, в библиотеке, где она провисела несколько десятилетий, остался на стене темный квадрат.
Молли улыбнулась:
— Как мило с его стороны подарить ее нам.
Гарри схватил ее за руку.
— Нет, Молли, ты не поняла. Это означает… что он подарил нам охотничий домик.
— Неужели?
Гарри издал смешок:
— Отец — раб семейных традиций и считает, что я тоже в курсе всех нюансов. В нашей семье тот, кто владеет картиной, владеет и собственностью.