Страница 13 из 18
– Вот буква А. Подумайте, на что она походит?
Несколько минут напряженного почесывания в затылке, оглаживания усов и прочих непроизвольных движений, наконец кто-то самый смелый робко пробасил:
– На дом смахиват, вашбродь.
– Правильно, молодец. Каждая буква на что-нибудь да похожа. Ваше задание теперь будет найти это сходство и запомнить. Например О – баранка, Р – топор, М – аршин складной у плотника. Всем все понятно? Тогда неделя вам на первое задание, потом начнем из букв слова складывать. Свободны!
Подождав, пока его ученички покинут комнату в канцелярии, корнет поинтересовался у Григория:
– Слушай, я все спросить хотел: если почти все неграмотны, как тогда с голубиной почтой управляетесь?
– Так мы все знаками особливыми. Все знают, давно уж так заведено.
– Понятно. А вот если надо указать…
В помещение вломился ошалелый солдат из его взвода:
– Вашбродь, у наших буза!
Уже на подходе к казарме стало ясно, что там не все в порядке: на крылечке у входа валялись двое избитых в кровь рядовых из недавнего пополнения, а изнутри доносился шум большой драки. Переглянувшись с унтером, вломились внутрь и сразу оказались в пьяной толчее. Толчок с одной стороны, случайный удар в лицо с другой – и Александр буквально осатанел, а время послушно замедлилось: едва-едва, но ему будет достаточно. Шаг вперед влево, удар в основание черепа – один готов. Шаг вперед вправо, удар ногой по печени, и другому – кулаком в висок. Еще двое. Сбить чужой кулак вбок и ударить вразрез. Он пер через толпу, как бульдозер, не замечая, кто перед ним, и люди разлетались в стороны. Горло, солнечное сплетение, колено, под сердце… Григорий не отставал, и спустя две минуты все «активисты» лежали на полу, кто без сознания, кто – баюкая поврежденную конечность или просто заходясь в судорожном кашле, остальные отхлынули в глубину казармы и стремительно трезвели.
– Смирно!!! Встать! Построиться перед казармой!
Уложились в пять минут. Пройдясь вдоль образцового строя, князь радостно улыбнулся солдатам, только-только начинающим понимать, во что они вляпались и что им за это светит. Пьяная драка, нарушение устава, а если будет желание командира – то и нападение на офицера и унтера, причем массовое, что автоматом подразумевает лет десять-пятнадцать каторги в далекой и снежной Сибири.
– Где старший унтер?
Из строя сделал шаг вперед Григорий:
– Ваше благородие, осмелюсь доложить! Старший унтер не может присутствовать по болезни.
– Точнее!
– Пырнули ножом в ногу, ходить не может.
«Суки! Порядок свой наводить вздумали? Так я вам помогу!»
– Вернуться в строй. Кто зачинщики? Что, никого? Тогда я, пожалуй, скомандую отбой и пойду писать рапорт о вооруженном нападении на меня пьяными нижними чинами. Пусть военные дознаватели выясняют, кто и насколько сядет.
– Вашбродь, вон те двое все начали.
– Ты чего, падла? Пили вместе, а виноват я один? Вот щас про всех обскажу, как дело было!
– Не слухайте яго, вашбродь, как на духу клянуся!
В ходе короткого, но очень бурного обсуждения выявилось трое победителей-финалистов.
– Смир-рна! Ты, ты, ты – три шага вперед. Кто из вас порезал МОЕГО унтера?
Троица загрустила, прикидывая шансы остаться на свободе. Их мучительные раздумья прервал щелчок взводимого курка, а затем и слова:
– Считаю до трех. Кто? Раз, два, три.
Гдах!
– Аааааааааа!
– Не ори, не на базаре.
Снова щелканье курка и вновь вопрос:
– Кто? Раз, два…
– Фомушка это, Фомушка-а-а-а-ы-ы-ы-ы…
– Кто из вас Фомушка? Раз?!
– Он энто, он!
Третий зачинщик бесстрашно указал на своего соседа, дрожа от радости, что он ни при чем.
Гдах-гдах!
Получивший по увесистой тупоносой пуле в плечо и бедро, Фомушка отлетел на метр назад и со всего маху приложился оземь, где и замер без сознания.
– Слушать меня! Младший унтер!
– Я!
