Мужчина без слабостей

Наконец Пол выключил телефон, и они расстались.

Кэссиди возвращалась со встречи немного ошеломленная. Неужели после примирения с Донованом в ней самой что-то изменилось? Что-то очень важное? Вот уж чего она никогда не боялась! С самой первой встречи с Донованом она знала, что хочет выйти за него замуж. Почему же теперь, став его женой, она позволяет чему-то мешать ее счастью?

Нужно что-то предпринять. Нечего больше ждать, чтобы Донован сделал шаг первым. Сегодня вечером, когда он придет с работы и Вэн уже заснет, она совратит мужа.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Донован вел свой «порше кайен» домой. Он купил этот внедорожник на следующий же день после того, как привез Вэна из больницы. Сейчас пристегнутый Вэн спал на заднем сиденье. У машины был такой же мощный мотор, как у «порше 911», но выше безопасность и имелось специальное место для младенцев.

После того как ушел Тео, Донован не видел ни Сэма, ни кого-то еще из родственников. Ох уж эта их макиавеллиевская семейка! Но, несмотря на разочарование и даже гнев по поводу слов, брошенных ему, он готов принять вызов совета. Вся эта кутерьма ни в какие ворота не лезет, а начал все их дед со своим нелепым завещанием и вечным стремлением сталкивать лбами сыновей и даже внуков!

Донован набрал номер родительского телефона, подошла Мария, их экономка, и сообщила, что миссис Толли уехала в свой клуб на бридж, а мистер Толли еще в мастерской.

Донован не раздумывая поехал к дому родителей. Ему нужно поговорить с отцом. Вынимая Вэна из машины, он обнаружил, что малышу пора менять пеленки. Он их поменял и понес крошку за дом, где был вход в отцовскую студию.

Он на всякий случай постучался, но поскольку отец все равно никогда не отзывался, то не стал ждать ответа и вошел. Отец, увидя Донована, выставил вперед руку, что у него означало «через минуту освобожусь». Поэтому Донован с Вэном на руках пошел вдоль стен студии, показывая сыну картины, которые отец подбирал для выставок.

— Что тебе нужно? — отец наконец подошел к ним.

— Сам не знаю. Сегодня меня навещал дядя Тео и предостерегал от женитьбы на Кэссиди… Папа, что происходит? Я подозреваю, что мама не сказала семье о моей женитьбе.

Отец вытер руку о рубашку.

— Понятия не имею. Твоя мать голосует и моими акциями тоже и активно участвует в деятельности совета. Сам я никому ничего не говорил, потому что был занят в студии. У меня через три месяца выставка и совершенно нет времени ни на какие дела в «Толли-Паттерсон».

Все как всегда в их семье! У его папы на первом месте — творчество и только на втором — семья. А на сына ни времени, ни внимания не хватает.

Донован взглянул на своего сладко спящего сына.

— Я помню, когда ты был такой же, — отец указал на Вэна. — Обычно я на день забирал тебя сюда.

— Правда? — Донован этого не помнил.

— Твоя мама еще много работала в компании, поэтому приходилось мне следить за тобой. Вон в том углу стоял твой манеж.

Доновану стало неловко, ведь они с отцом никогда особенно близки не были. Как не было и разговора о том, не мечтал ли отец, чтобы Донован тоже стал художником? А сейчас Донован подумал об этом только потому, что сам хотел бы, чтобы Вэн пошел по его стопам и когда-нибудь возглавил компанию…

— Нужно будет поговорить с мамой. Попроси ее позвонить мне, когда она вернется домой.

— Хорошо. А что сказал Тео?

— Что мне нужно жениться на более подходящей девушке. Из более подходящей семьи.

Отец фыркнул:

— Мне иногда кажется, Толли забыли, что сами когда-то были мешочниками.

— Осторожнее, папа, за такие разговоры лишают наследства!

— Мне этим уже не один раз угрожали. Лучше бы так и было. Всегда помни, что ты не клон своего деда.

— Я это знаю.

— Да? А я думал, что тебе всегда хотелось быть лучше его. Ты ведь знаешь, он получил почти обанкротившуюся компанию и привел ее к расцвету. Он шел своим путем, и я думаю, Донован, что в глубине души ты всегда желал того же самого.

