Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 10



Я из последних сил держала себя в руках, но мечтала сейчас только об одном – врезать ей что есть силы. Как же я ненавидела эту наглую самовлюбленную куклу!

– И ты еще смеешь на меня нападать? – с угрозой проговорила я. – Что ты написала на стене моего дома?! Ты ведешь себя словно дебильная малолетка!

– А это не я! – усмехнулась Марта. – Думаешь, тебя хоть кто-то любит у нас во дворе? Это мог сделать кто угодно!

– Но я видела баллончик в твоей руке! – зло крикнула я.

Кровь бросилась мне в голову, силы воли удерживать себя не хватало, казалось, что меня сейчас разорвет от дичайшего приступа гнева. Я молча ухватила Марту за плечи и вдавила в куст. Она, видно было, сильно испугалась. Ее зрачки так расширились, что заполнили все радужку и казались черными провалами в бездну.

– Убьешь меня? – с трудом выдавила она. – Давай! Сядешь в тюрьму. Там тебе самое место!

Я встряхнула ее что есть силы. Марта что-то пискнула, как придавленная мышь, и замолчала. Я вперила в нее неподвижный взгляд. Затем не выдержала и ударила по лицу… раз, другой… Ее голова мотнулась из стороны в сторону, она всхлипнула.

– Не смей оскорблять меня, – тихо, но четко проговорила я. – И запомни: Ираклий тебя не любит, он к тебе равнодушен, – решила я перевести разговор и ужалить ее в самое сердце.

Эти слова словно придали ей силы. Она вырвалась и ударила меня по рукам. Мы остановились друг перед другом.

– Он меня любит! – с вызовом произнесла Марта и вздернула подбородок.

– Ираклий равнодушен к тебе! Я ходила в клуб, я была у него в гримерке перед выступлением, и он сам мне это сказал! Лично! – в тон ей ответила я. – Это правда! Усвой уже! И не вешайся на парня!

– Так и сказал? – поникла Марта, но тут же вскинула на меня ненавидящий взгляд и четко проговорила: – Ты все врешь, чтобы сделать мне больно! Он не мог этого сказать и тем более тебе!

– А чем я хуже других? – перешла я в наступление.

– Ты?! – зло расхохоталась она. – Ты ничтожество! Тупая, ничем не интересующаяся дура, которая всех ненавидит и только и делает, что жрет и спит. Посмотри на себя трезвым взором! Я написала правду, ты…

И Марта подняла руку и указала на незаконченную надпись на стене. Я вздрогнула, молнией пронеслась мысль, что именно так обо мне все и думают. Боль отчаяния охватила душу, я буквально остолбенела и уже с трудом удерживала слезы. Марта воспользовалась моментом и убежала. Но мне не хотелось догонять ее. Я стояла неподвижно и не сводила глаз с чернеющей надписи. Слезы хлынули, но облегчения не принесли. Я подняла баллончик и хотела закрасить ранящие меня слова, но снова застыла.

«Это правда! – метались мысли. – И это невыносимо! Какой-то тупик, в котором я нахожусь вот уже несколько лет! Я всех ненавижу и в ответ получаю только ненависть».

Я подняла баллончик, крупно вывела под надписью «Мне больно!» Но от боли это меня не избавило. Отбросив краску, я села на землю, привалившись к стене. Сгорбившись, уткнулась лицом в колени и горько расплакалась.

Глава вторая

Дедушка Федя встретил меня в аэропорту Эрджан. Когда я вышла в зал, немного оглушенная, уставшая, переволновавшаяся, то вначале никого и ничего не видела. Мой излишний вес во время полета давил на меня, я чувствовала себя крайне некомфортно, болела голова и даже начало тошнить. К тому же летела я с пересадкой через Стамбул. Прямого рейса, как оказалось, нет. И я все еще не пришла в себя. Мне хотелось лишь одного – лечь где-нибудь в тихом и темном уголке. Но тут на меня налетел показавшийся слишком молодым для моего деда поджарый и загорелый мужчина и буквально оглушил приветствием, расспросами, предложением «сразу где-нибудь подкрепиться». Он заключил меня в крепкие объятия и расцеловал.

– Внученька! – возбужденно говорил дед. – Да какая же ты стала раскрасавица! И совсем-совсем взрослая! Как же давно мы не виделись!

