Пес имперского значения

— Нет, но…

— Возражения не принимаются. Или вы хотите предложить что-то получше? Увольте. От всех этих устриц меня мутит, от спаржи пучит живот, артишоки вызывают отвращение, а пикантные соусы — изжогу. Так что не уговаривайте.

Внутри посетителей встретила уютная атмосфера деревенского праздника, ещё не перешедшего в буйную стадию. Приглушённое освещение, деревянная мебель и негромкая скрипка, исполняющая "Марш авиаторов" в своеобразной манере, только добавляли обстановке шарма. Предупредительный метрдотель провёл к заказанному по телефону столику.

— Что будем кушать? — спросил Хаммер у увлёкшегося изучением меню мистера Смита. — Водку?

— Да, пожалуй, — согласился тот. — Тем более это единственное слово, которое я смог тут прочитать. Остальное — на ваше усмотрение.

— Конечно. А вы что думали? Если названия здешних блюд написать на английском языке, то вкус будет уже не тот, — Арманд отобрал папку и обернулся к стоящему рядом официанту. — Нам, пожалуйста, это… вот это… этого двойные порции, а это… Да, пожалуй и его.

Когда принесли первое блюдо, Смит недоверчиво спросил:

— Вы говорите, что это традиционная русская еда?

— А что не так? — удивился Хаммер, выбирая украшенный укропом и кольцами лука бутерброд с мелкой рыбкой, изображающей кильку.

— Богато живут. У нас в Америке не каждый может себе позволить анчоусы.

— Дикие люди.

— Кто?

— Американцы.

— А вы разве…?

— Ах, да, и я тоже. Но уже потихоньку исправляюсь, — на стол опустились ещё две исходящие паром тарелки. — Попробуйте. Это просто великолепно.

— Вы так думаете? — мистер Смит с сомнением разглядывал огромную мозговую косточку, торчащую из борща. — Позвольте, но это же свинина!

— Как можно!? — обиделся официант, разливающий в этот момент водку. — Нешто мы таки без понятия? Это баранина, выращенная по-одесски!

— Подтверждаю, — Хаммер встал, взял свою рюмку, и отсалютовал ей в сторону висящего на стене парадного портрета Сталина. — Предлагаю традиционный тост. На будущий год — в Иерусалиме!

За такое нельзя было не выпить. Особенно если предлагает человек, видимо владеющий некоторой информацией. А вдруг и действительно? Так это же…

— Официант, всем водки!

Разумная и своевременная инициатива была с благодарностью воспринята остальными посетителями ресторана, и где-то через двадцать минут в зале потихоньку начали сдвигать столы, чтобы почувствовать надёжное чувство локтя и сплочённость рядов. А ещё через час мистеру Смиту, купающемуся в лучах кратковременной славы, пришла в голову великолепная идея, требующая немедленного воплощения в жизнь.

Вечер следующего дня. Нью-Йорк.

— Стойте! Стойте! — от перегораживающей въезд на мост баррикады к автомобилю с красными флажками и дипломатическим номером бежал размахивающий руками полицейский. — Сюда нельзя!

Машина остановилась, и вышедший из неё высокий седой человек в очках ответил предельно вежливо:

— Это ваши проблемы, офицер. Мне нужно быть там.

— Но у меня приказ.

— У меня тоже. Хотите устроить международный скандал?

— Нет, сэр!

— Товарищ, — поправил дипломат. — Кто тут старший? Позовите.

— Так точно, товарищ сэр! — полицейский, видимо когда-то служивший в армии, вытянулся и взял под козырёк. — А мой начальник вот, уже сам идёт сюда.

Действительно, низко пригибаясь, а местами вставая на четвереньки, через дорогу пробирался маленький толстый человек в гражданском костюме. Укрывшись за машиной он выпрямился, и сунул прямо под нос дипломату раскрытый бумажник с пришпиленным внутри значком.

— Лейтенант Пол Лупьян.

Советскому человеку не пристало ставить людей в неловкое положение, а потому протянутый подарок пришлось взять и положить в карман. Видимо в последний момент американец пожадничал и отдавать не хотел, поэтому пришлось приложить некоторое усилие и компенсировать сувенир шикарным календариком за прошлый год с видом Спасской башни.

