Перстень Царя Соломона

– А почему именно им? – поинтересовался Валерка.

Его, как любителя истории, рассказ Соломона Алексеевича захватил больше всех. Если Андрей больше изображал любопытство, лениво потягивая красное вино, выставленное гостеприимным хозяином, да и я, признаться, больше ждал, когда тот перейдет к сути, то есть к самому камню, то Валерка слушал очень внимательно.

– Вот.- И палец Соломона Алексеевича устремился в его сторону, – Я ждал этого вопроса, и мне таки есть что на него ответить. Дело в том, что мать царя Соломона, которого, кстати, местный пророк Нафан нарек Иедидиа, что значит «возлюбленный богом», была амМонитянкой. Звали ее Вирсавия. Аммонитянкой была и одна из самых любимых жен Соломона, некая Наама. У той имелся свой интерес – ей надо было сделать наследником престола сына Ровоама. А как это сделать, ведь он далеко не старший по возрасту? Вполне естественно, что, находясь в окружении соперниц, она обратилась к матери Соломона Вирсавии. Та пошла ей навстречу, также желая, чтобы после сына продолжал править человек из их племени, ведь у семитских племен родство считается по матери. Именно поэтому их коалиция оказалась сильнее остальных, и ам- монитские боги заняли место превыше всех прочих. Была воздвигнута кумирня для Милхома, которому служил Соломон, а также для Астарты. Последняя хоть и названа в Библии божеством Сидонским, но на самом деле также относилась к хетстко-аммонитским богам. Это и стало платой царя за обещанное, причем весьма высокой, если учесть, что Милхом был верховным божеством погибшего от рук евреев государства Аммон, а Астарта имела дерзость спорить с самим Яхве и даже упрекать его за убийство бога Йамму.

Андрюха сердито засопел. Очевидно, будучи истинно православным человеком, он питал особую неприязнь к хетско-аммонитским богам. Я такой вражды не испытывал – мне они все безразличны, но, признаться, заскучал. Затем решил, что если хозяин квартиры станет и дальше во всех подробностях рассказывать о непростых взаимоотношениях легендарного царя с богами, то хорошо было бы под каким-нибудь предлогом минут эдак через пять исчезнуть, сославшись на неотложные дела. К тому же главное мы узнали, а все остальное… Да я лучше почитаю на досуге «Легенды и мифы Древней Греции». Там хоть имена попроще. В крайнем случае, чтоб не обидеть человека, можно оставить на растерзание Валерку – вон как внимательно слушает.

– Я понимаю,- почуяв неладное, заторопился Соломон Алексеевич,- тема достаточно сложная, и ни к чему в нее углубляться, а сразу перейду к сути, которая заключалась в том, что все эти перстни имели силу и могли помогать строго индивидуально, то есть исключительно своему владельцу, и никому иному. Потому Соломон, предчувствуя недоброе, и написал для своего сына Ровоама не одно секретное завещание, а два и сообщил в каждом из них ровно половину необходимых сведений. Некто Иерово- ам, будучи приближенным царя, сумел проникнуть в его тайну, хотя и не до конца, и прочесть одно из посланий, после чего, посчитав, что узнал, в чем кроется сила царя, решил сам захватить власть, выждав, пока Соломон скончается. Утаить настоящее послание Иеровоам не рискнул, а лишь подделал его. Перстни он также не стал трогать, зная, что в чужих руках они все равно ничем не смогут помочь новому владельцу. Но из опасения, что подделка может вскрыться, он на всякий случай бежал, рассчитывая до поры до времени отсидеться в Египте.

Уверенный в том, что отцовское наследство ему поможет, Ровоам на первых порах, стосковавшись по власти – получил он ее в весьма зрелом возрасте, повел себя очень жестоко. Однако магическая сила, на которую он рассчитывал, не стала помогать сыну Соломона, и люди, бывшие при его отце, то есть совсем недавно, робкими и послушными, взбунтовались, отказавшись ему подчиняться.

Возглавил бунт Иеровоам, прибывший из Египта. Ему и отдали царство. Но тот, продолжая опасаться своего конкурента, рисковать не стал и поступил хитро. Из территории, принадлежащей двенадцати еврейским коленам, он оставил Ровоаму незначительную часть – одно Иудино и часть Вениаминова. Страх его был настолько велик, что он отдал сыну Соломона даже столицу – древний Иерусалим, рассчитывая отобрать все это позднее, когда удастся изготовить свои собственные кольца и перстни.

