Страница 45 из 101
Судьба Османского султаната может служить примером коррумпированности абсолютной власти. Но система подкупа начала касаться и греков. Поскольку оказывалось, что они уже не могли рассчитывать на хорошее отношение со стороны властей, и их конкретные права соблюдались все меньше и меньше, они неизбежно должны были прибегать к интригам. В своей безнадежности они начали забывать о взаимной поддержке друг друга. Каждый из них начал заботиться о своей собственной выгоде. Поощрять же зависть, интриги и деморализацию милетабыло в интересах турок.
Внешним симптомом ухудшения положения греков было постоянное отбирание их церквей и обращение их в мечети. Султан–завоеватель был удивительно снисходительным в этом отношении. Единственная церковь, которая была официально отобрана у христиан, была Святая София. Это было закономерно: ведь Великая церковь была более, чем церковь; она была символом старой христианской Империи. Ее превращение в мечеть стало печатью нового порядка. Тем не менее, в течение долгих лет делалось не много попыток изменить старое христианское убранство, за исключением прикрытия или уничтожения мозаических образов Христа и святых. [282]Другие церкви, такие как Новая базилика и Богородицы Светоносной в районе старого императорского дворца были настолько повреждены во время штурма города, что они были заброшены, вовсе снесены или разрушились сами по себе. Иные храмы, такие как монастыри Пантократора или Спасителя Хора были разграблены и осквернены; греки не предпринимали попыток восстановить их. Поскольку они в основе своей были прочными, то неудивительно, что их вскоре обратили в мечети. Некоторые церкви были заняты турками сразу и использовались в светских целях. Святая Ирина, рядом со Святой Софией, стала арсеналом. В церкви св. Иоанна в Диппионе, недалеко от ипподрома, был помещен зверинец. [283]В этих случаях церкви располагались в районах, населенных турками, и христиане были достаточно благоразумными, чтобы не протестовать. Храм св. Апостолов, хотя и сохранялся христианами во время падения города, как мы видели, был покинут ими через несколько месяцев; ввиду его ветхого состояния, султан не имел ничего против, чтобы он был разрушен и вместо него была сооружена большая мечеть, носящая его имя. Но многие другие церкви были оставлены в руках христиан. [284]
На эти церкви не посягали при жизни Мехмета II. Его сын Баязит II придерживался других взглядов. В 1490 г. он потребовал передачи патриаршей церкви Богородицы Паммакаристос. Но патриарх Дионисий I сумел доказать, что Мехмет II определенно даровал эту церковь патриархату. Султан согласился, потребовав только снятие креста с купола. В то же время он запретил своим сановникам занимать другие церкви, как они предлагали. [285]Его запрет был, однако, вскоре нарушен, несомненно при его потворстве. Ранее 1494 г. была захвачена церковь Панахрантос и около 1500 г. — св. Иоанна в Студионе. Именно в это время турецкие чиновники превратили покинутые церкви Хора и Пантократора в мечети; несомненно, они хотели распространить свои действия на все еще действующие церкви. [286]
Около 1520 г. султан Селим I, который не любил христианство, к ужасу своего великого визиря предложил насильно обратить всех христиан в ислам. Когда ему сказали, что это невозможно, он потребовал, чтобы по крайней мере все их церкви были отобраны. Визирь предупредил патриарха Феолепта I, который привлек к делу ученого юриста по имени Ксенакис. Феолепт понимал, что у него нет фирмана в защиту церквей. Он сгорел при пожаре в патриархате, говорил патриарх. Но Ксенакис смог представить трех престарелых янычаров, которые присутствовали при взятии Константинополя султаном–завоевателем. Они поклялись на Коране, что видели нескольких знатных граждан, которые пришли к султану, готовящемуся войти в город, и поднесли ему ключи от своих районов. Взамен этого он обещал им сохранение храмов. Султан Селим принял это свидетельство и даже позволил христианам снова открыть некоторые свои церкви, которые были закрыты его чиновниками. При этом еще больше церквей было захвачено во время его правления. [287]В 1537 г., при султане Сулеймане Великолепном, этот вопрос был снова поднят. Патриарх Иеремия I сослался на