Род Волка

Из дальнейших расспросов выяснилось много интересного. Например, что мамонты, пасущиеся поблизости от подвергшегося нападению, немедленно кидаются его защищать. А вот полуживой умирающий сородич как бы перестает для них существовать. Наоборот, они стараются держаться от него подальше (что ж, может быть, это и жестоко, но логично). Кроме того, мамонт видит движущийся объект не дальше полета стрелы из большого лука (сколько это – Семен, разумеется, так и не узнал), но обладает прекрасным слухом и обонянием, так что спрятаться или убежать от него практически невозможно.

Тут, правда, вновь возникла ситуация «многовариантности» перевода. Семен совсем не был уверен, что под «иными возможностями» мамонта Атту подразумевал именно слух и обоняние. Физическая «невозможность» спастись по смыслу как-то подозрительно смыкалась с запретом, этаким табу то ли на спасение, то ли на попадание в такое положение вообще. Короче, черт ногу сломит!

– Ты сможешь сделать большой лук, Атту?

– Да ты что?! Я же простой воин! Магией соития кости и дерева владеют лишь…

– Ясно. Может, ты и с магией Камня незнаком?

– Ну-у-у, как же! Низшей магией Камня владеют почти все. Сам подумай: как могли послать сюда тех, кому он не подчиняется?

– Да, действительно, – усмехнулся Семен. – Хоть с наконечниками, надеюсь, проблем не будет. Ну и задачки ты мне задаешь, парень! Получается, что нам нужно мощное оружие дальнего боя. И сделать его должен я.

Бывший воин племени лоуринов пожал плечами:

– Может, все-таки добьешь, а?

Предстоящая авантюра в воображении Семена пока вырисовывалась очень смутно. Поэтому он решил подстраховаться – исходя из конечной цели. А целью этой было «воскресение», или «оживление», Атту: сделать так, чтобы он и сам поверил в собственное воскресение, и сородичей смог убедить. Ну и, разумеется, в качестве благодарности ввел Семена в их «круг». Переубедить туземца в необходимости накрытия его могилы лопаткой свежеубитого мамонта, наверное, не удастся. Но даже если и удастся, что скажет его народ? Не подумают ли люди, что «царь ненастоящий»? Может возникнуть ситуация весьма и весьма чреватая…

«Черт побери, неужели в голове бывшего почти доктора наук не найдется чего-нибудь полезного?! Чего-нибудь простого и незатейливого из багажа тех богатств, которые выработало человечество?! – Семен трижды хлопнул себя по лбу и приказал: – Думай!!! – Потом улыбнулся и погладил себя по давно немытым волосам: – Молодец, Сема!»

То, что он придумал, теоретически могло заменить даже лопатку мамонта. Правда, только теоретически. Гораздо надежнее было бы использовать это в качестве дополнительного стимулятора, катализатора, инициатора… В общем, решать поставленную задачу он начал не с разработки ракетной системы типа «земля – земля» для убийства мамонтов, а все с той же посуды.

Точнее, даже не с посуды, а с ревизии пищевых запасов. На этом фланге картина выглядела, в общем-то, прилично. Его рыбная ловушка исправно поставляла пару килограммов рыбы в день. Это если без активного вмешательства – подкормки, загона и тому подобного. В окрестных водах проживали как минимум три щуки, каждая имела свое место «засады», которое она менять не желала. Семен окрестил их «Таней», «Маней» и «Галей». Собственно говоря, рыбы в реке водилось довольно много, но эти «девочки» весили килограммов по десять каждая и обещали, в случае удачи, два-три дня сытого существования. Раколовку Семен установил в месте не самом лучшем, зато удобном – прямо напротив костра. Естественно, все объедки отправлялись именно в нее. А она за это выдавала утром и вечером одного-двух раков вполне приличных размеров. Ракушки, не слишком обильные в здешних местах, Семен решил экономить на «черный день». Кроме того, в ближайших старицах росло довольно много сладкой осоки, у которой можно было жевать и «вершки» и «корешки», но Семен решил, что они того не стоят – в зарослях на террасе полно ягод, которые, кажется, кончаться не собираются (да что же здесь такое с сезонностью климата?!). В общем, река хоть и не жирно, но кормила. Атту уже на второй день начал понемногу ходить, и руки у него, несмотря на ужасные шрамы, работали нормально. Помогать «по хозяйству» он пытался почти сразу, и Семен, не без оснований, рассчитывал в ближайшее время свалить все заботы на него. По-видимому, туземец умел многое из того, что Семену было недоступно. Во всяком случае, узнав о местных щуках, он не сразу понял, в чем заключается проблема: «Так их что, поймать нужно? Так бы сразу и сказал – делов-то…» В общем, Семен решил, что вполне может позволить себе заняться решением фундаментальных, а не прикладных повседневных задач.

