Страница 11 из 16
Илона злилась, Светлана перепугалась до смерти, а я… встретил самую красивую женщину, которую до сих пор доводилось видеть, — (мне уже потом сказали) королеву здешних земель.
Она привстала и повернулась к нам… Меня словно молнией ударило. Вот она, моя Весна Боттичелли, Спящая красавица этого замка, единственная и неповторимая! Взгляд обиженного ребенка и полная растерянность. Поразительная чистота души.
Ее золотистые волосы были присобраны в какую-то изысканную средневековую прическу со множеством жемчуга, локонов и косичек. Большие глаза казались бездонными безо всякого макияжа. Изумительно правильные черты лица. На губах мерцала легкая карминно-розовая помада. Шея — лебединая, переходящая в женственные покатые плечики.
А тело… Боже ты мой! Это чувство накрыло меня с силой несущегося сверхзвукового истребителя. Своей узкой талией, которую можно легко обхватить пальцами, бедрами гитары и роскошной грудью идеальной формы она могла свести с ума даже голливудского красавца и вернуть мужскую силу престарелому отшельнику. Эти мягкие изгибы… за них отчаянно хотелось подержаться.
С трудом сжал челюсти, побеждая в себе слепое, иррациональное желание обнять и не отпускать. Единолично присвоить. И это была не похоть. Я просто умирал от желания защитить ее от целого света. Ну не идиот?!
Один взгляд, один только взгляд! Под маской опытной кокетки внутри этой девушки пряталась чуткая и ранимая натура. Я стоял в растерянности и не знал: как мне быть? Язык присох к гортани, пропали готовые фразы и привычные слова. Смех да и только! — впервые в жизни опытный психолог потерял дар речи.
Еще бы! Кто она и кто я… Между нами века разных цивилизаций. Что я ей скажу? «Вы прекрасны?!» Должно быть, она слышит эти слова от придворных по тысяче раз на день. Это уже как мастика для паркета, пошлая и банальная дань вежливости, а не комплимент. Обесценившаяся валюта.
«Я схожу с ума от ваших глаз? Вы удивительны? Я готов ради вас…» — вранье! Я и сам не знал, на что готов ради нее, честно.
Я читал множество книг, знаю наизусть тысячи стихотворений, многие из которых о любви, помню дословно каждый сонет Шекспира… Так отчего же все эти слова не могут вырваться наружу?
Мое молчание — трусость или благоразумие? Может, ошибся, и она глупая кукла с фарфоровым личиком? Или отъявленная дура? Или опытная интриганка?..
А глазам моим было все равно. Они, проклятые, приклеились к одной девушке и не желали находить другую пищу! Господи, люди, тресните меня по голове чем-нибудь, иначе пропал!
Стоял и позорился, не имея сил оторваться от ее лица. Прям помутнение какое-то нашло! Слава богу, сам в обморок не брякнулся. Стыда было бы! До конца своих дней не отмыться.
Дальше языкатая сестренка, кажется, нас представляла. Перекрашенная в брюнетку Света, драматично закатывая выразительные светло-карие глаза, с завидной регулярностью падала в обморок, Кондрад вежливо ругался…
Туман в голове не рассеивался. Я получал знаки робкой симпатии. Мы с Иалоной, словно танцоры в паре, не сговариваясь, повторяли жесты друг друга. Взгляд, отведение глаз, поворот головы, еще один взгляд. Смущенный румянец, опять отводит глаза…
И тут началось… В окошке, на которое с гневом и страхом указала Иалона со словами: «Моя проблема заключается в этом!» — нарисовалась на редкость мерзкая харя.
Я еще раньше заметил странные сумерки, льющиеся из окна. Ну так вот! Помните фильм Стивена Кинга «Птицы»?! Как я понял из сбивчивой речи девушки, ситуация та же… только пташки покрупнее и позубастей будут. К тому же эти заразы — говорящие… кроме всего прочего.
Театр абсурда цвел махровым цветом. Посреди званого обеда на сцене появился местный бог. Или божок, я в их пантеоне разбираюсь слабо, точнее — совсем не разбираюсь…
Погрохотав железом и попугав прихожан, этот громовержец средь бела дня утащил молодоженов, никто и мяукнуть не успел. Чуть поразмыслив, я пришел к выводу: судя по мимике и интонации, вредить им бог не собирался. Ему что-то от них нужно… от нее. Бог… Рицесиус, по-моему… все время бросал на Илону взгляды, выражавшие глубокую заинтересованность. Несексуального характера. И это сильно утешает.
