Берегись, наследница!

— Иногда ты поражаешь меня, Джейн, — прошептал он, не отрываясь от ее губ.

— Я сама себе поражаюсь, — также шепотом отозвалась она.

Как раз в тот момент, когда их губы опять встретились, в комнату влетела Лиззи. Увидев целующихся, она резко остановилась.

— Ой, извините!

Джейн тут же отстранилась от Мэка и уставилась на его сестру, чувствуя, как к щекам приливает краска стыда. Но Лиззи широко улыбалась:

— Теперь я вижу, что извиняться не надо. Самое время!

— Лиззи, — в голосе Мэка звучало суровое предостережение. — Нам с тобой надо немного поговорить.

— Не могу, братишка. Я уже все собрала и завтра с утра улетаю в Роли.

— Хорошо, тогда мы поговорим по дороге в аэропорт. Во сколько?

Лиззи улыбнулась Джейн, в ее глазах читалось одобрение.

— Ой, а меня завтра отвезут в аэропорт. Это Джейн постаралась.

Мэк недоуменно посмотрел на Джейн.

— Ты постаралась для Лиззи? Как? — Затем вновь обратился к сестре: — И кто же везет тебя в аэропорт?

Вздернув подбородок, Лиззи выпалила:

— Твой помощник Лайл Броди.

Вечером два дня спустя Джейн расставила по полкам оставшиеся детские книжки, прибралась в читальне и, подойдя к кассе, увидела Джимми.

— Я закончил, — сказал он, подняв голову, и белокурые волосы упали ему на лоб. Джимми очень нравился Джейн, и она была уверена, что он покорит не одно девичье сердце.

— Я тоже.

Они направились к входной двери, и Джейн наблюдала, как Джимми возится с нею, чтобы запереть.

— Тебя точно не надо подвезти домой? — спросил он, повернувшись к девушке.

— Точно. Шериф Риггс с минуты на минуту будет здесь, — ответила Джейн, поглядев в обе стороны темной улицы в надежде увидеть черный внедорожник Мэка. Ей казалось странным, что он еще не ждет ее, припарковавшись в стороне. Мэк никогда не опаздывал, чтобы забрать ее.

— Поезжай домой, Джимми. Я сама спокойно доберусь.

Джимми, нахмурившись, покачал головой, но Джейн была непреклонна.

Прошло добрых пятнадцать минут, а Мэк все не появлялся; тогда Джейн пошла пешком — ей было все равно. Ей надо было о многом подумать, а жаркий летний день наконец-то превратился в теплый ветреный вечер.

Мэк позавчера рассердился на нее, и вот уже два дня Джейн чувствовала, будто ее накрыла холодная тень его неприязни. Ему не понравилось, что она вмешалась в жизнь Лиззи. Он был резким, почти жестоким, и Джейн казалось, что она никогда не забудет презрения, появившегося у него на лице, едва Лиззи вышла из комнаты.

— Это тебя не касается, Джейн, — жестко сказал он. — Ты ничего не знаешь и не имеешь права вторгаться в мои дела.

Последние слова уязвили Джейн, и она храбро пыталась защититься, но Мэк ее не слушал. Он просто наглухо закрылся, отказавшись что-либо обсуждать.

Их отношения испортились. Теперь Мэк только терпел ее, держась на безопасном расстоянии. Наверное, пришла пора покинуть дом шерифа. Ведь никто не может сказать, скоро ли к ней вернется память.

В последнее время у Джейн не было никаких проблесков, она больше ничего не вспомнила, кроме того, что у нее были кожаные туфли, изготовленные на заказ в одной итальянской деревушке. Да и средства массовой информации, к помощи которых прибегла окружная полиция, тоже ничего не дали…

Едва свернув за угол, Джейн услышала позади знакомое урчание мотора.

Мэк подъехал почти вплотную к ней, остановив патрульную машину. Он опустил стекло, и только что появившаяся на губах Джейн улыбка тут же исчезла.

— Садись, Джейн, — только и сумел выговорить он; через его лоб пролегала глубокая морщина, уродовавшая его красивое лицо.

Она обежала машину и скользнула внутрь, на пассажирское сиденье. Поняв, что что-то случилось, девушка сразу же повернулась к Мэку. Лицо у него кровоточило и было покрыто синяками, одну руку он крепко прижимал к груди. Джейн затряслась от страха.

— Мэк, ты ранен!

Машина тронулась с места, Мэк кивнул, и это заставило его еще сильнее сморщиться от боли.

