Сбывшаяся надежда

— Геем?! — в недоумении переспросила Энжи.

— Мои родители не могли с этим смириться и настаивали на том, чтобы он женился. Они обожали Камиллу, а она была без ума от Винченцо, который даже и не помышлял о свадьбе. Когда он погиб, Камилла горько оплакивала его смерть, и мать почему-то решила, что она составит мне хорошую партию. Я относился к ней с достаточной долей безразличия, а вот она ко мне нет… Возможно, потому, что я внешне очень похож на своего брата.

— Но я же видела вас вместе в лифте!

— Камилла прилетела в гости к своим друзьям на Сицилию и зашла в банк проведать меня. Я решил пригласить ее на ланч к себе домой. Все было пристойно до тех пор, пока она не бросилась в лифте мне на шею. Не буду отрицать, что я остался к этому равнодушен, — с сожалением усмехнулся Лоренцо. — Не появись ты в тот момент, все бы закончилось постелью… Полгода нашего супружества без близости и мое страстное желание обладать тобой измучили меня и довели до исступления.

Энжи пришлось признать, что все его слова были сущей правдой. И хотя она не понимала тогда, почему он так настойчиво избегал близости с ней, теперь ей было ясно, что Лоренцо поступил правильно. Она никогда бы не повзрослела и не стала бы такой, как сейчас, уступи он ее детским, неосознанным домогательствам.

— Я бы просто переспал с Камиллой, а она заслуживала лучшей доли. Я бросился за тобой вслед, оставив ее в лифте без каких-либо объяснений. Прошло много времени, прежде чем она простила меня за это. А теперь мы иногда видимся с ней как добрые друзья…

— Какое емкое слово «друзья», сколько у него значений…

— На сей раз мы встретились с ней на конференции в Риме, — перебил ее Лоренцо. — Она помолвлена с другим человеком, банкиром, и направлялась в Милан для организации семейного торжества по этому поводу.

Его слова потрясли Энжи и развеяли все ее сомнения. Ей стало стыдно за свое поведение, и, чтобы скрыть смущение, она сказала:

— Эта новость разобьет твоей матери сердце.

— Мужчины крайне редко женятся на выбранных их матерями женщинах, — слабо улыбнулся он. — Да, чуть не забыл тебе сказать, что сегодня утром звонила моя мама.

— Правда?

Она в напряжении ждала продолжения.

— Удивительно, но она хотела рассказать мне о своей любви ко мне. — Он многозначительно посмотрел на покрасневшее лицо жены.

— Вот как?

— Она до сих пор не смирилась со смертью Винченцо, но сегодня вдруг почувствовала необходимость поговорить со мной и признаться, как она счастлива, что я остался в живых.

— Вот и славно! — Энжи отвернулась, чтобы Лоренцо не догадался о ее разговоре с его матерью.

— Мама с некоторым сожалением сообщила мне, что получила известие о помолвке Камиллы. Но самое удивительное, она заявила, что погорячилась, отказавшись от тебя как от своей невестки.

В воцарившейся тишине было слышно, как бьются два сердца. Энжи смотрела в глаза мужа, не понимая, почему, если Камилла никогда не была его любовницей, невестой или еще кем-либо, он не сказал ей об этом тогда же?

— Почему ты все не объяснил мне пять лет назад? Зачем позволил мне поверить в твою неверность?

— Мы должны были расстаться. Тебе необходимо было повзрослеть, а рядом со мной ты бы не смогла. Чтобы сохранить наш брак, я пересилил себя и постарался на время забыть обо всем и продолжал жить, как прежде.

— Ты не предпринял ни одной попытки аннулировать наш брак? Почему?

— Потому что не встретил никого, на ком бы хотел жениться. Ты оставалась для меня сладким, светлым воспоминанием о женщине, которая всегда была и будет для меня идеальной.

— Идеальной?

— Любимая моя! Не проси меня объяснять, почему и за что я люблю тебя. Я просто люблю, и все.

Не зная, верить ему или нет, Энжи смотрела широко раскрытыми глазами на мужа, потрясенная искренностью его слов. Он нежно взял ее за руки и осторожно поднял на ноги. Его лицо светилось радостью и любовью.