решение султана Селима. Тогда Сулейман посоветовался с шейхуль–исламом, высшим мусульманским авторитетом в области юриспруденции. Исследовав предмет, шейх объявил, что «как известно, Константинополь был взят силой; но тот факт, что многие церкви сохранились, должен означать, что город сдался». Сулейман принял это решение. [288]До конца его правления церкви больше не закрывались. Последующие султаны были менее терпимыми. При Селиме II еще больше церквей было превращено в мечети. В 1586 г., вернувшись после удачного похода на Азербайджан, Мурад III провозгласил, что намеревается преобразовать патриаршую церковь Паммакаристос в мечеть победы — Фетие джами. Если бы патриарх Иеремия II, которого любил Мурад, был еще на престоле, можно было бы предотвратить закрытие церкви. Но Иеремия незадолго до того был отстранен от власти в результате интриги св. синода; а возведенный в данный момент Феолепт II был ничтожеством. Мурад, без сомнения, был рад представить изъятие как наказание интриганам. Александрийский патриарх временно предоставил небольшую церковь св. Димитрия Канаву, которая принадлежала ему, в распоряжение Иеремии II, когда тот вернулся через несколько месяцев к патриаршеству. Наконец, патриархату позволили восстановить церковь св. Георгия, находящуюся в центре квартала Фанара. Новая церковь была построена в следующем столетии, также как и здания вокруг нее для патриаршей резиденции и канцелярий. Подобно всем церквям, которые разрешалось строить грекам вместо утраченных, новый храм был совершенно невзрачен снаружи, а сооружение заметного извне купола было запрещено. [289]
К XVIII в. в Константинополе было около сорока греческих церквей; но только три из них были построены до завоевания города: св. Георгия Кипрского в Псаматии, разрушенная землетрясением в начале столетия; св. Димитрия Канаву, уничтоженная пожаром несколькими годами позже; и св. Марии Монгольской. Эта церковь сохранилась благодаря тому, что Мехмет II призвал грека–архитектора для строительства мечети на месте храма Святых Апостолов; этот архитектор, Христодул, получил в дар улицу, на которой стояла церковь, глубоко почитаемая матерью султана. Он распространил акты, гарантировавшие как целостность церкви, так и самого церковного здания. В конце XVII в. мусульмане пытались конфисковать здание. Димитрий Кантемир, который был юрисконсультом патриарха, смог показать им оригинальный фирман султана визирю Али Кюпрюлю, который благоговейно поцеловал его и распорядился, чтобы церковь оставалась нетронутой. Она до сих пор остается действующей церковью, хотя была сильно повреждена во время антигреческого восстания 1955 г. [290]
Четвертая церковь, Перивлептос, находилась в руках христиан, хотя и не греков. Она была отдана армянам султаном Ибрагимом по просьбе его фаворитки, дамы необъятных прелестей, известной как Шекерпарче, т. е. «кусочек сахара», о которой говорили, что она весит более 300 фунтов. [291]
Тот же процесс происходил в провинциальных городах. В Фессалонике в середине XVI в. были превращены в мечети большой храм св. Димитрия и церкви Св. Софии и св. Георгия. [292]В Афинах церковь, в древности известная как Парфенон, стала мечетью примерно в то же время, а рядом с ней беспечно возвышался минарет. Когда Парфенон был разрушен в 1687 г. венецианским ядром, попавшим в склад боеприпасов, находившийся на его территории, то на руинах была построена небольшая мечеть. [293]В каждом городе, завоеванном турками, повторялась та же история. Только в районах с чисто христианским населением церкви оставались неповрежденными. Закрытие церквей было не только унизительным, но создавало серьезные юридические и экономические проблемы. Многие из отобранных церквей владели значительной собственностью, передача которой приводила к бесконечным судебным процессам и интригам. Не меньшие трудности встречали греки, чтобы добиться разрешения на строительство церквей взамен тех, которые они потеряли. Если они не сталкивались с открыто враждебным отношением, то должны были встретиться с глухой стеной турецкой бюрократии. Обычно взятки были единственным методом для получения быстрого ответа на каждый запрос. Очень быстро греки поняли, что подход к их новым хозяевам лежит через подарки и деньги.
