Страница 26 из 32
Его предложение лишь подлило масло в огонь, и рвавшееся наружу возмущение наконец вырвалось на свободу.
— Да, теперь мне все ясно! Теперь я понимаю, несмотря на отсутствие сексуального опыта. Ты из породы тех мерзких соблазнителей, которые довольствуются одной ночью, а затем исчезают, как кентервильское привидение!
— Откуда тебе знать это?! Бог мой! — гневно вскричал он. — Тебе же сравнивать не с кем!
Чтобы не упасть, Энжи с такой силой прислонилась спиной к кафельной стене, что была уверена: отпечатки виньеток на плитке навсегда останутся на ее коже.
— Возможно, я не жалею о содеянном. Но мне хочется объяснить тебе, что…
Она не дала ему договорить.
— Ты получил то, чего так добивался, пришел в себя и на этом все кончено? — с неприкрытой горечью произнесла она. — Видишь, я сказала это и тем спасла тебя от дальнейших ненужных откровений.
От этих слов Лоренцо напрягся и побледнел от гнева. Сжав кулаки, он поднял руки и… бессильно опустил их.
— Боже, как ты отвратительно мелодраматична! Ты только послушай себя! С какой стати мне говорить или думать о таких вещах? Ты ведь не только моя жена, но и, возможно, носишь моего ребенка под сердцем!
— О, только не надо об этом снова! — едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на мужа с кулаками, выпалила она.
— Тебе не кажется, что теперь шансы увеличились? Господи помилуй! Я был настолько нетерпелив, что даже не разделся! В такой ситуации я и не подумал о предохранении, не надейся!
— Я хочу в ванну, — заявила Энжи, глядя на манящую гладь воды, будто в ней она могла укрыться и спастись от всех проблем, ибо было ясно, что Лоренцо не собирается уходить, не выяснив всего. — А потом я полечу в Дублин и добьюсь скорейшего развода.
— Ты останешься здесь. А я уеду на пару дней в Милан. Как я уже говорил, ни один из нас сейчас не в состоянии мыслить трезво.
— Тогда уходи!
— Посмотри на меня…
— Не хочу. Мне просто надо побыть одной…
Лоренцо подошел к жене и нежно обнял за плечи.
— Я не могу тебя оставить в таком состоянии, дорогая.
— Хватит обращаться со мной, как с несмышленым беспомощным ребенком! — Она вырвалась из его рук. — Допустим, что я эмоциональнее, чем ты, но я уже взрослая!
— Но иногда ведешь себя, словно маленькая девочка.
Увидев, что он все еще стоит слишком близко, она уперлась руками ему в грудь и с силой оттолкнула. Поскольку его ноги были прижаты к ванне, он потерял равновесие и, не удержавшись, с громким криком упал в воду, подняв при этом мощный фонтан брызг. Опешив от неожиданности, она оторопело уставилась на бултыхающегося мужа, а потом расхохоталась. Бросив на нее уничтожающий взгляд, Лоренцо выбрался из ванны.
— Если бы ты была мужчиной, то тебе бы несдобровать! — прорычал он.
Энжи прикрыла рот рукой, сдерживая смех. Вид у Лоренцо был весьма жалкий: одежда прилипла к телу, и с нее стекала вода, образуя на полу вокруг него большие лужи.
— Это произошло случайно, — задыхаясь от смеха, выдавила она. — Честное слово. Я вовсе не хотела, чтобы ты упал в ванну.
— Все, с меня достаточно, я ухожу! И не вернусь до тех пор, пока ты не убедишь меня, что можешь вести себя как взрослая!
И взрослый мужчина без чувства юмора вышел из ванной, оставляя за собой мокрые следы. Сначала хлопнула дверь ванной, а за ней и спальни. Все, Лоренцо ушел. Тогда она вытерла насухо пол и предалась размышлениям. Муж прав, говоря о своем сложном характере: он далеко не сахар. Сидя на полу и перебирая в памяти детали происшествия, она вновь ощутила хорошо знакомое чувство одиночества.