– Составить списки: тех, кто участвовал в пьянке, пострадавших от драки, испорченного имущества. Замещаете старшего унтера до его возвращения в строй. Вопросы?
– Никак нет.
– Тем, кто повеселился! С завтрашнего дня и пока не выздоровеет старший унтер, у вас каждый день строевая подготовка. Это если я буду занят, а так еще и побегать придется в полной выкладке. Все сломанное восстановите за свой счет и своими силами. Те, кто по вашей вине получил синяки, в наряды ходить не смогут. В отличие от вас. На этом пока все. Разойдись! – Повернувшись к троице… точнее, к двум в сознании и одному без него, тихо пообещал: – Если вы в течение недели исчезнете из отряда, жить будете. Нет – сдохнете в результате несчастного случая. Вздумаете бумагу марать – обвиню в покушении на убийство и подстрекательстве к мятежу. Все понятно? Унтер! Убрать эту падаль в лазарет, объяснить им, кто такие самострельщики, навести в казарме порядок. Исполнять!
– Есть!
Глава 10
Как только на ветках зазеленели первые листочки, оживились и «контрабасы» – у них наконец-то появилась возможность нормально работать! И пошло-поехало: что ни день, то короткая перестрелка или долгая погоня за убегающими несунами, точнее, ездунами (причем на неплохих лошадях). Пока его подчиненные бегали, корнет занимался сбором статистики, проверяя прошлогодние выкладки, – все замечательнейшим образом сходилось. К примеру, если контрабандистов заметили рядом с Кривым оврагом, то это означало, что сразу на двух близлежащих хуторах или на одном из них хранится доставленная контрабанда, а где-то рядом и сами «труженики пограничья» отдыхают.
– Александр Яковлевич, опять доглядчика отловили.
В канцелярию, предварительно деликатно постучав, шагнул Григорий с лычками старшего унтера на плечах. Прежний, Семен Васильевич, так и не оправился от ранения полностью, оставшись хромым на всю оставшуюся жизнь, да и возраст. Поэтому после получения заключения военного фельдшера о невозможности полного излечения списали его подчистую. Назначили маленький пенсион и проводили, как полагается (корнет под это дело «убедил» всех провинившихся «добровольно» скинуться на прощальный подарок в размере половины месячного жалованья с каждого). На место Семена Васильевича утвердили Гришу, тем более что он и так уже вовсю командовал. На место Григория «подняли» ефрейтора Афанасия Кошина, обладавшего сразу тремя бесспорными достоинствами: немаленьким опытом, спокойным нравом и очень внушительным видом – особенно всех впечатляли кулаки. Для взвода настали тяжелые дни. Нет, старослужащих это почти не коснулось, но все «молодые» сто раз прокляли тот день, когда решили немного расслабиться. Два месяца они жили, спали, ели и даже дышали исключительно по уставу, свободного времени им хватало только на то, чтобы умыться утром и раздеться вечером. Остальное время было плотно занято бесконечной боевой подготовкой, практическими стрельбами, отработкой нарядов чуть ли не за весь отряд, хозяйственными работами, благоустройством территории. Всем этим новый старший унтер руководил не один, а в компании нового же младшего и младших и старших унтеров первого и третьего взводов, что позволяло легко поддерживать жесткий до жестокости порядок. В результате Александр одним выстрелом убил даже не два, а сразу четыре зайца. Теперь пополнение почти не уступало ветеранам в подготовке (опыт придет лишь со временем, увы). Из-за постоянных трудов по облагораживанию территории он получил две похвалы от высокого начальства из штаба и безмерную благодарность от простых селян. Организовав своим солдатам практические стрельбы, он неожиданно узнал о полагающемся ему патронном довольствии (по итогам беседы с каптенармусом, последний дня три ходил скособочившись и потирая грудь) и тут же получил все, что ему задолжали… с маленькими процентами, хе-хе. Последнее и самое важное – репутация. История с пьяным дебошем солдат и последующим наведением порядка широкой общественности осталась неизвестна, но внутри Олькушского погранотряда авторитет корнета Агренева взлетел на невиданную высоту. Приказы исполнялись едва ли не прежде, чем он заканчивал говорить, резко исправилось поведение всех солдат в увольнительных, и, как ни странно, улучшилось к ним отношение деревенских – потому как стало меньше драк и шатающихся в поисках денег на выпивку нижних чинов. А всего-то гайки затянул.