— Какие-то негодяи думали, что могут разгромить заведение Салли. Пришлось поехать туда и проучить их.

Мысли у Джейн смешались; она могла думать только об одном: не опасно ли он ранен? Мэк все еще прижимал руку к груди и не опускал ее. По лицу струились ручейки крови, сочившейся из порезов.

— Что с тобой? — спросила она.

— Наверное, у меня ушиб нескольких ребер, а еще несколько порезов и царапин. Вот и все.

— Все? Тебе надо в больницу, Мэк! — Не надо, Джейн. Я в порядке.

— Непохоже, что ты в порядке, — ответила она, повысив голос — Ты выглядишь так, как будто тебя переехал грузовик.

— Здорово! Спасибо за хорошую мысль.

— Я не шучу, Мэк. Сколько их было и, кстати, какое такое заведение Салли?

— Около полдюжины. Гриль-бар, — ответил Мэк, и голос его оборвался. Джейн испугалась, что ребра у него не ушиблены, а сломаны.

— Их — шесть, а вас?

— Нас было двое. Пришлось отступать.

Сердце Джейн застучало изо всех сил. Доселе она не задумывалась о работе Мэка, о том, как она трудна и опасна, ведь Уинчестер — маленький тихий городок. Но теперь реальность со страшной силой обрушилась на нее. Мэк, как и любой хороший страж правопорядка, каждый день рисковал жизнью.

Вдруг Джейн заметила, что у Мэка рукав рубашки закатан вверх.

— У тебя вроде рука перевязана. Что случилось?

— Это просто порез.

— Порез? Хочешь сказать, на тебя кто-то напал с ножом?

Он кивнул:

— Атака с применением холодного оружия. Я не остался без помощи: ребята из бригады парамедиков заштопали меня.

Джейн вся напряглась. Боже мой, сегодня Мэка могли убить! И эта мысль почти опустошила ее.

— Почему тебя не отвезли в больницу?

Мэк слегка пожал одним плечом, въезжая на дорожку к своему дому. И тут Джейн осенило. Парамедики доставили бы Мэка в больницу, если бы он им позволил. Вместо этого он неожиданно появился на Элквуд-стрит, чтобы забрать Джейн.

— Со мной все в порядке, Джейн, — он выключил мотор и вышел из машины.

Джейн быстро обежала вокруг автомобиля, чтобы помочь ему выбраться. Мэк, слегка сгорбившись, шагнул на землю.

— Обопрись на меня, — велела Джейн, прижав его к себе.

С минуту он раздумывал, скривив губы, затем все же кивнул. Мэк здоровой рукой обнял девушку за плечи, а она, как могла, старалась выдержать его вес.

Вместе они потихоньку дошли до входной двери. Шериф протянул Джейн ключи, она открыла дверь и повела Мэка в его комнату. Там Джейн помогла ему сесть на кровать, и он с минуту переводил дыхание.

— Голова кружится? — спросила Джейн.

Мэк натянуто рассмеялся:

— А ты как думаешь? Я мечтал о том, чтобы ты оказалась в моей спальне, но чтобы так…

Джейн улыбнулась его искреннему признанию.

— Ложитесь, шериф, — велела она.

Мэк повиновался и закрыл глаза, едва положив голову и вытянув длинные ноги. Джейн торопливо подсунула под него подушку, затем выпрямилась, глядя на Мэка.

— Знаешь, я тоже не надеялась так попасть в твою спальню.

Открыв один глаз, он взглянул на Джейн, но она оставалась в той же позе, не давая смущению пробежать между ними.

— А теперь лежи, у тебя на лбу опять выступила кровь. Я сейчас вернусь.

Она вышла из комнаты под стоны Мэка. На этот раз она знала, что виной тому не боль, а ее последнее замечание.

Увидев его, избитого и страдающего от боли, Джейн поняла: она больше не в силах отрицать своих чувств. Она знала: потерять его — значит снова потерять себя. Она влюбилась в него.

Джейн Доу без ума любила шерифа Мэка Риггса.

Она дала себе минутку, чтобы успокоить разбушевавшиеся чувства и смириться с неизбежным. Джейн понимала, что это случится, но была не в силах признаться себе, что любовь зародилась в тот момент, когда она первый раз взглянула в жгучие темные глаза Мэка там, на шоссе у каньона.

Тяжело вздохнув, Джейн взяла в ванной аптечку, прихватила другие нужные предметы и направилась обратно в комнату Мэка. Шериф продолжал лежать в той же позе; глаза его были широко открыты, и он наблюдал за ней.