Страница 9 из 61
Эту беседу с рейхсфюрером СС Пауль часто пытался восстановить в памяти до мельчайших деталей. Он даже счел нужным во всем подражать Гиммлеру: говорил так же отрывисто, пренебрежительно и громко, внезапно прерывал речь и смотрел пустыми глазами в какую то точку, неожиданно злился и стучал по столу кулаками. На тех кто видывал рейхсфюрера, эта преемственность манер должна была производить впечатление.
Позже Радомский старательно собрал все речи и высказывания рейхсфюрера и перенес в записную книжку особенно понравившиеся цитаты. В своих выступлениях перед офицерами и солдатами Пауль нередко щеголял этими афоризмами. Обычно он начинал со славословий: «Глубокий ум райхсфюрера…» «Тончайший анализ фактов, произведенный райхсфюрером…» «В беседе со мной райхсфюрер изволил отметить…» Особенно нравилась Радомскому цитата из выступления Гиммлера на познанском совещании группенфюреров СС, и Пауль приводил ее чуть ли не в каждой своей речи:
«Что случится с русским или чехом, меня нисколько не интересует. Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры; в ином смысле меня это не интересует. Погибнут или нет от изнурения при рытье противотанкового рва десять тысяч русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готов ли для Германии противотанковый ров».
Приводя эту выдержку, Пауль торжественно заключал:
— Вот глубина анализа… Здесь в каждом слове светится арийский ум!
Настольным руководством для Радомского была директива Гиммлера «Об особой подсудности в районе „Барбаросса“» [1], изданная в декабре 1941 года. Там говорилось, что немецкие войска «имеют право и обязаны применять в борьбе любые средства без ограничения также против женщин и детей, если это только способствует успеху».
Паулю была понятна поспешность многих немецких генералов, с какой они подхватили и применяли знаменитую директиву.
В ставке их действия оценивались по количеству уничтоженного населения Чем больше убито украинцев, русских, поляков — вообще славян, тем выше награды гитлеровским генералам. Эта фашистская «лестница славы» сплошь была залита кровью расстрелянных, однако гитлеровские служаки ревностно карабкались по ней, нередко сталкивая друг друга. Даже самая извращенная и мрачная фантазия, казалось бы, не могла породить подобных омерзительных картин соревнования в убийствах. «Сеять психоз ужаса», «устранять неполноценную расу» — таковы были их девизы. Генералы спешили выслужиться, как Гиммлер, «взойти по черепам» — и потому слали войскам дополнительные директивы. В этих усердных служаках Радомский не мог не видеть конкурентов. Вот и сейчас на столе перед ним лежала свежая директива штаба 257-й пехотной дивизии — суконный документ, из которого он, Радомский, мог бы сделать своего рода шедевр.
Как примитивны были эти штабные «мастера дознания», в следовательском арсенале которых числились только дубинка и плеть. Радомский предложил бы куда более богатый инструментарий. С надменной усмешкой он перечитывал директиву:
«Все допрашиваемые, — писали штабники 257-й дивизии, — должны быть предупреждены самым суровым образом о необходимости говорить правду. Во всяком случае, они знают, что с самого начала допроса их будут избивать.
Кто-либо из допрашиваемых безусловно даст показания относительно партизан. Однако, если, как это обычно бывает, допрашиваемый сначала притворяется, что он ничего не знает о партизанах, а позднее сообщает какие-нибудь сведения, его надо подвергнуть более тщательному допросу (около двадцати пяти ударов резиновой дубинкой или плетью). Каждый раз вслед за вопросом необходимо добавлять слово „говори“, например:
— Где находится командир партизанского отряда? Говори!
— Какие задания вам поручили? Говори! — и т. д.
Лицо, допрашиваемое таким образом, будет продолжать говорить, и, когда ему прикажут сообщить все остальное из того, что ему известно, его необходимо подвергнуть еще двадцати пяти ударам…
Лица, которые подверглись такому суровому и тщательному допросу… должны быть ликвидированы вместе с осужденными.
Казненные должны быть захоронены таким образом, чтобы родственники не могли найти могилы и откопать их трупы».
Еще примитивнее выглядел, по мнению Пауля, генерал Рейнгардт — этот солдафон даже не требовал допроса пленных: «Партизаны в бою должны быть уничтожены. Любые методы допустимы».