— Нас долгие годы связывали невидимые нити, и за все это время ты сумела сохранить мужество, невиданную теплоту и преданность. Ни одна женщина в мире не способна на такое, ни одна не смогла завоевать мое сердце. Теперь я понимаю, как сильно обидел тебя, подвергая сомнению твои чувства ко мне…

Энжи склонила голову ему на плечо. На глазах появились слезы радости и счастья.

— Ты нужен мне, у меня никого нет, кроме тебя, и без тебя я ничто, — честно призналась она. — Твои объятия для меня все равно что дом родной.

— Сегодня я испугался, что ты не собираешься возвращаться домой, — сказал он, все еще сомневаясь, что худшее осталось позади, а впереди их ожидает счастливое будущее: — Пять лет назад ты сбежала от меня, и я решил тогда, что это к лучшему. Однако я боялся, что это может повториться снова.

— С каждым днем я люблю тебя сильнее и сильнее, — сквозь слезы радости пробормотала она. — И не думай, что от меня легко избавиться.

— Да, тогда ты ушла сама, не раздумывая порвав все отношения. Ты не пришла попрощаться со мной, а просто села в самолет и улетела. Ты не писала мне писем. Сколько раз я порывался разыскать тебя! Но каждый раз отбрасывал эту мысль, считая свою затею напрасной. Тебе надо было дать время и свободу, чтобы повзрослеть. Но просто забыть тебя я не мог.

— Никогда бы не подумала, что ты так переживал наш разрыв.

— Я не мог позволить нам расстаться, не испробовав последнего шанса. Глубоко в душе я тайно питал самые возвышенные надежды, и, когда увидел тебя в кафе «Лацио», потухшая было страсть разгорелась вновь.

— Но тут ты вспомнил о махинациях моей матери.

— И все равно я не мог просто так отпустить тебя. Я пообещал себе, что по истечении трех недель обязательно выброшу тебя из головы и из сердца.

— Странно, у меня была такая же мысль, — улыбнулась Энжи. — Но ничего не получилось.

— Нет, а даже наоборот, я все больше, все отчаяннее влюблялся в тебя…

— Ты же сказал, что соитие и любовь — разные вещи…

— Так оно и есть, — подтвердил он, прижимая к груди ее ладонь. — Даже если мне не суждено вновь испытать близость с тобой, я все равно буду любить тебя.

— Но твои слова обидели меня.

— Я не хотел, чтобы ты ошиблась в своих чувствах ко мне. Я стремился к тому, чтобы ты узнала меня снова и убедилась, что это не просто увлечение, а настоящая любовь. Мне не хотелось, чтобы, проснувшись однажды утром, ты вдруг решила, что слишком молода для меня и что совершила ошибку, связав свою жизнь с первым своим любовником.

— Жаль, что ты так думал, — растроганно проговорила она. — Но ты единственный мужчина, которого я когда-либо желала.

— Рад это слышать, — пробормотал Лоренцо, покраснев.

— Знаю, ты такой же собственник, как и я.

— Перед отлетом в Рим я так и не понял, что беспокоило тебя на самом деле: то, что ты беременна, или обратное?

— Тебе следовало бы сказать мне, что не требуешь больше развода.

— Но я хотел, чтобы ты сама приняла такое решение, какое сочтешь правильным. Хотя я всячески намекал тебе, как ты мне дорога.

— Я считала, что это связано с будущим ребенком.

— Но теперь-то ты знаешь правду. — Он прильнул губами к ее губам и подарил долгий и нежный поцелуй, но внезапно прервал его. — Чуть было не забыл.

Лоренцо устремился в угол спальни, где стоял завернутый в бумагу прямоугольный сверток. Осторожно развернув, он поднес Энжи написанное маслом полотно, на котором были изображены мужчина и женщина, склонившиеся над детской колыбелью. Приглядевшись, она увидела, что женщина похожа на нее, а мужчина на Лоренцо. Ничего не понимая, она подняла на мужа вопросительный взгляд.

— Эта картина была заказана мною одному известному художнику в Риме несколько дней назад по телефону. Он создал ее по нашей последней фотографии. Я уже так успел свыкнуться с мыслью об отцовстве, что твои слова разочаровали меня. Правда, может, это к лучшему, ведь тебе всего только двадцать один год. У нас все еще впереди.

— Ты станешь отцом в канун Рождества.