Дом счастья

— Почему он ничего мне об этом не сказал? — яростно бросила Элен.

Ален покачал головой.

— Потому что он считал, что вы заинтересованы исключительно в деньгах. И в спасении дома, конечно. И если он лишится компании, то лишится и того немногого, что ему давали вы. — Голос Алена Грэма зазвучал жестче. — Мы с ним дружили не один год. Он всегда казался… непобедимым, что ли. Пока не встретил вас. Вы сделали его уязвимым. И к тому же со стороны казалось, что он вам абсолютно безразличен. — Ален опустил голову. — Когда я увидел Марка после медового месяца, он выглядел чужим человеком, опустившим руки, разбитым. Естественно, он не желал это обсуждать, а я не имел права задавать вопросы. Но он утратил волю как раз тогда, когда всего больше в ней нуждался. А сейчас, возможно, уже слишком поздно.

— Нет, — быстро и решительно возразила Элен. — Я с этим не смирюсь. Если он захочет все начать сначала, я хочу быть рядом с ним.

Она подъехала к парижскому офису компании «Фабрикейшн Рош» под вечер. Главный вход был заперт. Элен нажала кнопку звонка, и появился работник службы охраны. Она выговорила на своем школьном французском:

— Куда все делись?

— После сегодняшней встречи служащих распустили по домам, мадам.

Сердце Элен камнем ухнуло вниз.

— А мсье Деларош?

— Он еще здесь, мадам. В зале заседаний совета. Но он велел, чтобы его не отвлекали.

— Я его жена, мадам Деларош. Пожалуйста, немедленно проведите меня к нему.

Охранник ответил ей извиняющимся жестом.

— Мадам, у меня приказ никого не пропускать в здание.

Элен с горечью смотрела на него, сознавая, что ее губы предательски дрожат.

— Но я прилетела из Англии, мсье. И я беременна. На меня не распространяются правила компании.

Она не смогла бы ответить, что произвело на охранника большее впечатление — сообщение о ее беременности или блеск наворачивающихся на глаза слез, — но через минуту она уже стояла в кабине лифта, которая возносила ее на верхний этаж.

Марк стоял у огромного окна в дальнем конце помещения. Склоненная голова и судорожно скрещенные на груди руки выдавали его усталость и почти непереносимое напряжение. И он был так одинок, что сердце Элен едва не разорвалось.

Она поставила на пол чемодан.

— Марк, — тихо сказала она. — Марк, дорогой.

Он резко повернулся и прищурился, не веря своим глазам.

— Элен? Как ты здесь оказалась?

Она подошла к нему.

— Сегодня утром я стала бездомной, — произнесла она. — Я надеялась, что ты позволишь мне переночевать. Или много-много раз у тебя ночевать. Всю оставшуюся жизнь.

Марк сжал губы.

— Какая-то игра?

— Нет. Я серьезна, как никогда. Я продала Монтигл.

— Продала? — Он порывисто стиснул ее руки. — Это невозможно. Ведь это твой дом. Твоя жизнь.

Элен уверенно возразила:

— Моя жизнь — это ты, Марк. Все прочее не имеет значения. Монтигл отныне принадлежит Тревору Ньюсону. Каждый кирпич, каждая балка, каждая травинка. Все, кроме портрета Элен Фрейн, — поправилась она. — Ален сохранит его для нас.

Марк сделал шаг назад.

— Ты продала Монтигл Тревору Ньюсону? Но ты же ненавидишь его? Тебя пугали его проекты, связанные с Монтиглом! Ты всегда так говорила.

— Да, — признала Элен. — Но сейчас мне кажется, все не так уж страшно. Он покупает Монтигл в основном для своей жены. Она не позволит ему зайти слишком далеко. — А я буду с тобой, если только нужна тебе. Если только ты не возненавидел меня за то, что я продала дом, в который ты так влюбился.

— Элен, я любил его из-за тебя, — тихо проговорил Марк. — Я обожал тебя, любовь моя, и хотел только, чтобы ты была счастлива.

— Может быть, я могу чем-то компенсировать тебе «Фабрикейшн Рош». — Она вынула из кармана жакета конверт. — Марк, дорогой, это для тебя. На твое имя.

— Как? — Все еще хмурясь, Марк вскрыл конверт и замер. Губы его раскрылись в немом восклицании, когда он вчитался в сумму, обозначенную на чеке. — Боже! Он столько тебе заплатил?

