Палач

Адская боль. Шипение и запах поджаренной кожи… Я не могла кричать. Скованная параличом, я не могла двигаться. Я смотрела в глаза Палача.

«Ты моя! Навеки моя, — раздалось у меня в голове. — Я люблю тебя, моя Золотая Девочка!»

Пальцы его разжались. Я бы упала, но он сжимал меня коленями. Говорить я не могла. Но память ко мне вернулась. Ничто на меня не давило. Исчез гул, в глазах больше не темнело. Но меня все еще колотило.

— Мы должны это закончить, — сказал мне Палач, — довести до конца.

Я вопросительно смотрела ему в глаза, и тут он сделал нечто совершенно неожиданное: распустил завязки на своих кожаных штанах, выпуская наружу орган, который вызвал во мне… не благоговение, не ужас, не восхищение, а все сразу, одновременно. Господи! Чего он хотел? Взять меня прямо сейчас? Вот здесь? На глазах у всех? Помоги мне, боже, но именно это он и собирался сделать. Нет! Я испугалась. Только не так. Не при всех! Я скосила глаза на его внушительное орудие. Мама! Я это никогда не приму. Оно разорвет меня на части. Я испущу дух прежде, чем смогу вообще впустить в себя это! В глазах Азраэля вдруг мелькнула усмешка. Пополам с самодовольством. О да, он прекрасно знал, как я потрясена. Но мне от этого вдруг проклюнувшегося юмора не было легче.

«Не бойся. Ты примешь меня. Ты уже делала это когда-то, сделаешь и сейчас», — проговорил он у меня в сознании. И ведь точно. Когда он сделал мне ребенка, он был в истинном обличье, только стер мне память, потому что мог напугать меня до Смерти. Ох, ну и выражение. Я выдавила вымученную улыбку.

— Не при всех, — попыталась проговорить я, но горло мое еще не успокоилось после того, что Азраэль что-то с ним сделал, и я смогла издать лишь невнятный хрип.

Но он меня понял.

«Таков наш этикет», — снова он говорил у меня в голове. Смогу ли я ему ответить так же?

«Я тебя прошу, я не могу при всех. Пусть они уйдут. Я человек, я не могу… при них. Они страшные! Они будут обсуждать меня. Они уже обсуждают меня».

«Они не посмеют. Они мои слуги. А те, кто хотя бы подумает — поплатятся».

«Люциан! Умоляю! Ведь я не из ваших. Да, когда я была юна, мы делали это часто у кого-то на глазах, но это было давно, мне было весело. А сейчас все иначе!»

Он кивнул. А потом отпустил мой взгляд. Перед моими глазами были темные пятна. Так бывает, когда слишком долго смотришь на солнце. И воцарилась тишина. Я робко огляделась. Зал был пуст, как и в то мгновение, когда мы сюда только вошли, и я не знала, что именно меня ожидает.

Мой взгляд снова опустился ниже. Азраэль был все так же возбужден и готов. Я покачала головой.

— Не бойся, — прошептал мой демон. Голос его больше не оглушал меня. — Все будет хорошо. Я не сделаю тебе больно. Если я не возьму тебя сейчас, эффект от моего присутствия вернется, и мы сможем нормально разговаривать только в моих покоях.

Я кивнула. Потом улыбнулась. Он же меня уговаривал. Его что-то волновало? Что? Я снова вскинула на него глаза. Ух, его взгляд больше меня не обжигал. Хорошо-то как! Демон внимательно на меня смотрел, словно ища что-то в моих глазах. Потом его большая рука легла мне на затылок, и он притянул меня к себе, а потом начал целовать. Меня тут же окатило волной желания. Раздвоенный язык кружил у меня во рту, а я буквально теряла сознание от одного лишь поцелуя. Длинные пальцы скользнули мне под футболку, задирая ее, прихватили лифчик и подняли его вместе с футболкой, оголяя мою грудь. Черные когти царапнули мои соски, и я откинула назад голову. Одна рука его спустилась вниз и раздвинула мои ноги, стянула вниз трусики, а я переступила через них. Потом он приподнял меня за талию, потянул к себе на колени и замер, держа меня на весу. Кончик его члена покачнулся и уперся точно в мой вход. Я застонала. Я была уже мокрой, скользкой и готовой. Мой Демон удовлетворенно улыбнулся. О да, я хотела его. Я всегда его хотела. Он ухватил меня зубами за ухо и потянул.

— Все будет хорошо, — и с этими словами он начал медленно опускать меня на себя.

Мои мышцы инстинктивно напряглись.

— Расслабься, — приказал он. — Спокойно… не сжимайся. Смотри на меня.

