Страница 75 из 76
…Внешне изделие мало напоминало молоток или кувалду. Но его уже можно было насадить на рукоятку и работать им КАК молотком или кувалдой. Отмечать победу Семен не стал, так как к этому времени окончательно выяснилось, что для работы с металлом одного молотка недостаточно. И он закинул в «горн» новый кусок металла…
Прошло три дня, прежде чем бесформенные куски превратились в две поковки толщиной с мизинец и длиной сантиметров сорок. И еще день, прежде чем они соединились вместе. А потом Семен извлек из воды то, что получилось, задрал лицо к небу и испустил вопль победителя: «А-Р-Р-А! Я сделал это!» В руках у него было нечто, отдаленно напоминающее кузнечные клещи-зажимы.
Со всеми этими криками Семен упустил редкое зрелище: рядом с ним стоял Головастик и… улыбался!
Как вскоре выяснилось, занятый своими «грязными» делами, Семен упустил еще кое-что интересное. Причем для остального населения поселка это уже почти перестало быть интересным – привыкли. А вот Семен стоял как дурак с отвисшей челюстью и смотрел, не веря своим глазам: по тренировочной тропе бежала короткая вереница женщин и девочек. Впереди бодро шлепала мокасинами его Сухая Ветка. Кроме обуви, на ней имелся лифчик с бретельками через плечи, так что считать ее совсем уж голой было нельзя. Остальные выглядели не лучше… Точнее, значительно хуже – особенно крупногабаритная матрона, бегущая последней.
Глаза у Ветки вновь тихо сияли, и Семен решил скандала не устраивать.
– Эдак ты скоро и палицу попросишь себе сделать?
– Ой, а мне можно? Правда?!
«Опять влип», – догадался Семен.
Весна уже почти перетекла в лето, когда Семен решил, что пора: сколько, как говорится, водки ни пей, а драться все равно надо. И поставил в известность об этом руководство племени. Руководство обрадовалось, поскольку любило развлечения.
Впрочем, развлечения любили все, так что вокруг Костра Совета народ начал кучковаться с раннего утра. Никакого общего сбора, конечно, никто не объявлял, но у большинства охотников в этот день почему-то нашлись срочные дела в поселке, а те, которые на охоту все-таки вышли, быстренько и вернулись, волоча на копьях невыпотрошенную тушу небольшого оленя. Они ее даже не донесли до места разделки, а свалили посреди «зрительного зала», торопясь занять удобные места. Идя навстречу пожеланиям трудящихся, Медведь отменил тренировку и разрешил подросткам присутствовать. Чувствительная к настроениям людей мамонтиха Варя тоже пришла и бродила вокруг, принимая хоботом подачки от людей и бесцеремонно роняя комья помета. Старейшинам это не понравилось, и они решили, что она еще слишком мала для знакомства с новой человеческой магией – ей, наверное, вредно. Мамонтиху удалили, что сильно опечалило малышню – они рассчитывали наблюдать происходящее с ее спины, поскольку на плечах у Эрека могут поместиться только двое.
Готовился Семен вдумчиво и тщательно. Вот только помыться и одежду почистить забыл…
– Хорош! – восхитился Медведь.
– Красавец! – поддержал его Кижуч. – Сразу видно: наколдовался человек так, что дальше некуда.
– Рубаху тебе новую надо, – посочувствовал вождь. – Надо будет бабам сказать, чтоб сшили.
Полного представления о своей внешности Семен составить, конечно, не мог – зеркал в этом мире не было, а отражение в луже толком не рассмотришь. По его представлениям значительная часть растительности на его лице была опалена, а кожа, скорее всего, была такой же, как на руках, то есть черной.
– Скажи, скажи, – поддакнул вождю Медведь. – Пусть шьют. Его-то Ветке этим заниматься некогда – она в мужика решила превратиться.
– Да уж! – согласился Кижуч. – Скоро, наверное, в твоей команде будет пополнение: хьюгг есть, пангир есть, только парочки баб не хватает!
– А что, – ухмыльнулся Медведь. – Я приму – пусть телесами потрясут! Представляешь: нападут на нас, скажем, охотники за головами… Они, значит, нападают, а мы на них выпускаем ударный отряд баб. Они ка-ак завизжат!
– Кто, охотники?
– Бабы, конечно. Завизжат – и давай их титьками мутузить!