— Для тебя он хотел того же?

— Мы с ним очень много спорили, когда я вместо Гарварда решил поступать в Чикагский художественный институт. Он сказал, что я разочаровал его… даже назвал меня слабаком.

— Как это похоже на деда! Он никогда не мог представить себе, что за стенами «Толли-Паттерсон» тоже может что-то происходить.

— Я тогда сказал ему, что вовсе не его клон и мне не обязательно повторять его путь. Я выбираю свой!

Да, их семья не просто жила в Чарлстоне, она пропиталась историей этого города. Сам Донован, как и его отец, вырос в окружении городской истории. Но вместо того, чтобы избегать прошлого, Донован принимал его всей душой. Хотя сегодня он увидел другую сторону принадлежности к семейству Толли и понял, что дядя Тео и совет директоров могут никогда не изменить своего отношения к Кэссиди.

Он вышел из отцовской студии, так и не приняв никакого решения. Наоборот, теперь появилось еще больше вопросов. Донован держал в тайне свою женитьбу, чтобы потом использовать ее с большей пользой для себя ради победы над Сэмом.

Он сидел на переднем сиденье и смотрел назад. Вэн проснулся и теперь вовсю размахивал кулачками.

— Ну что, приятель, может, мне послать к черту этот совет? — спросил он сына.

Дитя что-то гулькало и смотрело на него глазами Кэссиди. Донован знал ответ на свой вопрос. Дело было в том, что другого ответа и быть не могло. Сможет ли он отказаться от цели, которая так долго была для него движущей силой? Сможет ли ради Кэссиди отказаться от соревнования с Сэмом за пост исполнительного директора?

Нет, жена его об этом не просила. Но если семья не примет его выбор, то он все равно никому, даже своей родне, не позволит относиться к Кэссиди с пренебрежением. Она виновата только в том, что любит его, Донована. И еще она подарила ему сына.

Донован дотянулся, убрал слюнку с губы малыша и в тот же миг понял, что, хотел он того или нет, жизнь его изменилась бесповоротно.

Кэссиди готовилась к ночи с Донованом. Она сходила в салон красоты и привела в порядок ноги. Потом долго принимала ванну и потратила уйму времени на свой внешний вид. Расставшись с Эммой, она походила по магазинам и полностью обновила гардероб, который скрывал ее фигуру, пострадавшую, как ей казалось, от родов.

Она даже подстригла и подкрасила волосы. Теперь Кэсси очень напоминала себя прежнюю. Она даже чувствовала себя как прежде и, глядя в зеркало, видела там знакомую кокетливую женщину.

Кэссиди освободила на вечер домработницу и приготовилась соорудить простой ужин — жареный лосось и кресс-салат, — как только Донован вернется домой. У нее были наготове даже шейкер и все ингредиенты для коктейля, чтобы подать ему бокал с мартини, как только он переступит порог.

И вот послышался шум въезжавшей на заднюю подъездную дорожку машины. Кэссиди поймала себя на том, что напряженно смотрит на дверь. Она ждала Донована, но он этого знать не должен.

А что делать дальше, она не знала. Может, усесться смотреть телевизор или заняться еще чем-либо? Черт возьми, почему она не продумала эту часть плана?

В конце концов она направилась в гостиную к бару и начала смешивать коктейль.

— Кэссиди, мы дома. Где миссис Винтерс?

Она подошла к Доновану, поцеловала его в щеку и забрала у него Вэна.

— Я ее отпустила. Мне захотелось устроить семейный вечер.

— Очень хорошо. Нам надо поговорить.

— О чем?

— О моей семье… Чем ты занималась?

— Смешивала мартини с джином.

— Я сам сделаю. А ужин будет?

— Да. Лососевый стейк на гриле и салат.

Он ухмыльнулся, и она обрадовалась:

— Я только переодену Вэна.

— Я пойду с тобой. Мне тоже нужно переодеться. Как думаешь, нашему малышу еще рано купаться в бассейне?

— Честно говоря, понятия не имею.

Они стали подниматься по изгибающейся подковой лестнице.

Донован коснулся ее плеча, а потом потрогал прядь волос. Кэсси обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.