— Сергей Викторович Акимов, новый консул в Нью-Йорке. Что за ерунда тут у вас творится, лейтенант?

Полицейский начальник поёжился от опасных ноток в голосе. С этими русскими вообще лучше не связываться. Кто знает, что у них на уме? Вот предшественник консула, господин Подрабинек, в день приезда замены вдруг ни с того ни с чего увлёкся модой на глупые рекорды и решил выпрыгнуть из окна двадцатого этажа с одним только зонтиком. И естественно не взял запасного, а основной так и не раскрылся.

— Простите, сэр… На Манхэттене несколько неспокойно.

Акимов про себя усмехнулся. В недавнем разговоре по телефону с одним из своих сотрудников, случайно попавшем в гущу событий, вырисовывалась немного другая картина. И если бы не чёткий приказ из Москвы — вытащить Арманда Хаммера любыми силами и средствами, ситуация выглядела бы просто забавной.

А что, не так? Интересно, какому дураку пришло в голову объявить Манхэттен независимым государством? Всю ночь и весь день на острове шли бои местного значения с применением подручных средств и, изредка, лёгкого стрелкового оружия. Мосты оказались заблокированы практически сразу, а местная полиция почти в полном составе перешла на сторону неизвестных инсургентов. Сопротивление повстанцам оказали лишь несколько английских и швейцарских банков, но взрывы, доносящиеся с противоположного берега, явственно указывали за кем сегодня сила и правда.

— Слушайте, лейтенант! Я верю, что вы обязательно станете капитаном, — Сергей Викторович одобрительно хлопнул полицейского по плечу, отчего тот упал на колени. — Нет, встаньте, не стоит благодарности. Просто помогите мне проехать на ту сторону.

— Но сэр…

— Никаких но. Или предпочитаете должность помощника шерифа в Оклахоме?

Лейтенант не был таким дураком, как можно было судить по первому взгляду, и сразу сообразил, что в угоду выгодной торговле с Советским Союзом его карьерой пожертвуют без малейших раздумий.

— Я сделаю это, сэр!

— Товарищ.

— Да, сэр товарищ!

Через пару минут полицейский уже перелез через баррикаду и побежал по мосту, держа над головой дубинку с привязанным к ней носовым платком. Из-за завала на противоположной стороне показался повстанец во фраке и помятом цилиндре с крупнокалиберным дробовиков в руках и двумя кольтами, висящими на перекинутом через шею шёлковом шарфе. Инсургент коротким жестом приказал остановиться. Может он и говорил что, но от консульской машины этого было не слышно. Немного погодя Пол Лупьян вернулся, уже нормальным шагом и не пригибаясь. Видимо переговоры начались успешно, если не опасался выстрела в спину, столь уместного в гражданской войне. Но оказалось, что советский консул рано обрадовался.

— Извините, сэр товарищ, — начал лейтенант с несколько растерянным видом. — Они требуют пароль.

— Какой ещё на… в… к… по… у… мать их, пароль? — искренне, но надолго удивился Сергей Викторович.

— Прошу прощения, — полицейский достал блокнот и приготовил карандаш. — Не могли бы вы повторить второе, пятое, восьмое, и двенадцатое слова?

Всё тщательно записав и ещё раз перепроверив, он облегчённо вздохнул и опять ушёл на мост. Но теперь продолжительность визита сократилась до минимума, и о результатах можно было судить по сияющей физиономии.

— Всё сходится, сэр товарищ. Слово в слово. Я уже отдал приказ разобрать завал с нашей стороны.

— Отлично, лейтенант, — похвалил Акимов, садясь в машину. — Считайте, что погоны лейтенанта на ваших плечах. Я лично буду ходатайствовать перед товарищем Ворошиловым о присвоении звания.

Автомобиль отъехал, оставив Пола Лупьяна в тягостном недоумении. Какие ещё погоны? Какой Ворошилов? Неужели они говорили о разном?

— И скажите мне, любезный Арманд, какого чёрта нужно было влезать в эту авантюру? — консул строго посмотрел на собеседника. — Я помню, в детстве вы производили впечатление весьма благоразумного человека. А сейчас? Если бы не личная просьба Соломона Боруховича…