Саркофаг

Макс опустил стекло и сплюнул.

– Эк ты! – скосил глаза Востриков. – Прямо философ.

– Да не философ я… просто многие вещи вижу. И телевидение российское не смотрю… не смотрел. Нет, когда пожары-то были – видел… Вот опять же – и президент там, и премьер. Они что – пожарные? Что, обязательно надо в провинцию мотаться, лично следить, как пожары тушат? В вебкамеры наблюдать? Стыд! Выстроили, блин, вертикаль власти – набрали серых покорных чинуш, они и сидят себе, задницы греют, воруют по-тихому и без хозяйского приказа с места не сдвинутся, даже когда и надо бы. Уж кого набрали – того и набрали. Руководить-то, по сути, никто толком и не умеет. А щеки важно надувать да на лимузинах с мигалками ездить – много ума не надо. Впрочем, других и неоткуда взять, если только с Марса. Потому что все мы такие. И они, и я, и мы…

– Как тебя, Максим, на политику потянуло!

– Да не политика это, Петрович, жизнь! Может, если б не это все, так и туман бы давно разогнали, и кокон прорвали… давно уже. Ладно, чего уж тут гадать? Похоже, приехали.

– Да, – Николай Петрович кивнул и указал пальцем вперед, – вон они, склады.

– Нам бы на какое-нибудь возвышение, – выбравшись из салона, предложил старлей. – Вон хоть на ту крышу.

– А не далековато? – засомневался Павел.

– А бинокль на что? Тем более ближе-то все равно не подобраться – вон и КПП, и колючая проволока, и мордовороты.

– Да уж. – Председатель махнул рукой. – Полезли. Только осторожней, и это… того… посматривайте. Паша, останься здесь, с машиной.

Старая кирпичная двухэтажка когда-то, по всей видимости, представляла собой какое-то административное здание, контору. В запустелых, с давно выбитыми окнами комнатах и коридорах, на лестнице – повсюду валялись какие-то бланки, бумажки, дискетницы и прочая канцелярская утварь.

– А вот и люк. – Идущий впереди Олег обернулся. – Как раз на крышу.

Все трое друг за другом выбрались, улеглись на краю, подстелив прихваченную Востриковым мешковину. Председатель разложил план, укрепив его по углам обломками кирпичей – от ветра. Тихомиров с Олегом вытащили бинокли.

Старший лейтенант осматривал местность долго, периодически сверяясь с планом, Максим уже устал ждать, как и Николай Петрович, – и они просто лежали да потихоньку болтали. Востриков не выдержал первым:

– Ну, что скажешь, армия?

– В лоб не возьмем, точно, – наморщив лоб, сообщил Олег. – С боков тоже подходов не наблюдается… остается только сверху.

– Сверху? – Макс с председателем недоуменно переглянулись. – Это как, на вертолете что ли?

Востриков хмыкнул:

– Я, конечно, многое могу достать, но вертолет… К тому же во всем городе горючки для него не хватит.

– Не, вертолет не нужен… Просто подгоним «газельку» во-он туда, на пустырь, в кусточки. Видите, как раз туда и стенка последнего склада выходит.

– Ну, выходит… Что ж нам ее – подорвать что ли?

– Зачем подорвать? Я же говорю, сверху. Там, в крыше, очень широкий люк, вот он на плане, для вентиляции или на случай войны, «зажигалки» тушить, не знаю.

– И что?

– Открывается он изнутри – вон, смотрите по схеме.

– И ты предлагаешь…

– Да! – твердо заявил старлей. – Кто-то должен его для нас открыть. Иного пути просто нету.

– Внедриться в банду? – Николай Петрович хмыкнул.

– Или найти там своего человека.

– Ладно, посмотрим…

Повесив на шею бинокль, Тихомиров поднялся на ноги:

– Слушайте, хорошо бы пустырь тот проверить – как далеко можно подъехать? А то, может быть, там вообще болото.

– Совет дельный, – одобрительно кивнул Востриков. – Так сейчас и сделаем, а насчет внедрения, Олег, обмозгуем попозже.

К самому складу разведчики не проехали – там и вправду начиналось болото, повсюду виднелись какие-то овраги, ручьи, лужи. Впрочем, старшего лейтенанта эта картина порадовала.