– Страшное дело! – признал Кижуч. – И опасное – как бы нам самим не досталось. Что-то на это вождь скажет?
– Ну, что… – замялся под взглядами старейшин Бизон. – Воинов у нас мало совсем… Если война… Опасно, конечно… Но моя Нгула хочет… И Тарга… Только они бегать еще не научились. Зато, когда поссорятся, дерутся здорово – смотреть приятно! Так что, наверное, нужно попробовать.
– Что он говорит?! – вскинулся Медведь – Шуток не понимает?!
– Сам виноват, – пожал плечами Кижуч. – Теперь ты никуда не денешься.
Толпа вокруг слушала, затаив дыхание, – начало спектакля было многообещающим.
– Это все из-за Ветки! – буркнул Медведь. – Пригрели волчицу!
– Вообще-то, она из рода Тигра, – поправил Кижуч. – Тигрица, значит.
Старейшина погладил плешь на макушке, посмотрел в небо, вздохнул и обратился к слушателям:
– И где же эта самая тигрица? Спряталась с перепугу?
Толпа пришла в движение, послышались смешки. Через полминуты несчастная женщина оказалась перед грозными очами вождя и старейшин.
– Ага, вот она! – констатировал Кижуч. – Что же ты творишь, Сухая Ветка?! Твой Семхон старается для людей, колдует дни и ночи, а ты, вместо того чтоб его кормить, чистить и все остальное, людей смущаешь?!
Семен слушал и не верил своим ушам. Дело было даже не в том, что именно говорил старейшина, а в том, что он вообще говорил! Обращался к НЕ СВОЕЙ женщине! Обращался ПУБЛИЧНО!!! «Бред какой-то, – думал Семен. – И ведь это не шутка, не экспромт – это явно заранее спланированная, согласованная акция. Не тот Кижуч человек, чтобы по своей прихоти пойти на такое – менять, причем кардинально, отношение к женщине, ее, так сказать, статус в обществе. Просто революция целая! С чего бы это они? Неужели и правда…» Между тем Кижуч продолжал:
– Женских магий тебе уже недостаточно, да? Воином стать решила? И подружки твои толстомясые?
– А что, – подал голос вождь, – в стародавние времена, говорят, такое случалось.
– Так то ж когда было! – возмутился Медведь. – Это ж когда люди с людьми резались, когда в роду нормальных воинов не оставалось! А у нас вроде бы еще есть! Или это уже не воины?!
Ветка стояла ни жива ни мертва. Она теребила подол рубахи и упорно смотрела в землю. Вероятно, больше всего на свете ей хотелось сквозь нее провалиться – и немедленно! Впрочем, Семену показалось (?!), что в ответ на вопрос она еле заметно кивнула.
– Ну, ладно, – сменил старейшина гнев на милость, – мы это обдумаем. А пока, раз ты такая смелая, выдай-ка нам боевой клич лоуринов – пусть люди послушают!
Ветка приподняла голову и еле слышно прошептала:
– А-р-р-а…
Лицо ее из красного сделалось пунцовым, она закрыла его ладонями, повернулась и кинулась в толпу. Последняя разразилась громом аплодисментов. Точнее, криками, смехом и визгом. Больше всех старались два малыша, сидящие на плечах у Эрека, вцепившись ему в волосы. Один из них от восторга отпустил захват и чуть не свалился. Питекантроп его поймал на лету и водрузил на место.
Дождавшись тишины, Кижуч вернулся к основной теме заседания и произнес раздумчиво:
– Да-а… До того, значит, наш Семхон доколдовался, что аж почернел весь – смотреть страшно.
– И Головастик у него такой же ходит, – поделился наблюдениями Медведь. – Весь копченый и довольный. Ты когда-нибудь раньше видел его довольным? Вот что магия с людьми делает!
– Только чего-то в Семхоне не хватает, – заметил первый старейшина. – Вроде бы палки при нем нет, а ведь он с ней и по нужде ходит! Похоже, до того заколдовался, что свою «длинную лапу» где-то оставил! Интересно, он это-самое – наше, мужское – не потерял еще? То-то Ветка у него задурила…
– А-а! Я понял! – глумливо обрадовался Медведь. – Вон, смотри: Головастик бревно на плече держит. Не иначе как Семхонова палка так растолстела! Может, у него и это-самое таким же стало? Может, он теперь все, что хочет, увеличивать умеет?