Несговорчивые супруги

Дороти решительно тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли.

— Я не могу так, Джон. Ты прав, нам было хорошо вдвоем, но секс для меня не главное. Просто я допустила непростительную слабость.

Глаза Джона моментально потухли.

— Я полагал, тебе тоже хочется этого.

— Да, хочется. Но ведь мы с тобой на грани развода! Или ты забыл? О какой интимности может вообще идти речь?

— Но некоторые вещи становятся привычкой, не так ли?

— От этой привычки тебе придется избавиться, — резко возразила Дороти и, вскочив, стала лихорадочно натягивать комбинезон.

Руки не слушались ее. Надо же было надеть его именно сегодня! — мысленно проклинала себя Дороти, пытаясь попасть в рукава.

— Давай, я. помогу тебе. — Джон встал с кресла.

Нет, этого нельзя допускать, твердо решила Дороти, иначе все начнется сначала.

— Я справлюсь сама.

Джон мрачно наблюдал за ее суетливыми действиями, Дороти заметила, как сжались его кулаки, когда молния наконец была застегнута до самого верха. И вдруг Дороти стало жаль, что так бездарно закончился этот вечер, который сулил столько приятного им с Джоном.

— Я пойду в кабинет и еще немного поработаю, — отрывисто объявил Джон.

Их взгляды встретились, и Дороти заметила грусть в глазах мужа. Она нисколько не сомневалась, что поступила правильно, эмоциональная зависимость сейчас ей совершенно ни к чему.

— Не беспокойся, я сейчас ухожу спать.

Дороти прекрасно знала, что ей долго не удастся заснуть. С тех пор, как они с Джоном расстались, она провела много бессонных ночей, думая о нем, вспоминая о том счастливом времени, когда они жили вместе. Еще можно все вернуть, но стоит ли?

9

На следующее утро Джон дожидался Дороти за завтраком. На нем были простые полотняные брюки серого цвета, голубая футболка и трикотажный свитер в полоску. Не похоже, чтобы он собирался в таком виде работать в Бендж-холл. Может, Джон решил положить конец их совместным бдениям, раз Дороти не шла на близость?

Дороти не знала, грустить ей или радоваться по этому поводу. Отвергая физическую близость, она вовсе не планировала порывать всякие отношения с Джоном, она лишь обозначила границы дозволенного, не более.

— Я решил внести некоторое разнообразие в нашу скучную работу, — весело объявил Джон, когда Дороти села за стол.

В сердце Дороти затеплилась надежда: может, еще не все потеряно.

— Что ты имеешь в виду?

— Давай прокатимся на катере? Или лучше отправимся в Окленд — пройдемся по магазинам, побродим по городу, заглянем в кино. Ну как?

— Ты, наверное, забыл, что я до недавних пор жила в Окленде, — напомнила Дороти.

— Разве можно забыть что-то, связанное с тобой? — Голос Джона сделался низким, взгляд стал проникновенным и теплым, и по телу Дороти невольно пробежали мурашки.

— Впрочем, я соскучилась по большому городу и с радостью составлю тебе компанию, — согласилась Дороти, решив, что на людях им легче будет соблюдать дистанцию.

Совместная работа в Бендж-холл вынуждала Джона и Дороти проводить много времени наедине, и это стало в последнее время тяготить Дороти. Так что предложение Джона пришлось как нельзя кстати, и она с легким сердцем согласилась.

В Окленд они приехали в полдень. Джон и Дороти, как в старые добрые времена, гуляли по улицам города, заходили в магазины, пообедали в уютном ресторанчике. В одном из дорогих магазинов Дороти отважилась даже примерить прелестный вечерний наряд из голубого с зеленым шифона, который пришелся бы кстати на Рождество. Он стоил недешево, но Джон настоял на покупке и оплатил чек, пока Дороти переодевалась в кабинке.

— Зачем ты это сделал? — вместо благодарности проворчала она.

Ей не понравилось выражение лица Джона — оно было точь-в-точь как в тот вечер, когда он расстегивал «молнию» на ее комбинезоне. Неужели в нем вновь вспыхнула похоть?

— Разве я не вправе купить своей жене красивую вещь?

— Я тебе больше не жена.

Джон насупился, но через мгновение его лицо осветилось невинной улыбкой.

