Залог любви

— Привет, Одри. Как спалось? — спросил Ричард, улыбаясь открытой белозубой улыбкой.

Он был так красив в эту минуту, что Одри захотелось зажмуриться. В конце концов она была женщиной, беременной, но женщиной, и не могла не отметить исключительную привлекательность Ричарда и не посетовать мысленно на то, что этот мужчина не принадлежит ей.

— Отлично! Спала сном младенца, — ответила она, потягиваясь.

Ричард с удовольствием смотрел на ее отдохнувшее посвежевшее лицо. На Одри был яркий оранжевый свитер, который делал ее похожей на солнышко — настоящее улыбчивое солнышко.

Спот, все-таки первым завладевший мячом, подбежал к Ричарду и положил добычу к его ногам. Малыш Энтони приковылял следом и первым делом шлепнулся на попку, ухватив пса за хвост. Ричард поднял мячик с песка и, размахнувшись, бросил его — Энтони и Спот немедленно возобновили охоту за ним.

— А где все? — спросила Одри.

Сегодня в доме царила тишина — и это было удивительно и даже странно после вчерашнего шумного вечера. Они жарили мясо на углях и ужинали в саду, а потом, когда похолодало, перебрались в гостиную, где почти до полуночи играли в карты и болтали о разных пустяках. Одри было очень уютно среди этих приветливых людей. Даже Милдред, казалось, расслабилась и перестала смотреть на гостью с подозрением. Одри этот вечер напомнил такие же шумные веселые вечера в ее собственной семье. Она не была у родителей с прошлого Рождества, а нынешнее Рождество ей, видимо, придется провести в одиночестве, погрузившись в собственные проблемы с головой. Поэтому вечер в семье Андервуд был для Одри особенно ценен — она соскучилась по семейной атмосфере.

— Папа и Рэй отправились на прогулку, — ответил Ричард на вопрос Одри. — А мама и Сибил уехали в город. Наверняка будут бегать по магазинам. Они хотели и тебя с собой взять, но я с трудом их отговорил — ведь тебе нужен покой и хороший отдых.

— Спасибо, — улыбнулась Одри. — Благодаря тебе я впервые за несколько недель действительно хорошо выспалась.

— Это заметно. Ты прекрасно выглядишь.

— Прекрасно выгляжу? — Одри рассмеялась. — О чем ты?!

— Дядя Ричард! — послышалось за их спинами. Малыш Энтони ковылял к ним, сжимая что-то в руке. — Смотрите, что я нашел!

Ричард наклонился к племяннику — он протягивал ему продолговатую ракушку.

— Взгляни, Одри, Энтони нашел ракушку.

Одри тоже наклонилась и сказала малышу:

— А ты знаешь, что это такое? Это домик.

— Домик? — Глаза мальчика стали круглыми от изумления. — Такой маленький? А можно его открыть и посмотреть, кто там живет?

Ричард покачал головой.

— Нет, малыш, нельзя. Там живет моллюск, и, если мы откроем раковину, он умрет.

— Умрет?! — В голоске Энтони звучал неподдельный ужас. — Тогда, конечно, мы не будем открывать домик мистера Моллюска. А можно, я возьму его с собой?

— Не стоит, — сказала Одри. — Лучше отпустить его обратно в воду, а то он погибнет.

Мальчик задумался. Наконец, решительно тряхнув кудряшками, он протянул Ричарду раковину.

— Забрось мистера Моллюска подальше от берега, чтобы он побыстрее встретился со своими детками.

Ричард взял племянника за руку, и они пошли к воде. Одри смотрела на них и думала, что из Ричарда вышел бы прекрасный отец. Счастлив будет тот ребенок, который когда-нибудь назовет его папой.

Эти мысли отозвались печалью в сердце Одри. Она подумала о том, что ее собственному ребенку некого будет так называть. А ей так хотелось, чтобы у ее малыша был надежный, заботливый и любящий отец! Но, к сожалению, она могла обещать ему только надежную, заботливую и любящую мать — себя. Это, конечно, не так уж мало, с грустью думала Одри, но ребенку необходим и отец. Но что толку в этих мыслях, если отца у моего малыша нет и не будет!

Ричард и Энтони вернулись, сопровождаемые Спотом.

— Одри, если хочешь, я могу принести из дома шезлонг, — предложил Ричард. — Ты, наверное, устала стоять, а сидеть на песке тебе нельзя, можешь застудиться…

— Я не устала, но с удовольствием посидела бы на солнышке.

