Род Волка

После еды Семен полежал кверху пузом минут двадцать (чтобы «жирок завязался») и решил приступить к трудам праведным. Выше по течению он скатил в воду два неподъемных ствола, провел до костра и вновь выкатил на берег. Работа была тяжелая и мокрая, но в результате давала возможность не заботиться постоянно об огне и не бегать каждый час за хворостом. Это первое, а второе – мясо (точнее, рыба). Судя по ощущениям, в пасмурные дни температура здесь колеблется в пределах десять – пятнадцать градусов. Это, конечно, не очень много, но продукт успеет стухнуть раньше, чем кончится. Значит, нужно коптить и вялить. Хотя бы слегка.

К тому времени, когда лесины обсохли и принялись достаточно уверенно гореть, точнее, тлеть, Семен соорудил две треноги, сверху пристроил палку и на ней развесил над костром куски рыбьего мяса. Нельзя сказать, чтобы они коптились по-настоящему, но Семен решил, что и так сойдет.

Покончив с этим делом, он обследовал обрыв и с удовлетворением отметил в нем две линзы конгломератов – гальки, погруженной в песчаный «цемент». Среди обкатанных камней виднелось несколько штук, похожих на кварциты. В верхней части разреза он обнаружил прослой глины мощностью сантиметров тридцать. На ощупь глина была с небольшой примесью мелкого песка. Искушение было слишком велико, и Семен не удержался: наковырял глины, размесил ее на большом плоском валуне и стал лепить… Нет, не горшок и не амфору, конечно, а нечто похожее на глубокую миску. Он вылепил три уродливых посудины, полюбовался на дело рук своих и оставил их сушиться. Пора было приступать к выполнению главной задачи.

Первоначально он собирался строить шалаш прямо у костра, но вовремя одумался. Во-первых, слишком низко (вода может подняться), а во-вторых, когда конструкция подсохнет, то одна шальная искра – и привет. В конце концов, он же не собирается постоянно спать у костра – не по-нашему это, не по-бразильски! Значит, наверху – на обрывчике.

«Дело простое, но трудоемкое. За основу берется все та же тренога… В общем, придется, наверное, собрать все подходящие слеги в округе. Затем на каркас навешиваются ветки кедрового стланика комлями вверх, внахлест, ярус за ярусом. Только бы лыка на вязку хватило!»

Жилище он закончил к середине следующего дня. Снаружи оно напоминало большую груду веток, но внутри можно было лежать, вытянувшись во всю длину, а в центре даже стоять, не наклоняя голову. Как эта «крыша» будет держать воду, проверить Семен, естественно, пока не мог.

Затем он приступил к осуществлению той самой идеи, для которой понадобилась ива. Как он и ожидал, ломать прутья оказалось крайне трудно – на изломе они измочаливались, но отделяться не желали. Пришлось каждый прутик срезать ножом. Заготовив таким способом изрядный ворох, он принялся собирать подходящие палки.

Собственно говоря, ничего нового Семен не изобрел. Он собирался построить стационарную ловушку для рыбы вроде тех, которые устраивают местные жители на нерестовых речках. Он видел их не раз и всегда удивлялся, куда смотрит рыбнадзор.

Где-нибудь на перекате устанавливаются две загородки в виде латинской буквы «V», ориентированной вниз по течению разведенными крыльями. В месте смыкания загородок оставляется небольшой проход, ведущий в «садок», откуда хозяин время от времени выгребает рыбу. Семен собрался повторить эту конструкцию, но установить ее не на перекате, а на входе в мелкую, заросшую тростником и кувшинками протоку. Интересно, получится что-нибудь из этого или нет?

На строительство загородок ушел целый день. Бродя по колено в воде, Семен камнем заколачивал в мягкое дно палки, а потом переплетал их ветками ивы, стараясь не оставлять больших дыр. Слишком длинными загородки он делать не стал – чуть больше трех метров каждая, и расположил их под углом около девяноста градусов друг к другу. Еще половину дня заняло изготовление чего-то, отдаленно напоминающего корзину с сужающимся верхом. Это произведение он укрепил в горловине своей ловушки. Все сооружение в целом выглядело так коряво и несерьезно, что Семен дал себе слово, что если оно будет хоть как-то работать, то он не пожалеет сил на его усовершенствование.