Нет, Пауль Радомский не так-то прост. Он знает самые утонченные методы дознания. Ведь о нем уже отозвался с похвалою сам Гиммлер. «Этот гамбургский молодец, — сказал он как-то, — заставит безногого плясать и глухонемого петь романсы»! В свои зондеркоманды [2], входившие в эйнзатцгруппы Д [3], Радомский набрал отпетых «ребят», ни в чем не уступавших «браконьерам» эсэсовца Дирлевангера [4]. Он считал этих отпетых наиболее надежными исполнителями своих приказов. Донесения Пауля, разработанные им подробные дифференцированные схемы допросов для военнопленных и штатских, для рабочих, крестьян и интеллигентов, для женщин и детей вызывали одобрение райхсфюрера. Идея «морального пресса», призванного подавлять в зародыше любое проявление недовольства «новым порядком», — постоянные виселицы вдоль железных дорог, охота на заложников, публичные истязания их и расстрелы — сделала имя Радомского широко известным и в гестапо, и в СС, и в СД. В начале августа 1942 года райхсфюрер собственноручно прикрепил к его мундиру офицерский крест.
Встреча произошла в Берлине, и Пауль возвратился на Сырец в приподнятом настроении. Теперь его не удивляла почтительность даже старших по чину; за нею таилась зависть. Своими рассказами о памятной встрече Пауль эту зависть сознательно подогревал: он словно бы проговаривался об особой благосклонности райхсфюрера к семье Радомских — создавалось впечатление, что Гиммлер не чаял в нем души. Впрочем, интимные подробности этой встречи в его разговорах проскальзывали очень осторожно; он умел вовремя остановиться и многозначительно промолчать.
Но власть все явственней сосредоточивалась в его руках, даже начальники службы СД его опасались. Хотя служба безопасности — СД — была прикомандирована к армиям, однако основные указания она получала от райхсфюрера СС. Принимая тысячи арестованных, Радомский всегда мог завести дополнительное следствие, и это было его контролем над местными органами СД, а «контроль» Радомского мог заподозрить гуманность даже там, где ее не было и в помине.
Вечерами, отдыхая от дел, штурмбаннфюрер строил все новые планы. Вот и теперь, в связи с продовольственными затруднениями в оккупированных областях, он обдумывал проект одновременного уничтожения всех детских колоний.
«К чему, — рассуждал он, — расходовать продовольствие на питание каких-то сомнительных сирот, чьи отцы, возможно, сражались в армиях врага?» Далее он намечал уничтожение всех раненных советских солдат и офицеров, оставшихся в захваченных госпиталях, всех, кто находился в психиатрических больницах, в домах для инвалидов и престарелых. Он был уверен, что Гиммлер одобрит этот проект дополнительной экономии продовольственных ресурсов — посильное дополнение Пауля к плану «Ольденбург» [5].
В общем, Радомский был доволен «лестницей служебного восхождения», ступени которой он явственно ощущал под ногами; с этих ступеней перед ним открывались уверенные перспективы богатства, высокого чина и почета. Если бы только в этом чужом городе время не тянулось так медленно и тоскливо! Если бы не зловещие слухи о мстителях — подпольщиках, партизанах… Если бы не случаи убийства немецких офицеров и солдат… Но в конце концов ведь можно же было и здесь придумать какое-то развлечение, создать условия для спокойного отдыха в кругу своих людей — островок безмятежности в море бушующей войны.
1
«Барбаросса» — кодовое название гитлеровского плана войны против СССР.
2
Зондеркоманды — специальные отряды немецкой полиции (полуроты), занимавшиеся уничтожением мирного населения на временно оккупированных гитлеровцами советских территориях.
3
Эйнзатцгруппы — специальные группы полиции (роты) СС и СД численностью 800-1200 человек. В них входили зондеркоманды.
4
Дирлевангер — кровавый эсесовский бандит, уголовник-рецидивист, грабитель и убийца. Командовал на территории СССР карательной бригадой, набранной исключительно из уголовного сброда и проявившей в отношении мирного советского населения оккупированных областей неслыханные жестокости. Кличка «браконьеры», по мысли оккупантов, должна была смягчить истинное назначение отрядов этих профессиональных убийц.
5
«Ольденбург» — кодовое название немецко-фашистского плана ограбления оккупированных областей СССР.