Ричард кивнул и поспешил к дому. Вернувшись, он разложил шезлонг и заботливо усадил в него Одри. Устроившись поудобнее, она сладко потянулась.

— Как здесь хорошо! Знаешь, Ричард, я соскучилась по морю.

— Я тоже люблю море, — отозвался Ричард, усаживаясь прямо на песок у ног Одри. — При подходящей погоде можно покататься на яхте, я как раз завтра собираюсь. Ты как, составишь мне компанию?

— Не знаю, — с сомнением отозвалась Одри, — не станет ли мне плохо от качки.

— Брось! — рассмеялся Ричард. — Откуда качка, если на море штиль? Мы пойдем не под парусом, а на моторе. Будешь завтра моим старшим помощником?

— Попробую с удовольствием.

Запах подогретого вина и тихий гомон голосов выманили Одри из гостевой комнаты. Она вышла на лестницу и начала спускаться. Одолев почти половину ступеней, она отчетливо услышала свое имя и замерла, невольно вслушиваясь в разговор, происходивший внизу и явно не предназначенный для ее ушей.

— Одри очень милая, правда, мама?

Одри узнала голос Сибил.

— Мне тоже так показалось.

— А мне показалось, что она очень интересует Ричарда.

— Как сотрудница банка, которой он будучи начальником службы безопасности должен помочь, — медленно произнесла Милдред, тщательно подбирая слова. Одри так и видела строгую вертикальную морщинку между бровей матери Ричарда. — Я так поняла, что Одри кто-то угрожает, и вполне естественно, что Ричард хочет постоянно держать ее в поле зрения. Да и вспомни, сколько раз Ричард привозил к нам на обед или на ужин своих знакомых.

— Да, но женщин, — Сибил подчеркнула интонацией последнее слово, — никогда. Все знакомые, которых он привозил в этот дом, были, во-первых, мужчинами, а во-вторых, Ричард говорил с ними только о делах. Никаких бесед на личные темы — разве что о скачках или о гольфе. За тот день, что Одри провела с нами, я узнала о ней столько, сколько не узнала о Николь за все эти годы.

Одри застыла, удивленная и заинтригованная. Ричард говорил, что и раньше частенько приглашал своих друзей в дом родителей, но не упоминал, что все они были мужчинами. Вот отчего Милдред настороженно приняла ее! Одри продолжила спуск по лестнице, инстинктивно стараясь ступать как можно тише.

— Я думаю, ты преувеличиваешь, дорогая, — сказала Милдред дочери.

— Она заставила его смеяться, мама, разве ты не заметила? Когда ты в последний раз видела Ричарда таким умиротворенным и счастливым? Ты видела выражение его лица, когда Одри рассказывала надо эти смешные истории о своей семье? Он очарован ею, это я тебе точно говорю. Я даже думаю, что он влюблен в нее.

— Не будь смешной, Сибил! — Голос Милдред прозвучал так резко, что по спине Одри пробежали мурашки. — У Ричарда всегда было доброе сердце. Он просто пытается помочь Одри в этой ужасной ситуации, в которую попала бедняжка.

Эти слова задели Одри, снова замершую на лестнице. Разумеется, то, что сделал Тедди, — отвратительно, омерзительно, гадко, но Одри вовсе не хотелось, чтобы кто бы то ни было называл ее беременность, ее будущего ребенка «ужасной ситуацией». Несмотря ни на что, Одри считала свое грядущее материнство счастьем.

Из гостиной вновь донесся голос Сибил:

— Мама, если ты не видишь, как Ричард внимателен к Одри, как предупредителен с ней, как он смотрит на нее, ты просто слепая.

Одри испуганно обернулась, словно ожидая увидеть неподалеку наблюдающего за ней Ричарда. Но, разумеется, поблизости никого не было — Сибил имела в виду совсем другое.

— Дорогая, ты ведь знаешь, как Ричард ответственно относится к своей работе. Он помогает Одри добиться алиментов от ее бывшего жениха и, что вполне естественно, заботится о своей подопечной.

Сибил рассмеялась.

— Ну хорошо, мама, думай как хочешь, но лично я буду рада, если Ричард наконец-то забудет Николь и получит свою долю счастья в жизни. Мой брат — прекрасный человек, и заслуживает счастья, как никто другой. Этот развод ранил его в самое сердце. Ему кажется, что он справился с этим, но мы-то с тобой знаем, что это не так. На Ричарда до сих пор больно смотреть. Он слишком долго прячет свои истинные чувства и делает вид, что у него все в порядке, но вечно так продолжаться не может — не удивлюсь, если все закончится нервным срывом.