— Без единого звука, — подтвердила Элен. — А все эта его удивительная Ширли. Я посоветовалась с Аленом и банковским служащим, сколько запрашивать. Думаю, могла бы получить и больше. — Она помолчала, потом робко спросила: — Но этого достаточно, правда? Достаточно, чтобы мы начали все сначала — вместе? Начать настоящую жизнь, как муж и жена? Я люблю тебя и думаю, что жить без тебя не смогу.

Марк молча смотрел на нее, и тогда она попыталась засмеяться, но в ней вспыхнуло воспоминание, о том, как Марк отверг ее.

Наконец он сказал неуверенно:

— Я боюсь заговорить, а то вдруг проснусь.

Элен приблизилась к нему, обвила руками его талию и припала к нему.

— А почему я не боюсь, что это сон? Ты такой настоящий…

Его тело сразу сделалось твердым.

— Мой ангел…

Он опустился на пол и потянул ее за собой на толстый ковер. Их руки переплелись, пальцы вцепились в ткань одежды и сделались неуклюжими из-за торопливости и жадности. Марк прохрипел:

— Элен, я люблю тебя. Обожаю тебя.

— Да, — ответила она дрожащим шепотом. — Любовь моя. Моя любовь…

Долго это не могло продолжаться. Их взаимное желание было настолько неодолимым, сердце Элен так пульсировало, что она закричала, а Марк застонал от наслаждения.

Через некоторое время, когда к Элен вернулся дар речи, она сказала будничным тоном:

— Хорошо, что я захватила кое-что из мужской одежды. Этот костюм уже никуда не годится.

— Надеюсь, мне не нужно извиняться? — Он сжал ее и зарылся лицом в ее волосы. — Может быть, и ты от одежды избавишься?

— Когда зима на носу? — Элен притворно передернула плечами. — Да и маленький может простудиться.

Ласкающая рука Марка замерла.

— Маленький? О чем ты?

— Да, родной, — мягко подтвердила Элен. — Это еще одна моя новость. Ты станешь папой.

— Боже правый! — Марк приподнялся на локте, в растерянности глядя на Элен. — Что я наделал?

У Элен от шока перехватило дыхание.

— Ты не хочешь нашего ребенка? Да, время сейчас не самое подходящее, согласна, но…

— Не хочу? — Он сжал ее ладони и принялся покрывать их поцелуями. — Сердце мое, да я просто не могу поверить в такое счастье! Но мы не должны заниматься любовью, — добавил он, тут же помрачнев. — Это может быть опасно, раз ты беременна так недавно…

— Ну, малышу придется потерпеть. — Элен ласково улыбнулась Марку. — Нам нужно компенсировать потерянное зря время.

— Тогда мне нужно научиться осторожности. Ты должна быть в безопасности, даже если для этого мне придется заворачивать тебя в шелк.

— В безопасности, — с удовольствием повторила Элен. — Должно быть, в первый раз я почувствовала себя в безопасности, когда выпила чересчур много и заснула с тобой на диване. — Ее глаза расширились. — Наверное, тогда-то я и начала влюбляться в тебя.

Марк сжал ее лицо в ладонях.

— И все-таки тогда ты удрала, — поддразнил он ее. — Почему же ты не разбудила меня и не сказала, что чувствуешь? Чего ты от меня ждала?

И он подарил ей влажный, чувственный поцелуй.

— Понимаешь, Найджел сказал мне, что у тебя двухмесячный лимит на романы, и я испугалась, — откровенно призналась она. — Я боялась любить тебя, боялась подпускать тебя к себе, потому что ты мог разбить мое сердце.

— С тобой у меня романа не было, — тихо возразил Марк. — Это была жизнь. Я всю жизнь ждал только тебя. Девушка моего сердца. А до тебя… — Он пожал плечами.

— Но мне ты говорил, что тебе нужен только дом. А я — часть сделки.

— Я говорил так, чтобы обезопасить себя. И чтобы не отпугнуть тебя. Видишь ли, любимая, я тогда считал, что тебе нужен Найджел.

— Найджел! — возмущенно воскликнула Элен и рывком села. — Наверное, у меня был временный паралич. Он советовал мне спросить тебя про Ангелину Валлон. Он… он намекал, что она — твоя любовница.

— И ты ему поверила? Почему же не спросила меня?

— Потому что твой ответ был непредсказуем, — пояснила Элен и перевела дыхание. — Я слышала твой разговор о ней с Аленом, чем отнюдь не горжусь. И Найджел как будто подтвердил твои слова. Так что меня могло ждать жестокое разочарование. — Она помолчала. — А ты почему не спрашивал меня о Найджеле?