Вилла загадок

– Мы все тогда находились в отключке, – продолжал Нери. – Это было опасно. Но черт возьми, какая была вечеринка! Насколько помню, я трахнул тогда трех разных девушек. Аделе была самой лучшей из них – вот почему мы в конце концов поженились. Но три за одну ночь! Это что-то.

Усмехнувшись, он подался вперед:

– А как ты, Верджил? Скажи мне, как мужчина мужчине. Скольких ты трахнул, а?

Миранда поддерживает его голову. Ее язык, дрожа, увлажняет его щеку.

– Что ты видишь? – спрашивает она.

Коста всматривается в темноту, пытаясь побороть смятение мыслей, найти какой-то выход.

– Ты знаешь, что я вижу, – говорит он.

Миранда берет в руки его голову и заставляет взглянуть в свои сверкающие глаза.

– Нет, Ник. Это совсем другое. Когда ты смотрел в угол, что ты там видел?

Умело направляемый ею, он ясно видит прячущуюся в темноте фигуру, скорчившуюся от страха и стыда, считающую, что она в безопасности.

– О чем она думает? – спрашивает Миранда.

– Скажи мне.

Ее голос внезапно начинает дрожать.

– Она видит, она знает, но никогда не осмелится рассказать.

В его причудливом сне прячущаяся фигура рыдает, прикусив руку, чтобы подавить звук.

– Кто это, Ник? Кто?

– Не хочешь говорить? А я думаю, тебе есть чем похвастаться.

Уоллис со скучающим видом молча откинулся на спинку кресла.

– А может, ты не помнишь, а? Ведь прошло столько времени. И вот что меня удивляет. Когда началась вся эта дрянь? Когда мы узнали, что это тело твоей падчерицы. Падчерицы. Это же не твоя плоть и кровь, правда? У тебя ведь нет детей, так? Что, какие-то проблемы?

Уоллис кивнул в сторону Мики.

– Ты думаешь, я ревную?

– К этому куску дерьма? – засмеялся Нери. – Кто стал бы к нему ревновать? Я хорошо знаю Мики. Он слабый, глупый мальчишка, такой же, каким был тогда. И вся эта ерунда заставляет меня задуматься. Восстановить ход событий, хотя после стольких лет это довольно трудно. И знаешь, что я вспомнил?

Уоллис внимательно разглядывал свои ногти.

– Верджил, Верджил! Ведь это важно. Я ведь говорю о судьбе твоей падчерицы.

– И что же ты вспомнил, Эмилио? – огрызнулся Уоллис.

– Сразу две вещи: Когда Мики начал болтать, что обрюхатил эту глупую девчонку, я даже не спросил, почему он перерезал ей горло. И еще. Она не приняла игру, в которую мы все должны были играть. Ты считаешь, будто ее уговорил тот козел из университета. Дескать, мы все развлечемся. И мы и вправду развлекались – все, кроме нее. Она не хотела трахаться ни с кем, кроме Мики. Я сам ее просил – очень вежливо. Тони Мартелли тоже просил. Ресницы хлопают, разрешите я предложу вам еще выпить, и – раз! – она уже опять с Мики. Возможно, такая вечеринка была не по ней. Возможно, она вела себя так, потому что для нее это было не в первый раз, как для остальных. А ведь это, если помнишь, было одним из правил, установленных тем типом из университета, которого ты нам нашел. Он сказал, что иначе может случиться что-то скверное. Похоже, он оказался прав. Между прочим, где ты его откопал? В полиции, кажется, считают, что он имеет ко мне какое-то отношение. Как будто...

Уоллис насторожился, прислушиваясь, нет ли поблизости кого-то еще.

– У меня более широкий круг общения, Эмилио.

– Ну конечно! Совсем забыл – ты же у нас образованный. В любом случае это не имеет значения. Я обещал тебе, что ты получишь Мики. И не нарушу своих обещаний. Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Но только ножом.

Он толкнул к нему нож. Пальцы Уоллиса тут же привычно сжали рукоятку, выдавая немалую практику. Услышав его слова, Мики Нери понурил голову и зарыдал.

– Можешь зарезать его так же, как он зарезал ту девочку, Верджил, только... – Нери помедлил. – Только сначала дадим ему возможность высказаться. По справедливости...

