Залог любви

— Да, — небрежно ответил Тедди, — я слышал об этом. — И он брезгливо поморщился. — Послушай, Одри, я не могу себе позволить признать этого ребенка и платить алименты, ты прекрасно это знаешь. Так что прошу тебя оставить меня в покое.

Одри не видела Тедди с того самого дня, как сообщила ему о своей беременности, и вот сейчас он заявился в ее квартиру, чтобы снова ставить свои условия!

— А я прошу тебя покинуть мой дом, — язвительно сказала Одри и решительно указала ему на дверь.

На лице Тедди появилась неприятная самодовольная ухмылка.

— Да ладно тебе, крошка, — сказал он, подходя поближе к Одри и пытаясь обнять ее, — не сходи с ума. Я уверен, мы сможем обо всем договориться.

Одри похолодела при мысли о том, что эти руки могут осквернить ее своим прикосновением, поэтому она поспешно отступила.

— Нам не о чем договариваться, Тедди, — отрезала она, — кроме размеров алиментов, которые ты будешь — будешь! — выплачивать. Все остальное ты решил сам, в тот день, когда бросил меня. — Она горько усмехнулась. — Но ведь к этому и шло, не так ли? Ты ведь давно подготовил себе запасной аэродром.

Тедди прислонился спиной к двери и, склонив голову к плечу, попытался придать своему лицу участливое выражение.

— Так вот в чем дело, крошка? Ты ревнуешь? Из-за этого весь сыр-бор? Ну хорошо, я согласен — ты прекращаешь шантажировать меня этим отцовством, а взамен я, может быть, снова вернусь к тебе. Идет?

Он действительно думает, что я делаю это из ревности?! Боже мой, что я раньше в нем находила?! — поразилась Одри.

Сколько раз, после того как Тедди малодушно и подло бросил ее, Одри мечтала о встрече с ним, чтобы высказать ему все, что она о нем думает! И вот эта встреча состоялась. Одри смотрела на слабовольное, капризное лицо тридцатипятилетнего мальчиками ей хотелось лишь одного — чтобы этот слизняк поскорее ушел, исчез навсегда из ее жизни.

И все же ярость заставила Одри заговорить:

— Позволь мне подытожить твои слова, Тедди. Ты предлагаешь мне возобновить наши отношения с тем условием, что я не буду настаивать на твоем отцовстве и выплате алиментов, и забуду о тех деньгах, которые ты ранее украл у меня?

— Ну в целом… примерно так. За одним исключением: те деньги, о которых ты говоришь, я у тебя не крал — ты сама отдала их мне, потому что была без ума от меня, так, крошка?

Тедди снова двинулся к Одри, на его губах играла кривая неуверенная улыбка, так хорошо знакомая Одри. Этой улыбкой вкупе с просительным взглядом обиженного щенка Тедди пользовался сотни раз, чтобы заставить Одри делать то, что ему нужно. И раньше это действовало, но сейчас пелена спала с глаз Одри.

Она смотрела на Тедди и видела перед собой маленького капризулю, забывшего вырасти. Даже когда Тедди исполнится шестьдесят лет, он останется таким же эгоистичным ребенком, топающим ногами, требуя от окружающих заботы и решения своих проблем — старым морщинистым ребенком с невыносимым характером. До конца жизни он будет использовать других людей так же, как в свое время использовал Одри. Раньше она не замечала этого, но знакомство с Ричардом открыло ей глаза, и Одри поняла, каким должен быть мужчина — настоящий мужчина.

— Тедди, мы с тобой совершили ошибку с самого начала. Нам не следовало быть вместе. Я думала, что смогу сделать тебя счастливым и тогда буду счастлива сама. Но это не принесло нам ничего, кроме разочарования.

Улыбка сползла с лица Тедди.

— Но ведь это ты во всем виновата, — протянул он, — и ты сама это знаешь. Я никогда не хотел ребенка. Ты это затеяла, не я, и я не собираюсь платить за твою ошибку. Так что запомни: ты не получишь от меня ни пенни. Ни сейчас и никогда.

— Поговори об этом с Ричардом Андервудом.

Одри сказала это и осеклась. Неизвестно еще, захочет ли теперь Ричард заниматься ее делами.

— С Андервудом?

Одри с удивлением заметила, что Тедди отпрянул к двери.

— Да. С Ричардом Андервудом. Он начала ник службы безопасности нашего банка. Поскольку твои угрозы относились не только ко мне лично, я сообщила о них управляющему банком, а он… то есть она поручила Ричарду разобраться.

