Крестоносец

Ратников вышел наконец из машины и – как и принято было – поклонился:

– Приветствую тебя, о, доблестный рыцарь! Не ожидал встретить вас в этой глуши.

– Не ожидал? – крестоносец – он был довольно молод и весьма приятен – светловолосый, с небольшой бородкой, улыбчивый. – Вы нас искали? Понятно… К нам многие хотят примкнуть, особенно после призыва его святейшества папы. Так вы англичане?! Славные воины благочестивого короля Генриха! Я немного знаю саксонскую речь… но ведь английски йомены говорят не совсем по-саксонски.

– А рыцари и бароны – вообще по-французски! – рассмеялся Миша. – Мон амур, ту жур, бонжур!

– Ах да, да, я это слышал! К сожалению, я не понимаю вашей речи… хотя в Ордене есть и французские, и английские братья. Но – ваших земляков, увы, немного. В Пскове их сейчас нет. Похвально, что вы выучили язык врагов. Ордену нужны хорошие толмачи, которым можно было бы доверять… Странная у вас повозка. А где быки? Лошади?

– Вы сами-то откуда? – улучив момент, Ратников наконец-то прервал словоохотливого рыцаря этим простым и не вызывающим особого подозрения вопросом. – Москвичи? Питер? Нет… в питерской тусовке я почти всех знаю… О! Про Веселого Ганса слыхали?

– Ганс? – рыцарь улыбнулся. – О да, в пограничном замке есть каштелян, Ганс… Вы про этого Ганса?

– А он веселый?

– Гм… не думаю, что очень.

– А вас самого как зовут?

– Ах, – рыцарь приосанился. – Совсем забыл. Мое имя – Иоганн фон Оффенбах, я младший сын славного Готфрида фон Оффенбаха и дамы Матильды, урожденной младшей ветви рода маркграфов Пфальцских!

– Ого! – Михаил хлопнул в ладоши. – Рад знакомству со столь именитым рыцарем. Но ныне, судя по кресту, вы у тевтонцев?

– Вот уже третий год, как я дал обет нести слово Божие поганым язычникам и примкнул к братьям славного Ордена! Вы, думаю, хотите того же? А какого вы рода, разрешите узнать?

– Михаил… Майкл… Максик, как по-английски – ратник?

– Ратник… Воин, что ли? Кажется, уориор.

– Майкл Уориор – как вам имя? – Ратников хохотнул и уже серьезно поинтересовался: – Куда запропастилась дорога?

– А дорога там, дальше, – с улыбкой махнул рукой Иоганн. – Вам крупно повезло. Я вижу, что вы заблудились… Но теперь – с нами – мы войдем в Псков, и я представлю вас маршалу!

– Спасибо, о, благороднейший рыцарь! – Михаил издевательски сплюнул. – Может, хватит уже? Лучше б вытолкнули на дорогу машину, парни.

– Да, нам бы пора уже уезжать, – Максик наконец оторвался от разглядывания рыцарского вооружения и коня. – А вы тут сражения устраивать будете? А когда? А можно прийти с ребятами, посмот– реть?

– Какой у вас забавный оруженосец, герр Майкл, – усмехнулся рыцарь.

– Зато ваши кнехты, как на подбор – молчаливые.

– А я еще не давал им право заговорить. Ну, что, идите за нами… Увы, конь у меня только один… Ничего, думаю, вы скоро себе добудете лошадей! Несмотря на кажущуюся безлюдность, здесь, в лесах, есть деревни русских схизматиков… Только добывать трофеи нужно сейчас, через сутки уже будет поздно – там пойдут деревни герцогства Плескау, а, поскольку герцогство сие с недавних пор наше, эти деревни грабить нельзя. Наоборот, мы должны будем их защищать. Ну, чего вы ждете? Идемте же!

Ратников положил руку на плечо Макса:

– Идем. Глянем, где тут эта чертова дорога. А рыцарь хорошо излагает – в подробностях не теряется. Действительно, был такой момент в тринадцатом веке, когда тевтонские рыцари владели Псковом, правда, не очень долго.

– Захватили?

– Нет, часть псковичей открыли ворота.

– Предатели!

– Не все так однозначно, Максим. Многим было все равно, под чье покровительство отдаться. Рыцари точно так же могли бы защищать Псков от тех же литовцев, от Смоленска, от Новгорода, наконец. Хоть и считался Псков младшим братом, а новгородцы его при каждом удобном случае плющили. Так что немцы – для многих не такой уж и плохой вариант. Не лучше других, но и не хуже. Но, конечно, неминуемо начались бы проблемы с религией… Господи! Это что – дорога, что ли?