— А разве возбраняется купить тебе подарок?

Нет, не такого ответа ожидала Дороти!

Потом они пошли на мюзикл. Дороти не жаловала этот жанр, но все равно истово аплодировала в нужных местах, всем своим видом изображая удовольствие, и бросала на Джона одобрительные взгляды.

Позднее, за ужином, Джон заметил:

— Кажется, ты осталась довольна спектаклем. Я боялся, что он не в твоем вкусе.

Бесполезно лукавить, они слишком хорошо знали друг друга.

— Да, ты прав, — призналась Дороти. — И не в твоем тоже.

— Надеюсь, это не испортило тебе общее впечатление от поездки?

— Нет, что ты! — горячо заверила Дороти. — Я отлично провела время, однако меня гложет чувство вины. Ты же взял небольшой отпуск на работе, чтобы уладить личные дела, а вместо этого тратишь время на всякие пустяки.

— Это не пустяки. Мне приятно доставлять тебе удовольствие.

Тогда зачем было ломать нашу жизнь? — недоумевала Дороти. Может, стоит сейчас воспользоваться моментом и рассказать ему о Кевине и о том, на что потрачены те злосчастные тридцать тысяч долларов? Возможно, Джон поймет и простит меня и все у нас будет хорошо? А если он не поверит, что тогда?

— Дороти, ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо встречал. — Джон сказал это так, что у нее невольно закружилась голова. — Я хочу сегодня ночью быть с тобой. Мне невыносимо, что ты совсем рядом, но не принадлежишь мне. Это сводит меня с ума.

Наконец-то она это услышала! Джон ясно дал понять, что хочет от нее. Подозрения Дороти оправдались: как только будет покончено с архивом Лестера, ее выставят за порог.

— Может, мне лучше уехать, раз тебе так трудно выносить мое присутствие? Я здесь вовсе не для твоего удобства, а для того, чтобы помочь. Если тебе нужен секс, призови Фиону, уж она тебе не откажет.

Джона, казалось, ее ответ поразил и ошеломил. Он дернул головой, его глаза сузились.

— Ты действительно так думаешь, Дороти?

— Разве я не права?

— Но у нас же с тобой все так хорошо...

— Ты имеешь в виду физически? — неприязненно перебила она. — Если ты держишь меня здесь только по этой причине, я уеду завтра же утром, и тебе придется управляться с архивом отца самому или привлечь в помощники Фиону. — Дороти не смогла удержаться, чтобы не бросить в соперницу камень. — Могу поспорить, она с удовольствием согласится.

— Давай оставим Фиону в покое.

— Почему? Кажется, она теперь играет не последнюю роль в твоей жизни, несмотря на твои заверения в обратном, так что я здесь совсем не нужна.

Джон на секунду прикрыл глаза, словно пытаясь укрыться от потока обвинений.

— Ты серьезно думаешь, что я снова сошелся с Фионой?

Дороти пожала плечами.

— По крайней мере, так это выглядит со стороны.

— Значит, тебя это заботит?

Заботит даже больше, чем ты думаешь, мысленно ответила Дороти, но я ни за что в этом не признаюсь.

— Почему меня это должно как-то заботить, раз между нами все кончено? Ты волен встречаться с кем хочешь и поступать как угодно, мне больше нет до этого никакого дела. Я хочу домой.

Джон расплатился. Они взяли такси до вокзала и всю дорогу молчали. Оказалось, что до поезда еще полчаса, и Джон предложил выпить кофе.

— Сегодня мне очень хотелось порадовать тебя, извини, что все так получилось, — первым прервал молчание Джон, с остервенением размешивая сахар в чашечке.

— Все было хорошо.

— Пока я не испортил все своими дурацкими признаниями, — с сожалением сказал Джон. — Я виноват, Дороти.

Она пожала плечами.

— Ты совсем сбил меня с толку. К чему такие признания, если мы должны развестись?

— Есть вещи, которые невозможно забыть.

— Ты имеешь в виду секс? — ледяным тоном уточнила Дороти.

Сейчас ей неприятно было вспоминать, что она сама об этом подумала при первой же встрече с Джоном. Тогда между ними пробежала какая-то искра, их неодолимо потянуло друг к другу, и они оба ошибочно приняли это за любовь.