Народ Моржа

– Раскатал губу! Самое магическое число – это три! По трое с каждой стороны будет достаточно.

– Не будет! Ты сможешь помешать проявлению высшей воли – только семь! Или, в крайнем случае, пять!

– Ладно, – согласился Семен, – по пять воинов с каждой стороны. Где и когда?

– В этом мире я задаю вопросы!

– Да пошел ты…

Ничего нового Семен, конечно, не изобрел: испытание воли бога или богов через драку возникло в дремучей языческой древности и дожило до расцвета мировых религий. Постепенно оно выродилось, приняло извращенные формы вплоть до судебных поединков, в которых участвовали наемники. Особых оснований верить своему оппоненту, что тот подчинится «божьей воле» в случае проигрыша, у Семена не было – приличный колдун всегда найдет отговорку. Честно говоря, он и сам не собирался подчиняться этой воле. Мини-сражение просто сильно поднимет авторитет, укрепит «правовые основания» действий одной из сторон. Может быть, этого окажется достаточно…

Оптимальным вариантом, конечно, был бы поединок главных колдунов – враг будет обезглавлен, а проигравший избавится разом от всех проблем – мертвые сраму не имут. Однако не получилось: сражаться должны простые воины, не имеющие статуса колдунов или магов. Битва, конечно, по отработанной схеме – кидание друг в друга дротиков, а потом рукопашная. На дротиках лоуринам с чужаками не тягаться – лишь бы потерь не понести, а вот в рукопашной… Прошедшим выучку у Медведя противостоять трудно – Семен почти не встречал способных на это. Тем более при использовании пальм вместо палиц и копий.

Главные люди лоуринов затею не одобрили – сочли ее очередной попыткой Семхона уклониться от начала настоящих военных действий. Решение, однако, было уже принято – пришлось его выполнять. Загибая пальцы на руке, Медведь назвал имена четырех участников. Среди них оказались два «лоурина неандертальского происхождения». Жертвовать своими бывшими учениками Семен не хотел, но и ставить их в исключительное положение тоже не мог.

– А пятый кто? – спросил он.

– Я, конечно, – пожал узкими плечами Медведь. – О чем тут говорить?!

– Не выйдет, – твердо заявил Семен. – Ты уже старый, над нами смеяться будут.

– Что-о-о?! Да я тебя, сопляка…

– Тише-тише, не буянь! Пошутил я… Просто тебя заменить некем – кто будет готовить воинов? Ты придумал себе замену?

– Придумал, и не одну!

– Бизон! – привлек главный калибр Семен. – Скажи ты ему!

– Да, – кивнул вождь. – Семхон прав. Более того, не только Медведь, никто из нас – главных людей – не пойдет в этот раз сражаться. Нам предстоит расхлебывать результаты. Разве не так?

– Так, – кивнул Кижуч, – к сожалению.

– Полностью согласен, – сказал Семен, – за исключением маленькой детали: роль Белки буду исполнять я. Это будет обычная магическая подмена – думаю, номер пройдет.

– А Белка на время станет Семхоном? – скривился Кижуч. – Глупостей-то не говори!

– Опять спорить будем?! – возмутился Семен. – Да поймите вы: я же из будущего пришел, а там другие законы совести и чести! Не могу я стоять и смотреть, как гибнут мои люди!

– Похоже, он рогом уперся, – оценил ситуацию Кижуч. – Ты знаешь, как его остановить, Бизон?

– Знаю, – сказал вождь. – На пути к полю битвы Семхону придется перешагнуть через мой труп.

– Через три трупа, – поправил Кижуч. – Если, конечно, Медведь не возражает.

– Чего возражать-то? – кивнул старейшина. – Только сначала я ему руки-ноги поотрываю.

Семен выругался по-русски и выскочил на улицу, хлопнув дверью.

– Похоже, справились, – ухмыльнулся ему вслед Кижуч. – Совсем перестал старших слушаться!

– Какие мы для него старшие?! – вздохнул вождь и глянул в дальний угол комнаты. – Осталось заставить его сражаться по-настоящему. Чтобы, значит, не самому пальмой махать, а людей вести.

Сухая Ветка почувствовала чужой взгляд и обернулась:

– Семхон будет сражаться.