Пока осиротевшая паства моргала глазами и щелкала клювом, с потолка свалился Кондрад. Один.
— …! …! …!!! — заорал зять, белый от страха и ярости.
Оглядевшись, он схватил графин с вином и запулил в противоположную стену. Светло-голубые шпалеры трапезной украсились багровыми разводами. Следом над головами сидящих в том же направлении ласточкой улетел стул. Низко так пошел, к дождичку, наверно. Подтверждая эту верную примету, в ту же сторону с грохотом отправился еще один стул. И еще. И еще.
На пятом заходе на руках Кондрада повис его друг. Деррик, кажется. Он взволнованно попытался зятю что-то втолковать.
Больше никто к Черному Властелину не совался. Я тоже. Своя шкура дороже стульев.
В безумных зеленых глазах появились следы некоторого узнавания. Кондрад на секунду затих, видимо собираясь с силами. Или разбирая осколки недавно почившего благоразумия?
С королевой мы заговорили одновременно…
— Где Илона? — Меня очень интересовал факт пропажи сестры. Можно сказать, весьма и весьма.
Неслучайно господин Дорсетский на стенку лезет! С Илоной случилось что-то недоброе. Кондрад — воин с закаленной психикой, просто так он чужую мебель крушить не станет.
Я попробовал проанализировать обстановку и сразу успокоился. Зря зятек нервничает! Зная Илону так, как я, на его месте скорее бы пожалел того несчастного, который с ней свяжется по-плохому. Забыл, что ли, свои суровые будни здесь, во дворце в качестве Черного Властелина?
Это истории о перемещениях я воспринимаю с трудом. А в шкодную натуру сестренки я верю всегда! Если есть в мире какая-то стабильность и незыблемость, то она — в хулиганстве Илоны!
Похоже, и королева так думает:
— Фи! Как вам не стыдно, здесь дамы!
Похоже, кто-то совсем не собирается жить долго и счастливо, откровенно нарываясь на близкую и скоропостижную кончину. Мученическую, насколько я могу судить по налитым кровью глазам зятя.
— Молча-а-ать! — командирским голосом рыкнул Кондрад, одним только взглядом обещая Иалоне все девять кругов ада. Сразу и не отходя от кассы. Девушка все же оказалась понятливой и спряталась за меня. Удивительное дело — тихо и молча! И это тоже радует.
— Илона осталась у Рицесиуса! — мрачно поведал мне зять. — Не спрашивай, не знаю зачем.
— Это классическое похищение невесты! — вылезла ушибленным интеллектом тощая Светлана. Выдала призыв в массы, сверкая зубами и длинными прозрачными ногтями с рисунком: — Мы должны собрать за нее выкуп!
«Массы» посмотрели на нее с прохладцей и заметным неодобрением. Им не хотелось отдавать кровные денежки. Мы с Иалоной — с ехидным интересом, потому как такую ду… умницу… нечасто встретишь. Кондрад мученически закатил глаза и явно пожалел, что никого не сможет сделать ниже ростом путем усекновения пустой головы.
— Что будем делать? — задал я, по моему мнению, самый насущный вопрос, относящийся к обеим ситуациям.
— Отпусти! — отпихнул Кондрад Деррика. — Не знаю, кто как, но я буду спасать Илону!
— Похвально! — порадовался я за сестру и чуть охладил его буйную голову. — А как именно?.. Мы даже из дворца не можем выйти!
— …! — крепко и немногословно высказался зять и попытался снова что-то сломать. Затея ему по большей части удалась. Ценой вывихнутой стражнику челюсти и усилиями четырех секьюрити мы остановили его поползновения на остатки мебельного гарнитура. И так только половина сохранилась после приступа его гнева.
Пока местные стражи правопорядка спасали ценное имущество, в зале прямо из воздуха появился еще один действующий персонаж.
Нас посетил мужчина средних лет. Обычное дело, как я понимаю… подумаешь, пришел из воздуха?! Сегодня день такой… погода ясная, летная…
Но! Был он в дурацкой гавайке и купальных шортах по колено с рисунком из заигрывающих друг с другом зайцев. Чудак храбро обвешался со всех сторон предметами, остро необходимыми для… приятного отдыха на море. Там были: водяной матрас, надувной круг, бинокль, аптечка, ожерелье из вульгарно-пестрых цветов и, как патронташ через плечо, — средства индивидуальной защиты.