282
В 1550 г. Николай де Николаи свидетельствовал о наличии мозаических образов в Святой Софии, но отмечал, что турки лишили их глаз (Les Navigations, Peregrinations et Voyages. P. 104). В одной рукописи, описывающей посещение итальянцами Константинополя в 1611 г. (British Museum, MS. Hart. 3408), говорится о том, что турки закрасили весь интерьер церкви белилами. Но через 60 лет Грело смог зарисовать многие мозаики и обнаружил, что только лики и фигуры были закрашены и повреждены. Те мозаики, которые турки не могли достать, были грубо повреждены; но он видел и людей с длинными шестами, которые пытались заклеить изображения ( Gre‑lot G. J. ALate Voyage to Constantinople/Transl. J. Philips. P. 111 ff.). Госпожа Мэри Вортли Монтегю (Complete Letters/Ed. R. Halsband. Т. I. P. 398–399), стремящаяся защищать турок от всякого обвинения в вандализме, заявляет, что если лики утратились, то это произошло от разрушительного воздействия времени. Она не дает объяснения, почему остальные фигуры находятся в лучшем состоянии. Герлах видел неповрежденные фрески в Студийском монастыре св. Иоанна, хотя церковь уже была обращена в мечеть, а также в церкви св. Феодосии (в то время она использовалась как склад) и в других бывших церквях ( Gerlach S.Tagebuch. S. 217, 358–359).
283
О судьбе этих церквей см.: Runciman S.The Fall of Costantinople. P. 199— 200. Арнольд фон Харф, посетивший Константинополь в 1499 г., сообщает несколько раз, что многие церкви использовались как зверинцы (The Pili‑grimage of Arnold von Harff (Hakluyt edition). P. 241–242, 244).
284
См. выше: Кн. II, гл. 1.
285
Hypsilantis А. С.Τά μετά την"Αλωσιν/Ed. A. Germanos. P. 62, 91 (основывается на патриарших отчетах).
286
Millingen A. van.Byzantine Churches in Constantinople. P. 128, 304; Janin R.Constantinople Byzantine. Vol. I, iii (Les Eglises et les monasteres). P. 224, 447, 533, 550. О Хоре см.: Gyllius P.De Constantinopoleos Topographia. P. 201.
287
Historia Patriarchica (С. S. Η. В. edition). P. 158 ff.; Demetrius Cantemir.The History of the Growth and Decay of the Othman Empire (transl. N. Tindal). P. 102–103.
288
Historia Patriarchica. Loc. cit.; Cantemir.Loc. cit. Historia Patriarchica объединяет оба эти эпизода в один; но очевидно, что янычары принимали участие лишь в первом случае, потому что они не могли жить в 1537 г., через 84 года после падения города. Доктор Р. Валш через два с половиной столетия слышал искаженную версию этой истории ( Walsh R.Residence in Constantinople during the Greek and Turkish Revolutions. Vol. II. P. 360–361).
289
Gedeon Μ.Πατριαρχικοί Πίνακες. Σ. 530.
290
Μ. Baudrierв книге «Histoire generale du serrail et de la cour du Grand Seigneur», опубликованной в 1623 г., говорил (Р. 9), что греки владели сорока церквями в городе. О церквях св. Георгия Кипрского и св. Димитрия Канаву см.: Janin R.Op. cit. Т. 1, III. P. 75, 95. О церкви св. Марии Монгольской см.: Cantemir.Op. cit. P. 105. Evliya Celebi.Seyahalname (ed. N. Asim). Т. 1. P. 452 — перечисляет большое количество греческих церквей в пригородах Константинополя.
291
Janin R.Op. cit. P. 328; Alderson A. D. The Structure of the Ottoman Dynasty. XXXVII. No. 4; Millingen A. van.Byzantine Constantinople: The Walls of the City. P. 20.
292
Tafrali О. Topographie de Thessalonique. P. 150 ff. показывает, что некоторые церкви были захвачены турками сразу после завоевания города. Св. Димитрий был закрыт в правление Баязита II. Обращение в мечеть Св. Софии датировано надписью 993 г. хиджры (1545 г. от P. X.). Венецианский путешественник Лоренцо Бернардо, который был в Фессалонике проездом в 1590 г., свидетельствует о том, что она уже была мечетью, но мозаическое изображение Вседержителя в куполе не было закрашено. См.: Viaggio a Constantinopoli di ser Lorenzo Bernardo//Miscellanea pubblicata dalla Deputazione Veneta di Storia Patria. P. 33; Jorga N. Byzance apres Byzance. P. 46 ошибочно предполагает, что Бернардо говорит о Св. Софии в Константинополе.
293
Точно неизвестно, когда именно Парфенон был обращен в мечеть. Вероятно, сам Мехмет II обратил церковь Богородицы Спасения, которая была православным кафедральным собором во франкские времена. См.: Sicilia‑nos D.Old and New Athens (transl. R. Liddell). P. 96; Hasluck F. W. Christianity and Islam under the Sultans. Vol. I. P. 13–16; Vol. II. P. 755.