Семену и Нарайсину предстояло наблюдать бой вместе – с пологого склона холма. Сопровождающие были лишены этого удовольствия – расположившись чуть в стороне и выше по склону, они должны были держать на прицеле вражеского колдуна, дабы тот не наколдовал чего лишнего. Не очень приятно, когда тебе в спину смотрит полдюжины дротиков или арбалетных болтов. А что делать?!

Семен отдал последние распоряжения и собирался уже отправиться к своему зрительскому месту, когда к нему подошел Кижуч:

– Бой начался раньше времени, Семхон.

– Что такое?!

– Они применили магию.

– Ее все всегда применяют – вокруг сплошное колдовство!

– Сейчас они запустили что-то очень сильное. Какой-то болезнетворный демон вселился в Барсука. Он мучил его всю ночь до рассвета, заставляя отдавать то, что внутри, – верхом и низом.

– Понос и рвота?! А судороги, головная боль, липкая кожа?

– Ну, да.

– Он просто чем-то отравился вечером! Съел что-то не то!

– Все пятеро воинов вкушали пищу вместе – из одного котла. Ты же видел это, да и сам, кажется, ел мясо.

– Ну, ел… И «чай» Веткин пил.

– Это колдовство, Семхон, – никаких сомнений. Они первые нарушили правила! Давай…

– Нет! Нам нечего им предъявить! Мало ли что Барсук мог съесть или выпить? И потом, признаки отравления иногда появляются не сразу – может, он траванулся позавчера, а скрючило его только сегодня! Кем вы его заменили?

Кижуч посмотрел на Семена непонимающе, и тот ужаснулся: заменить заболевшего воина никому и в голову не пришло! Точно больному не пришло в голову отказаться!

– Он хоть на ногах-то стоять может? – почти простонал Семен. – Беда мне с вами!

– Может, конечно, – заверил старейшина. – Против чужой магии твоя Ветка применила свою – женскую.

– Что-о?! Что она сделала?!

– Ну, не знаю уж, что она делала, но в итоге дала Барсуку выпить настой каких-то травок, и ему сразу стало легче. Перед боем он выпьет еще и, наверное, сможет сражаться.

– Да вы сдурели?! Его нужно просто кем-нибудь заменить!

– Что плохого тебе сделал Барсук? – насупился старейшина. – Почему ты хочешь признать его побежденным?

Семен открыл было рот, чтобы начать говорить, доказывать, спорить, но увидел вдалеке группу воинов и понял, что уже поздно – участники представления вышли на сцену. Ему остается лишь занять свое место под прицелом вложенных в металки дротиков.

Укитсов оказалось шестеро. Они подъехали с правой стороны верхом. Воины спешились, отвязали щиты, навесили на себя боезапас и оружие. После этого один из них, оставшийся невооруженным, увел лошадей обратно. Лоурины приближались пешком – среди них были два неандертальца, которых, как известно, лошади панически боятся.

Никаких театральных эффектов вроде фанфар, возвещающих о начале сражения, предусмотрено не было. Прибывшие первыми как бы обозначили огневой рубеж для своих противников – расстояние прицельного броска дротика. Как только враг на этом расстоянии окажется, можно начинать.

На последней полусотне метров у лоуринов произошла заминка. Высокий широкоплечий воин остановился, чуть согнулся в поясе и, воткнув древко пальмы в землю, прижал к животу руку. Соратники забрали у него щит. Пошатываясь, парень сделал несколько шагов в сторонку, приподнял рубаху, опустился на корточки…

– Похоже, твой воин обгадился со страху, – ухмыльнулся Нарайсин. На сей раз он был без маски.

– Смотри, как бы тебе за обиду не поплатиться, – мрачно изрек Семен, не подозревая, что воспроизводит фразу из популярного исторического фильма.

Между тем Барсук сделал свое дело и присоединился к товарищам. Лоурины вновь двинулась навстречу противнику, но, сделав несколько шагов, остановились. Они стояли минуты две, и татуированная рожа Нарайсина морщилась в довольной улыбке – он уже чувствовал себя победителем. Наконец воины внизу пошли вперед, только теперь их было четверо – на земле за их спинами остались лежать большой прямоугольный щит и скрюченное тело воина. Оно дергалось не то в спазмах, не то в судорогах. Причина задержки Семену была ясна: соратники обсуждали, следует ли добить «раненого» в соответствии с древней традицией или оставить в живых, как требует Семхон.