Я подняла на него глаза. Длинный язык выскользнул из его рта. Он был на расстоянии от меня, но раздвоенный кончик коснулся моих сжатых губ, чуть нажал, раздвигая, и скользнул внутрь. Я втянула его в себя. И в ту же минуту почувствовала, как я внутри расширяюсь, как что-то жутко огромное таранит меня. Люциан притянул меня к себе ближе и вдруг резко отпустил. Я потеряла равновесие и опустилась вниз, нанизываясь на него. Совсем. До конца. Я на мгновение замерла. Он не шевелился, давая мне прийти в себя, привыкнуть к его размеру. Я не понимала, как такое может быть. Как он не убил меня. Как не разорвал. Мне даже больно не было. Только сильное давление внизу и жар. Жуткий жар. Жар желания.

Мне не хотелось просто сидеть на нем. Мне хотелось двигаться. И я приподнялась. Руки Люциана тут же легли мне на талию и помогли. И я понеслась на нем вскачь. И прыгала, прыгала, пока не устала, потом обняла его за шею, погладила его лицо, волосы и рожки. А потом потянула к себе его голову, и обхватила один рог губами, и начала его посасывать, и в то же мгновение я услышала то ли стон, то ли рев, и мой Демон взорвался во мне, ударив внутрь потоком лавы. И это было так прекрасно, что я не смогла сдержать крика, и закричала. А мой крик разнесся эхом по тронному залу.

Когда мы затихли, Люциан просто держал меня на коленях, баюкая. А я обнимала его за шею и довольно мурлыкала. Потом подняла голову и долго разглядывала его.

— Ты прекрасен, любимый, — прошептала я, не заметив момента, когда ко мне вернулся голос. — Поразителен. Великолепен!

Он обхватил своими большими ладонями мое лицо, а потом поцеловал в лоб.

— Мне так хорошо, — прошептала я.

И наверное это были те самые слова, которые он желал услышать, потому что он вдруг сильно сжал меня в объятиях, да так, что чуть не хрустнули мои едва успевшие зажить ребра. Но он быстро опомнился и ослабил хватку.

— Я устала, — шепнула я и зевнула.

— Тебе не обязательно здесь спать, Мири. Это просто твой инстинкт. Ты тут можешь не спать и не есть, и все с тобой будет в порядке.

— Правда?

Он улыбнулся.

— Но если тебе так хочется, я отнесу тебя в наши комнаты и уложу.

— Только если ты снова будешь любить меня.

— Не сейчас, Мири, — он прищурился. — Ты должна немного прийти в себя. Ты не выдержишь снова.

— А в твоем человеческом виде?

— Да, — он снова улыбнулся, а потом рассмеялся. — Мне нравится, что ты меня хочешь, маленькая.

— Как я могу не хотеть тебя? — удивилась я. — Это невозможно. А теперь отнеси меня к себе и люби до рассвета. Или как это у вас называется? Да неважно!

И он взял меня на руки и на руках пронес через зал. Я совсем недавно проползла этот путь на коленях. К нему. Но теперь я думала об этом совершенно спокойно. Я все сделала верно. Я смогла. И награда за это — мой Люциан.

У себя в комнатах Люциан раздел меня, уложил в свою широкую постель и тут же забрался ко мне. А потом нежно целовал и ласкал, и снова любил, а в перерывах мы дремали в объятиях друг друга. А позже я попросила принять его свой истинный облик. Он лежал на животе и из-под полуприкрытых век глядел на меня. А я гладила его сложенные крылья. Они были большие и величественные. И такие красивые.

— Лю? — спросила я, снова укладываясь рядом. — А можно заниматься любовью в полете?

Он расхохотался.

— Можно! Хочешь попробовать?

Я кивнула и, покраснев, отвернулась. Но он тут же сгреб меня в охапку, и притянул к себе, и укрыл своим крылом, а я свернулась калачиком и уткнулась лицом ему в шею. В шею того, кого во всех реальностях знали как Смерть. И уснула, пригревшись в его крепких и нежных объятиях. И чувствовала сквозь сон, как он прижимается губами к моим волосам и ласково поглаживают мою спину…

Глава 18

Когда я проснулась, Люциан уже ушел. Я поднялась, накинула брошенный на кресло так, чтобы я его сразу увидела, халат, взлохматила волосы и подошла к зеркалу. Я долго не могла оторвать глаз от татуировки, которая теперь украшала мою шею. Черная вязь. Точно такая же, как и на спине Люциана. Такая же, какими когда-то были шрамы на моей спине. Но это была именно татуировка, а не шрамы. Она опоясывала мою шею словно ошейник, была прекрасна, изящна, красива. Магический знак. Фаворитка. Негласная королева. Да ведь настоящая королева у него уже была. И звали ее Зофира. Сердце мое кольнула ревность. Но я прогнала из головы эти мысли. Это то, с чем мне придется жить всегда, этого не изменить. Я вздохнула и отошла от зеркала.