– Очень хорошо! Сейчас присмотрим тропинку, расставим людей, ящики будем передавать из рук в руки, а машину можно и вон там, за кустами, оставить.

– Так-то оно так, – ухмыльнулся Николай Петрович. – Только вы о главном не забывайте – кому-то из наших нужно оказаться на складе. Эй, Максим! Ты что встал?

– Да так… Склад-то в каком году построен?

– Поточней бы узнать.

– У Дарьи Ивановны спросим. А что такое?

– Да так. Мелькнула одна мыслишка.

Слава богу, склад оказался построенным в семьдесят четвертом году, о чем вечером, за чаем, и поведала пенсионерка.

– А что там поначалу хранили-то, Дарья Ивановна? – тут же поинтересовался Максим.

– Да ничего особенного – мыло хозяйственное, стиральный порошок и все такое.

– Надо же… И охрана уже тогда была?

– Скажешь тоже, Максим! В то-то время? В лучшем случае сторож.

Востриков скосил глаза:

– Ну, давай выкладывай, что задумал?

– Короче, так. – Усмехнувшись, молодой человек решительно махнул рукой. – Когда все будет готово? Машина, люди?

– Да хоть сейчас! – расхохотался Николай Петрович. – Только свистнуть.

– Ну и славненько. – Тихомиров потер руки. – Тогда с вас завтра бензин, а с третьего числа начиная пусть и «газелька», и люди приезжают к складу каждую ночь. И ждут.

– И все-таки… как же ты проберешься-то?

– Мое дело. Есть один человек… Вы, главное, будьте готовы каждую ночь!

– Хм. – Председатель с сомнением покачал головой. – Ох, Максим, Максим, рискуешь! И сколько же нам так ждать?

– Думаю, дня два-три, максимум – неделю.

– А если…

– А если… Можете тогда что-то другое придумывать, а мне свечку поставить. Кстати, о свечке – если все выйдет как задумано, я вам фонариком или той же свечкой с крыши махну вот так, три раза. – Молодой человек поводил рукой над головой. – А вы мне в ответ, как подберетесь, тихонечко так свистните или напойте что-нибудь такое, известное… Олег, ты современные песни знаешь?

– «Арию» только. И еще – «Король и Шут».

– Во! «Короля и Шута» и напойте, «Похороны панка» что ли… В семьдесят пятом году уж точно такой песни не было. – Последнюю часть фразы Тихомиров произнес вполголоса, про себя, уже поднимаясь.

И вот снова поет позади мотор, со страшной скоростью восемьдесят километров в час летит голубой стрелой «запорожец», летит, покачивается, стрекочет…

– Эх, – азартно крутил баранку Максим. – Ели мясо мужики, пивом запивали!

У ворот, метров за сто, сбавил скорость, приосанился – весь такой благообразный, патлатый, при бороде, да еще в черных, старинного фасона очочках. Как есть шпион – Штирлиц, блин, недоделанный.

А ведь работало все – с вышки лениво мазнули биноклем, так, для очистки совести больше, ворота открылись, и голубой «запорожец», набирая скорость, покатил привычным маршрутом.

Когда начались поля, молодой человек сбавил ход, внимательно считая повертки… ага, похоже, вот эта! Вон и у тополя ветка сломана.

Свернув в противоположную нужной сторону, Максим загнал «запорожец» в кусты, там его и бросил – на машине туда никак нельзя было попасть, в прошлый раз специально пробовал. Да и вообще, в семидесятые годы на обладателей любого драндулета безлошадный люд смотрел с уважением и завистью. Поэтому даже «запорожец» неизбежно привлек бы внимание, особенно в сельской местности. Правда, Тихомиров все-таки подозревал, что, если б удалось проникнуть в прошлое на машине, ее бы там никто и не увидел – морок! Он и сам-то там – призрак, мало кому доступный даже для простого общения. С алкоголиком и музыкантом Женькой вот повезло.

Похлопав рукой по крыше машины, молодой человек забросил на спину пустой рюкзак – охотничий, выпрошенный под честное слово у Вострикова, – и, негромко насвистывая, направился в сторону непроходимой грязищи – именно там, по обочинам, и росли вожделенные цветики-семицветики.

Ага, вот они… Покачивают на ветру разноцветными, переливающимися всеми цветами радуги лепестками… А вот и дерево – тополь со сломанной веткой.