Услышав определение «раскрасавица», я просто не поверила своим ушам. По настоянию Аллы я не стала пользоваться косметикой, волосы гладко зачесала назад, надела удобные сандалии, широкие шорты и футболку. После довольно прохладной московской погоды здесь на меня обрушилась жара. Я, едва выйдя на улицу, начала обливаться потом. Было около полудня. Солнце обжигало так, словно стоял разгар лета, а не последние августовские дни.



Федор легко подхватил мою дорожную сумку и двинулся к автостоянке. Я знала, что ему в этом году исполнилось шестьдесят пять, но выглядел он настолько моложе, что я буквально не верила глазам. Возможно, загар придавал ему такой вид. У него были густые с легкой проседью волосы и ярко-синие глаза, и выглядел он весьма эффектно.

Он кинул сумку в багажник, усадил меня в машину и забрался сам. Плотно закрыл дверцы и первым делом включил кондиционер. Затем тщательно вытер обильный пот со лба и развернулся ко мне. С его лица не сходила улыбка. Правда, зубы показались мне чересчур белыми и правильными – просто апофеоз стоматологического мастерства. Видимо, именно это придавало моему деду вид голливудского актера старой школы.

– Чем займемся? – без перехода спросил он. – Ты сильно проголодалась? Может, для начала заедем в кафешку? А то дома пустой холодильник!

– Ты на диете? – с улыбкой поинтересовалась я.

– Нет! – рассмеялся Федор. – Просто я только что переехал. Вернее, еще не до конца и переехал-то! Дом абсолютно новый. Но это жилье уже со встроенной техникой и с минимумом необходимой мебели.

– И кондиционеры? – обрадовалась я, глядя в окно на идущую мимо машины пару.

И девушка, и юноша были одеты одинаково – короткие шорты, спортивные майки и вьетнамки. Оба были в бейсболках. Но в такую жару это было оправданно. И я порадовалась, что послушалась Аллу. А то моя мама настаивала, чтобы я вырядилась в строгий брючный костюм, да еще и белую парадную блузку надела, уверяя, что я должна выглядеть прилично и что дед это сразу оценит. Ох уж эти провинциальные представления о приличиях!

– А как же! – кивнул он. – Кондеи здесь первым делом ставят. Климат-то роскошный! Зимы как таковой нет. Температура не опускается ниже плюс одиннадцать. Рай! Поэтому и решил сюда рвануть!

– Да ладно! – не поверила я. – Ты же в Испании обосновался. И уже давно. Можно подумать, там холодно! Темнишь ты, дедуля! Давай, колись!

– Сленг какой у тебя… корявый, – заметил он и вздохнул.

– Алла тоже ругает за такие слова, – ответила я. – Но у нас все так говорят!

– Знаешь, внучка, давно понял, что лучше быть индивидуальностью, хотя, несомненно, легче быть как все! Хорошо, раз ты спрашиваешь, – после паузы добавил он. – Да, мы решили пожить отдельно. Устал я как-то от моей нынешней супруги. Видимо, возраст уже таков, что необходимо личное пространство и, главное, чтобы никто над душой не стоял.

– И ты решил сбежать от нее в другую страну! – расхохоталась я.

– Типа того, – улыбнулся дед. – Имею я право на отдых от семейной жизни! Тем более моя нынешняя жена моложе меня на двадцать лет! А у тебя как с этим? – с любопытством спросил он.

Я смешалась, жар прилил к щекам. У нас в семье никто и никогда не лез в личную жизнь. Только Алле позволялось задавать мне подобные вопросы. Но я дружила с ней с самого детства, так что доверяла полностью. А тут какой-то малознакомый мужчина, пусть и мой родной дед, задает интимные вопросы. Раздражение охватило против воли, я уже открыла рот, чтобы ответить в своей обычной резкой манере, но он так искренне улыбался, его взгляд показался мне таким добрым и сочувствующим, что я взяла себя в руки и тихо ответила:

– Никак! Дед, ты разве сам не видишь? Я же уродина! Толстая, прыщавая неудачница! Какой парень обратит на меня внимание?

Невольные слезы подступили, я с трудом их сдержала и отвернулась.

Его пальцы коснулись моих волос, но я отстранилась.

– Думаю, это у тебя после волнений, связанных с перелетом, – мягко заметил Федор. – Ну ничего, мы это быстро исправим! Чашка ароматного чая и какое-нибудь вкусное пирожное иногда творят чудеса!