Возле глиняного «карьера» у него сушилось несколько горшков и мисок. Этого было явно недостаточно, и он посвятил целый день изготовлению этакого котла или бака, емкостью литров восемь-десять. Он, конечно, предпочел бы сделать посудину еще больше, но побоялся, что она не выдержит обжига. Затем он вылепил нечто вроде крышки для нее, только не выпуклой, а вогнутой формы. Оглядев дело рук своих, он остался доволен, но подумал, что даже при удачном обжиге часть изделий неминуемо расколется, и решил не пожалеть сил на изготовление вторых экземпляров. Его произведения выглядели, конечно, ужасно, но Семен махнул рукой на дизайн – не до этого!

В результате его творческих усилий в глиняном пласте образовалась довольно приличная яма. Ее он тоже решил использовать, но уже в качестве готового изделия. Плеснул туда воды, слегка размесил немного глины и обмазал стенки этой «шпаклевкой». Сырая глина, как известно, воду не впитывает и не пропускает, если в ней, конечно, нет песчаных прослоев. В данном случае их не было, и стенки Семен промазывал в основном из эстетических соображений. В результате получилось нечто вроде полусферы глубиной чуть больше метра и шириной по верху метра полтора. Семен расставил свои изделия на просушку и, прихватив мешок из шкуры, отправился на заветную террасу.

«Плантацию» рябины он обнаружил давно, но решил, что интереса она для него не представляет. Дело в том, что по прошлой жизни ему было известно два вида (или подвида?) этого растения. Ботаникой он никогда особо не интересовался и для себя условно называл их рябина «обыкновенная» и «дальневосточная». Та, которая «обыкновенная», очень широко распространена в Средней полосе России и в Сибири. Это древесное растение, которое встречается почти в каждом лесу или парке, в деревнях и городах активно используют как декоративное. В урожайный год гроздья ягод буквально скрывают листву, а потом висят всю осень и зиму, радуя глаз обывателя своим ярким цветом, а птиц источником корма. Недостаток у этого растения только один: ягоды практически несъедобны. Есть, правда, народное поверье, что после первых морозов рябина становится сладкой. В детстве Семен, как и все мальчишки, не раз пытался это проверить и каждый раз убеждался, что… нужно быть очень голодным, чтобы есть эту гадость. Существует, наверное, не один десяток народных рецептов приготовления варенья или рябиновой настойки, но все это очень трудоемко и, скажем так, имеет мало практического значения, а больше напоминает отчаянную попытку хоть как-то использовать даровой продукт.

А вот рябина «дальневосточная» – это совсем другое дело! Это не дерево, а куст, который редко вырастает выше трех-четырех метров. Урожайность у нее будь здоров – на хорошей плантации неподъемный рюкзак можно набить за пару часов, но, в отличие от «обыкновенной» рябины, у этой плоды мясистые и размером с некрупную виноградину. Вкус, даже у самых спелых ягод, конечно, оставляет желать лучшего, но этот продукт вполне съедобен. В сыром виде он не используется в пищу главным образом потому, что созревает рябина поздно, когда в тайге полно других, более вкусных ягод. Зато варенье из нее варить можно и нужно, тем более что ее много и собирать легко. Есть у этой ягоды и еще одно свойство…

То, что алело, точнее, желтело на высокой террасе, оказалось именно «дальневосточной» рябиной, и Семен приступил к сборам. К середине дня он натаскал к своей яме довольно приличную кучу ягод. Для ускорения задуманного процесса ягоды следовало размять, и Семен приспособил для этой цели два плоских камня. Примерно через час, перемяв несколько килограммов, он перемазался «по уши» в рябиновом соке и решил, что, в конце концов, и так сойдет. Весь собранный продукт он загрузил в яму, а потом долго бегал с миской к берегу и обратно, наполняя ее водой. Затем уложил сверху несколько палок и забросал все это дело ветками. Можно было переходить к основной части программы.