Кривоватая ухмылка вновь вернулась на лицо Тедди.

— Он только начальник службы безопасности? Или между вами что-то еще?

— Ты о чем? — искренне изумилась Одри.

— Я навестил его сегодня в офисе, хотел поговорить с ним как мужчина с мужчиной, обсудить свою проблему.

Одри с трудом сдержала улыбку. Тедди, этот мальчик-переросток, хотел поговорить «как мужчина с мужчиной» с Ричардом!

— И что же сказал тебе Ричард? Или он просто отказался с тобой разговаривать? — предположила она.

— Да он просто ненормальный! — Тедди осторожно дотронулся до нижней губы, и Одри только теперь заметила, что она сильно распухла. — Набросился на меня без всякой причины.

Невероятно! — ошеломленно подумала Одри.

— Набросился?! Ты хочешь сказать, что Ричард Андервуд ударил тебя? За что?

— А это я у тебя хотел спросить. Почему начальник службы безопасности вашего банка так странно себя ведет? Что он себе, в конце концов, позволяет?!

— Он действительно ударил тебя?

Одри никак не могла поверить в это. Холодный, спокойный, рассудительный Ричард ударил Тедди, да еще в собственном кабинете?

— Вот я и спрашиваю: между вами что-то есть?

Не дождавшись ответа, Тедди подошел к Одри, вцепился в ее руку повыше локтя и прошипел:

— У меня для тебя новость, крошка. Хочу тебе сообщить: что бы там ни предпринимал твой психованный Ричард, какие бы интриги ни плел, как бы ни давил на моего отца, я этого ребенка не признаю, поняла? Откуда я знаю, с кем ты там еще путалась… Может, ребенок вообще от этого проклятого Андервуда?

Одри задохнулась от оскорбления, но потом неожиданно ей в голову пришло великолепное решение проблемы. Небрежно улыбнувшись, она сказала, высвобождая свою руку:

— Знаешь, Тедди, может, ты и прав. Вполне может быть, что ребенок не от тебя.

От удивления Тедди раскрыл рот. Он, видимо, ожидал, что Одри начнет спорить, ударится в слезы, кроме того, в глубине души он самовлюбленно полагал, что никого, кроме него, у Одри не было, и ребенок может быть только его. Обвиняя Одри в возможной неверности, он просто блефовал. И вот надо же…

— Ты это серьезно? — прошептал он, отступая.

— Неважно. Я хочу заключить с тобой сделку, Тедди. Ты в письменной форме отказываешься от всех прав на ребенка, а взамен я освобождаю тебя от необходимости выплачивать пособие на него. Кроме того, я забуду о тех деньгах, что ты украл у меня.

— Правда? — Тедди так обрадовался, что даже не стал спорить по поводу слова «украл». — И это все, что от меня потребуется?

— Это все, что от тебя потребуется, — подтвердила Одри. — Я обращусь к юристу и попрошу подготовить необходимые бумаги, мы их подпишем и, я надеюсь, никогда больше не увидимся.

Тедди лучился довольной улыбкой.

— Я знал, крошка, ты не из тех стерв, что будут преследовать мужчину из-за совершенной им крохотной ошибки. — Сияя, словно начищенный серебряный чайник, он открыл дверь и, пятясь, шагнул за порог. — Так я надеюсь на тебя? Подготовь бумаги, и я с радостью подпишу все, что потребуется.

«Надеюсь на тебя»! Как это похоже на Тедди, подумала Одри, запирая за ним дверь, а зачатого от него ребенка он считает «крохотной ошибкой». Но отныне Теодор Уильямс больше не является ее проблемой.

Мысль о том, как ловко она справилась с ситуацией и приняла верное решение, наполнила Одри гордостью. Она готовилась стать матерью — это было настоящим счастьем, и неважно, что отец ребенка оказался малодушным безвольным трусом и подлецом. Одри поняла для себя и еще одну очень важную вещь.

Она позволила себе непростительную роскошь полюбить Ричарда, но он ее не любил. Сперва это причиняло Одри боль, но теперь она поняла: неважно, что Ричард не любит ее, главное, что он ей подарил, — это осознание того, что она умеет любить, любить по-настоящему. Теперь благодаря Ричарду и своей любви к нему Одри знала наверняка — она создана для любви. Это открытие сделало Одри сильнее и наполнило уверенностью в собственных силах. Теперь, вооруженная этим знанием, она справится с чем угодно.