То, на что указывал рыцарь, вовсе не напоминало ту укатанную лесную дорожку, по которой можно было проехать и на «жигулях». Какая-то невообразимо жуткая – такое впечатление, что тележная – колея, грязь, точнее – густая пыль.

Максик покачал головой:

– Нет. Это какая-то не та дорога. Парень на коне, похоже, ничего тут не знает. Да все они… Я думал, он эстонец, а вышло – немец. У них тут что, международный сбор? Вот здорово! Наверняка рыцарский турнир устроят, я такой один раз видел в Выборге, у замка…

– Ты в Выборге был?

– Да, у меня же мама оттуда… Ой! Чего это ему надо?

Один из кнехтов – приземистый мужичок с рыжей разбойничьей бородой – подойдя к Ратникову, поклонился и, поправив шлем, обратился… кажется, по-немецки…

– Макс, ты немецкий знаешь?

– В школе учу… Только… он как-то не совсем понятно говорит. Лишь некоторые слова разобрать можно… Ага! Светлый какой-то… Светлый рыцарь… Светлый рыцарь Иоганн приглашает нас отдохнуть в его шатре и разделить трапезу…

– Скажи – пойдем, раз приглашает.

Максик быстро перевел и обернулся к Мише:

– Вы как хотите, дядя Миша, а я, наверное, пойду. Не очень-то и далеко тут…

– Да подожди ты – посидим да вместе поедем. Что ты так заторопился-то?

Мальчишка пожал плечами:

– Не нравятся мне эти иностранцы. Странные они какие-то. Не говорят ничего, а глазами так и зыркают. Нет, сам-то этот Иоганн вроде парень нормальный…

– Ну и пойдем. Посидим с «нормальным парнем».

– Так вы пока идите, а я к машине сбегаю… забыл кое-что…

– Ну, беги, коль охота, – махнув рукой, Михаил хмыкнул и быстро зашагал к видневшемуся за деревьями высокому шатру… естественно, тоже украшенному черными тевтонскими крестами.

– Вы без оруженосца? – рыцарь Иоганн, сняв кольчугу, развалился на разостланной кошме. – Он недостаточно знатен?

– Да нет. Явится чуть позже. Какой-то у вас восточный стиль… Кошмы эти, циновки, скатерть на траве… думаете, именно так у крестоносцев и было? Ну, разве что в Палестине…

– Палестина? – Иоганн вскинул глаза. – О, да! Я вижу, вы много где побывать успели… В Латинской империи? Вот почему ваш оруженосец ходит с голыми руками, в хламиде…

– Я говорю – стиль похож: как там.

Рыцарь вдруг улыбнулся:

– Все хочу спросить вас, герр Майкл… Ваше платье… Это в Англии такое носят? Или в Латинской империи?

Джинсовая рубаха на Мише, в общем-то, не была такой уж старой… А, впрочем – понятно: герр Иоганн шутит.

– Откуда вы? Гамбург? Берлин? Мекленбург?

– Мекленбург, – кивнул хозяин шатра. – Рад, что вы вспомнили мой род, герр Майкл! Более того – польщен! А оруженосца вы, верно, послали присмотреть за повозкой? Не беспокойтесь, по возвращению Плескау пошлем сюда кнехтов с быками. А вашего коня и ваших быков, видать, увели местные, а? – рыцарь хитро прищурился и шутливо погрозил пальцем.

Он был одет в узкие штаны-шоссы и гамбизон – стеганую – как раз под доспехи – куртку, с этой стороны у Ратникова не было замечаний – все, как и в то время. Не было претензий и к языку – это раньше, еще до своего появления в средневековом Новгороде, Миша считал бы, что древние русичи разговаривали именно так – «вельми понеже» – ан, нет, все гораздо проще. Громоздкие словесные формулы употреблялись лишь в официальных прошениях да в летописях, достаточно лишь берестяные грамоты прочитать – «что ты такое ко мне имеешь, что не приходишь» – как писала одна новгородская девушка своему парню. Обычный русский язык, вполне понятный. Мы же тоже редко говорим «санузел», «головной убор» и прочее.

– Ничего! – снова засмеялся рыцарь. – Вот завтра с утра, по пути устроим охоту. Тут ведь на наши деревни – повеселимся! Оп! А вот уже и дичь!

Огромный, зажаренный на вертеле – такое впечатление, что целиком – гусь оказался чересчур – до изжоги – жирным и жестким, к тому же жутко пах тиной, и Ратникова едва не вырвало, хорошо – вовремя схватил кубок.