Не спуская глаз с сидящего напротив мужчины, он встал и резким движением сорвал с глаз Мики клейкую ленту, затем сделал то же самое со ртом. Мики вскрикнул от боли, но, увидев Верджила Уоллиса с ножом в руках, сразу замолчал.

– Господи... – прошептал он. – Папа, не делай со мной этого.

– Человек имеет право знать, что случилось с его девочкой, – строго сказал Нери. – Облегчи душу, сынок. Сделай это, пока не поздно.

– Это ты, – ровным, мертвым голосом произнес Коста.

– Кто?

– Ты.

Миранда приподнимает его измученную голову, смотрит на него из настоящего, целует – плача, дрожа от облегчения.

Он видит юную Миранду Джулиус, скрывающуюся в его воображении. Время хорошо поработало над ее лицом, многое удалило. Никаких морщин. Никаких тревог. Никаких следов, оставленных несовершенным миром.

– Ты прекрасна, – говорит он.

В его собственном пошатнувшемся мире слышится тихий, неуверенный смех – ее смех.

– Только внешне, Ник. Внешняя сторона ничего тебе не скажет. Внешность обманчива. Правда кроется лишь в твоем воображении. Откажись от этого, и останется только мрак.

В лабиринте пещер слышатся крики. Волны страха и тревоги – реальные, не воображаемые – захлестывают зыбкий мир его фантазий.

Он пытается идти, но спотыкается и чуть не падает. Голова пылает огнем. Она поддерживает его. Он дрожит, покрывается потом.

– Есть кое-что еще, – говорит она.

– Я только ее трахал, – ноет Мики. – И все. Она умоляла меня об этом. Все время умоляла. Если хотите знать, мне это надоело. Мне хотелось перепихнуться с другими – как это и предполагалось. Она мне не позволила, все твердила: "Мики, Мики". Я сказал, что это не дело, она тоже должна трахаться, но она не хотела и слышать. Она... – Его глаза нервно перебегали с одного на другого. – Она сказала, что тут просто сборище грязных старых подонков. И она не собирается ни для кого из них делать исключение. Все твердила о любви и другой ерунде. Даже ее беременность вроде была чем-то особенным, но я только хотел отправить ее к врачу, вот и все. Какая любовь? Я только ее трахал.

Уоллис молча смотрел на него, поигрывая кинжалом.

– Вот видишь! – сказал Нери. – Как я и говорил – девчонка просто не желала играть в эти игры. Наверное, таков был ее выбор. Но зачем она тогда согласилась?

Мики кивнул в сторону Уоллиса:

– Потому что он ее заставил. Это был вовсе не подарок ко дню рождения. Он считал, что это полезно для бизнеса. Так она говорила.

Нери задумчиво склонил голову набок.

– В это трудно поверить, Мики. Верджил образованный человек. В конце концов, именно он предложил устроить ту вечеринку. Именно он все организовал с цветами и мантиями. Я только достал наркоту и собрал ребят, благодарных за возможность трахнуть молоденькую. Девчонка должна была догадаться, что там будет.

– Никто из них не догадывался! – крикнул Мики. – Ты что, так ничего и не понял? Они с этим профессором накачали их дурью, втолкнули в комнату, полную возбужденных старых козлов, и заперли двери. У них не было выбора, они делали все, что вы хотели. Потом, когда дела обернулись плохо, ты решил, что сможешь заткнуть им рот обещаниями.

Нери пристально смотрел на Уоллиса:

– Это так, Верджил? После стольких лет память меня немного подводит.

Американец бросил на Мики ненавидящий взгляд:

– Этот идиот так накачался дурью...

– Тут я с ним согласен, Мики, – кивнул Нери. – Ты просто пытаешься уйти от правды. Ты обрюхатил эту бедную девочку, когда впервые встретился с ней на Сицилии. Ты отодрал ее и в ту ночь, когда мы сюда явились. Но что потом? Она заявила тебе, что идет ко мне и Верджилу объявлять о вашей неминуемой свадьбе? Или "дурь" так на тебя подействовала, что в один прекрасный момент ты очнулся с ножом в руке, а она была уже мертва?

– Нет!

– Все это пустое, – скривился Нери. – У нас нет времени, чтобы ходить вокруг да около. Наверное, я просто должен позволить Верджилу закончить.