Иеровоам воздвиг в Вефиле, а потом и в Дане – это уже была вторая попытка – золотых тельцов и выполнил все нужные обряды. Но у него ничего не вышло, потому что в руках он имел только одно из завещаний и не знал, где находятся места, подле которых надлежит выполнить магический ритуал.

Ровоам не до конца разочаровался в отцовском наследстве. Даже тогда, когда на Иерусалим напали египтяне, ограбив город до нитки, он еще на что-то надеялся. С целью разбудить магию перстней он даже женился на собственной двоюродной сестре – одной из дочерей своего родного дяди Авессалома, надеясь, что ее бабка Мааха, бывшая до замужества верховной жрицей в храме Астар- ты, что-то знала и передала свои знания внучке. Ожидания были небеспочвенны, поскольку внучка тоже была жрицей и даже носила это же жреческое имя Мааха, помимо родового – Фамарь. Кстати, Иеровоам поступил точно так же, женившись на Ане, другой внучке Маахи. Но сестры так ничем и не смогли помочь своим мужьям.

Еще одну попытку раскрыть секреты перстней своего великого деда сделал сын Ровоама Авия. Для этого он даже не побрезговал жениться на родной сестре своей матери Ане. И все из-за бабки Маахи. Однако и его ожидало фиаско. Тогда внук Ровоама Аса окончательно разочаровался в наследстве, доставшемся от Соломона, и вернулся к Яхве. Озлобившись на липовое наследство, он даже лишил звания царицы свою мать Ану, а также повелел изрубить вырезанное изображение Астарты, которая ничем не помогла, и сжег его.

Но так как слух об этих перстнях к тому времени разошелся по государствам всего Ближнего Востока, то Аса сумел выжать из них максимальную пользу, вручив их своим послам, направляющимся к Венададу, могучему сирийскому царю. Тот оценил их столь высоко, что в благодарность за подарок согласился не только разорвать союз с Ваасой, царем Израиля и заклятым врагом Асы. Он еще и объявил ему войну, вихрем пронесся по городам бывшего союзника, после чего смертельная опасность для Асы отпала.

Ну а далее следы перстней Соломона теряются. Скорее всего, с ними, убедившись в их бесполезности, поступали как с обычными драгоценностями – дарили, обменивали и прочее.

Кстати, до сих пор неизвестно, сколько их сделал мудрый государь. К тому же речь в документе шла главным образом об опасностях, которые подстерегают человека, пользующегося этими вещами. Да и описание самого изготовления явно приблизительное, а некоторые названия, например, той травы, которую надлежит положить в гнездо перстня, перевести мне так и не удалось. По-древнееврейски она звучит как ишшалимах, а что это значит – увы, неведомо. Есть у меня сомнения и насчет прочего из числа того, что находится под камнем. Я не знаю, лежит ли там кусочек шкуры зверя искалибэ, а также частичка пера птицы солилико или нечто иное. Спросить же об этом Вирсавию или Нааму, как вы понимаете, я не в состоянии.

Неизвестны мне и требования к месту, где надлежит проводить ритуал. Впрочем, мне кажется, это не столь уж важно – скорее всего, сойдет любое. Зато одно знаю доподлинно – знаки, которые изображены на ободке вашего перстня, соответствуют описанию почти точно, за исключением двух, что справа. Тут два варианта. Либо мастер вырезал их неправильно, либо ошибся переписчик подлинника, изобразив не совсем то, что находилось в оригинале. Возможен и третий – оная драгоценность не имеет к Соломону никакого отношения, хотя это как раз навряд ли. В документе говорится и то, что перстень этот нельзя отнять у владельца, точнее отнять-то можно, но ты навлечешь на себя и весь свой род неисчислимые бедствия. Нельзя его и купить. В этом случае новый владелец рискует его утратить в ближайшие дни. Только подарок.

– А что дает этот перстень? – полюбопытствовал я.

– В документе об этом говорится весьма туманно: «Оно не принесет тебе большого благополучия, но ты сможешь соприкоснуться с чудесным. Малая сила дарует благоволение в делах и послушание окружающих, а великой доступно все, и даже само время тает пред ним, как свеча от огня, и становится подвластно владельцу. Но не каждому дано открыть его силу, как малую, так и великую, равно как и воспользоваться ею, а лишь тому, в чьем сердце – «гиллемоа». Что значит последнее слово, понятия не имею.