Проверить хотелось немедленно, хотя он понимал, что своей возней давно распугал всю рыбу в округе. Семен долго колебался и в конце концов решился на загон: отошел по берегу метров на тридцать от ловушки, зашел в воду и стал приближаться к ней, шлепая по воде длинной палкой. Пройдя метров десять, он заметил, что торчащий из воды верх корзины слабо шевелится, и ускорил свое движение. Успех был налицо: три рыбины граммов по пятьсот весом, похожие на разжиревших карасей или язей. По сравнению с рыбой горных рек трепыхались они лениво и вяло. «Прямо поросята какие-то! – удивился Семен. – Кажется, у меня скоро появятся излишки продуктов. Надо срочно придумывать для них садок!»

В тот день он занимался обычным делом: лазил по лесу за протокой, ел ягоды и присматривал сучки и палки, походящие для поделок. На сей раз он продвигался параллельно руслу вверх по течению. Далеко он, конечно, не ушел – куда тут уйдешь по таким-то зарослям, но метров на триста от своей стоянки удалился. На двухметровой террасе возле зарослей смородины обнаружилась плешь, с которой открывался вид на основное русло выше лагеря. Таких мест в округе было немного – с любой другой точки обзор не более чем на сотню метров. Семен постоянно находился как бы в замкнутом пространстве, и это его угнетало. Поэтому он решил воспользоваться случаем и посидеть тут, размышляя «о возвышенном» – как жить и что делать. Думать о том, стоит ли жить вообще, он себе запретил уже давно.

Кругом было сплошное благолепие: солнышко светило, листья шуршали, водичка журчала, птички чирикали… Семен не сразу сообразил, что там – вдали – на основном русле под обрывом он видит что-то необычное, такое, чего раньше не было. Он, наверное, с полминуты всматривался, прежде чем до него дошло: да ведь это… плоты! Два плота идут вниз по течению, и на них ЛЮДИ!!

Потом он бежал, прыгал, проламывался через кусты, перелезал через поваленные деревья. В голове метались только обрывки мыслей: «Ближайший выход к воде возле стоянки – нужно успеть! Успеть во что бы то ни стало! В зарослях они не заметят… Кричать отсюда бесполезно… И плот мой не заметят, и шалаш, наверное, с воды не видно… Уйдут ведь! Надо успеть!»

Пот мгновенно начал заливать глаза. Пока Семен неспешно гулял по этой террасе, ему казалось, что проходимость тут приличная, а теперь заросли как бы сомкнулись и не пускали, а ему нужно было успеть!!

На берег он прорвался чуть ниже своего лагеря. Он не успевал – передовой плот уже скрылся за поворотом, а второй был почти напротив. Еще десяток секунд, и он тоже уйдет. Бежать за ними по зарослям бесполезно – если только догонять вплавь…

До кромки обрывчика оставалось еще метров десять, когда Семен попытался крикнуть, но дыхание сбилось, и получился только какой-то хрип. Ну же! Еще чуть-чуть!

Вот он – край террасы и знакомый тополь, половина корней которого висит в воздухе…

– ЭЙ!! СТОЙТЕ!!! Э-ГЭ-ГЭЙ!!! СТОЙТЕ!!! – заорал Семен и замахал руками над головой.

Дальнейшие события заняли, наверное, не более двух секунд, но стресс обострил восприятие и растянул время. Семен успел разглядеть и запомнить массу подробностей, благо до плота было метров двадцать пять – тридцать. Правда, понял он все происшедшее много позже.

В своем порыве – туда, к ним – Семен ступил слишком близко к краю. Камни из-под ног посыпались, он потерял равновесие, плюхнулся на задницу и поехал вниз по склону. Он тут же вскочил и кинулся вверх, но… остановил сам себя, пытаясь осмыслить то, что увидел.

На плоту находились четыре человека, одетые в меховые безрукавки до колен. Длинные – до плеч – волосы на лбах перехвачены неширокими повязками или обручами, из-за которых торчат какие-то украшения (перья?), короткие бороды обрамляют подбородки и щеки. Штаны отсутствуют, на ногах обувь, похожая на низкие облегающие сапожки.