9
За истекшие тридцать шесть часов Энжи пришла к ряду заключений. Все это время она не покидала спальни, меряя ее шагами, плача и неожиданно засыпая и просыпаясь. Ее одиночество постоянно прерывалось приходом прислуги, приносившей различную еду и напитки. Зная ее привычку затаиваться в укромном месте и не позволяя ей выплакаться и погоревать вволю, Лоренцо приказал слугам приносить его жене еду и питье каждый час. И если самого мужа не было рядом с ней, то о его незримом присутствии напоминали постоянные визиты прислуги.
Бродя по спальне и открывая все шкафы и ящики подряд, она обнаружила свою любимую тряпичную куклу Жаннет. Она сидела на одной из полок платяного шкафа, изрядно потрепанная, но все в том же цветастом наряде. Энжи прижала куклу к груди, словно здоровалась со своей лучшей подругой.
Она перебрала всю одежду мужа, имевшуюся на вилле, и не раз порывалась искромсать ее ножницами. Лоренцо покинул ее, и она чувствовала себя глубоко несчастной и безнадежно одинокой, словно у нее украли свет в жизни. Она понимала, что ее поведение напоминает поведение героинь из дешевых мелодрам, но ничего поделать с этим не могла. Лоренцо предложил ей три недели, а получилось так, что он удовольствовался всего одной ночью. Та ночь была ее лебединой песнью.
Причина, по которой он настаивал на ее пребывании в Италии, была связана с опасением, что она, возможно, забеременела от него. Вероятно, если ей удастся убедить его в обратном, он с радостью отпустит ее на все четыре стороны. Ей даже и думать не хотелось, что из этой затеи ничего не выйдет. К тому же ей было больно думать, что возможный отец ее ребенка не хочет оставаться ее мужем. Он жаждет развода.
Нет, Лоренцо не любит ее и никогда не полюбит, потому что если бы она хоть чуть-чуть нравилась ему, когда ей было шестнадцать, то он влюбился бы в нее еще тогда. Он знал все ее достоинства и недостатки. Она была полной противоположностью ему. Умный, хорошо образованный, выдержанный и рассудительный, Лоренцо запросто справлялся со своими эмоциями. А она?..
Если Лоренцо женится во второй раз, то его избранницей скорей всего будет женщина, похожая на ту, которую Энжи видела в лифте, в Мессине, пять лет тому назад. Его ровесница, элегантная и грациозная, с классически правильными чертами лица и, конечно, соблюдающая правила хорошего тона. Такая будет мило улыбаться ему, принимая как должное его заботу и покровительство, не станет перечить и уж тем более не засмеется, если вдруг он упадет в одежде в ванну в середине спора. В жилах этой женщины непременно течет благородная кровь, так что она будет достойна носить фамилию Боргезе. И хотя Лоренцо сказал отцу, что они не принадлежат к королевской семье, образ жизни его говорит за себя.
Первую посылку ей принесли за завтраком следующего дня. Энжи развернула ее и обнаружила вставленный в рамку рисунок, на котором был изображен мужчина, упавший в ванну и олицетворявший собой оскорбленное достоинство. Внизу была приписка, сделанная рукой Лоренцо: «Признаю не только свой сложный характер, но и порой отсутствие чувства юмора».
В первое мгновение она опешила: прошло много лет с тех пор, как он применял свой талант художника, чтобы развеселить ее. Вдоволь насмеявшись, она направилась в ванную, чтобы вымыть голову.
Вскоре прибыла и вторая посылка. На картинке была все та же сцена в ванной, но на сей раз главным действующим лицом была женщина, в которой легко угадывалась Энжи, оглушительно визжавшая из-за того, что ее обрызгали с ног до головы. Она снисходительно улыбнулась, допуская такую, несколько извращенную трактовку реальных событий. На самом же деле она-то смеялась, это он был вне себя от бешенства. Но в этом был весь Лоренцо: уступая в одном, начисто отрицал другое.
Отложив рисунок, она решила одеться к приезду мужа. После некоторых раздумий она выбрала светло-зеленое платье, предназначенное для парадных случаев. Когда раздался отдаленный рокот самолета, то она уже была во всеоружии, стоя в холле с лучезарной улыбкой на устах.
От одного вида вошедшего Лоренцо в легком бежевом костюме, белой рубашке и бордовом галстуке у Энжи перехватило дыхание и закружилась голова. Казалось, будто тридцать шесть часов разлуки полностью стерли из памяти облик мужа, и сейчас, увидев его снова, она вновь почувствовала любовь и безудержное желание.