Страница 49 из 65
Кладовщик заморгал глазами и, шепнув: «Подожди!» – быстро отоварил оставшихся:
– Ну, все! Больше нету. Точнее – вам пока не положено. Имейте в виду, продукты вам на три дня, сожрете сразу – потом будете голодать.
Разогнав наконец всех, повернулся к Максиму:
– Что ты там говорил про веселье, шардан?
– Я говорил о том, что хочу угостить тебя вином, уважаемый Пиатохи. В знак особой к тебе признательности и уважения!
– Хм, вот как? – Пиатохи недоверчиво посмотрел на собеседника. – Меня многие хотят угостить… А у тебя есть на что?
– Вот! – Подняв правую руку, молодой человек с гордостью показал сверкнувший на солнце браслет. – Чистое серебро. Здесь не меньше трех дебенов!
– Что ж, на вино, пожалуй, хватит, – хитро прищурился толстяк. – А вот на веселых девок – вряд ли.
Макс ухмыльнулся:
– У меня есть и другой браслет. Точно такой же.
Падкий на халявное угощение кладовщик колебался недолго. Просто запер дверь склада на засов и, махнув рукой, сказал:
– Пошли! Да… твой братец. Он где сейчас?
– На стенах, уважаемый господин. Мы с ним в разное время служим.
– Все правильно, не стоит ставить вместе родственников и друзей – это уже не служба. Так вот, – Пиатохи оглянулся, – пусть твой брат утром, как сменится, заглянет ко мне в амбар. Может, чего и найдется лишнего?
– Воистину доброта твоя беспредельна, великодушнейший Пиатохи, да пусть будет вечным дом твоего Ка!
Толстяк громко расхохотался:
– А вот мы сегодня посмотрим на твою доброту! М-да… что, так и пойдешь с копьем?
– Ой! – тут только и спохватился Макс. – Сейчас занесу домой…
– Нет. Давай лучше ко мне на склад.
– А…
– Заберешь его вечером.
– Как скажешь, мудрейший Пиатохи, как скажешь.
То ли это была обычная корчма, то ли постоялый двор – скорее последнее, – но народу набилось много. По египетскому обычаю, здесь тоже не делали больших столов – посетители садились на циновки там, где хотели, – небольшими группами, парами, поодиночке. Кто-то сидел в прохладной полутемной зале, а большинство же – на улице, вернее сказать, во дворе – под тенистыми сикоморами и пальмами. Шустрые служанки – горбоносые и чернявые – разносили гостям вино, пиво и яства: сушеные и вымоченные в вине фиги и финики, пахучий козий сыр, хрустящие хлебцы и жаренную на вертеле рыбу – жирных, сочных нильских лобанов.
– Что угодно уважаемым господам? – подбежав, осведомилась служанка-разносчица. Да, и вправду, она могла бы быть и покрасивее…
– Угодно место, – ухмыльнулся толстяк. – А также вино и пиво… ну и что там еще у вас есть.
– Для вас – все что угодно. Чем будете расплачиваться, господа?
– Серебром! – Макс показал браслет. – Здесь три дебена: вполне достаточно, чтобы купить такую, как ты!
– Воистину боги послали вас к нам, господа! – разносчица заулыбалась. – И вы о том не пожалеете, клянусь всеми богами Дельты!
– Полно клясться! Неси скорее вино.
– Вам какое? Есть «мех» из Имета, «хами» из Сина, из Абеша кое-что есть…
– Неси «хами», – немного подумав, махнул рукой кладовщик. – И хлебцы, и фиги, и рыбу. Да, и не забудь про пиво, дева!
Служанка убежала, а собутыльники с удобством расположились на циновках, расстеленных прямо под сикоморой. Шагах в двадцати, почти рядом, наигрывали на арфах и цитре музыкантши – юные девы с гибкими коричневыми телами и изможденными лицами старух. Видать, нелегко им удавалось хоть что-нибудь заработать, да и что они могли сейчас здесь заработать, разве что только прокорм? Ну, и то – не мало, в осажденном-то городе.
Вино и все прочее принесли довольно быстро – ну еще бы, за серебро-то! – и не служанка-разносчица, а вальяжный господин в пестрой и длинной набедренной повязке с желтой переливчатой бахромой. Сам хозяин заведения? Вряд ли. Все шинки в городе принадлежали царю. Значит, скорее управляющий, так сказать – метрдотель.
– Рад видеть у нас таких важных гостей. – Самолично расставив яства, управляющий поклонился. – Как ваши Ка?
– Слава богам, – улыбнулся Пиатохи. – А как твоя семья, Ихтар?
– И тут – богам слава! Кушайте… Что-нибудь еще захотите – только махните рукой.
Метрдотель испарился, видать, побежал обслуживать других важных гостей – простые люди, похоже, сюда и не ходили, что и понятно – не те времена. Однако что же касается здешних посетителей, то те вовсе не производили впечатления изнуренных длительной осадой, скорее даже наоборот. На мускулистых руках золотом горели браслеты, богатые ожерелья тянули вниз вполне упитанные шеи, пояса многих были расшиты пестрыми нитками, украшены златом и серебром.
Музыкантши лениво перебирали струны.
– Ничего. – Запив изрядный кусок рыбины сладким вином, кладовщик вытер ладонью губы и посмотрел на небо. – Скоро тут будет повеселее.
Действительно, веселье не заставило себя ждать! Только немного не то, на которое рассчитывали гости. Появившиеся на утоптанной площадке танцовщицы даже не начали плясать, не успели, да и музыка оказалась прерванной внезапно завязавшейся дракой.
С чего уж там все пошло, Максим не видел, а только услыхал раздавшиеся вдруг громкие вопли и звуки ударов. Дрались где-то в дальнем углу двора, за музыкантшами, впрочем, очень скоро толпа – человек восемь – дерущихся выкатилась на площадку для танцев, и уж тут-то пошла потеха: молодые – и не очень – люди лупили друг друга чем придется: серебряным подносом, кувшинами, кулаками. При этом еще и кусались, и царапались, и, конечно же, гнусно ругались:
– Чтоб ты сдох, коварный Кафчи! Чтоб крокодил пожрал твою душу!
– Пусть он сожрет твою-у-у-у!!!
– Дай ему, Сенемхет, дай!
– Ага! А вот сейчас я ему высажу глаз!
– Посмотрим, кто кому высадит!
– Н-на-а-а!!!
Вопли стали уж и вовсе нечленораздельными, сменившись каким-то громким пыхтеньем, сопеньем, рычанием. Кто-то уже упал и возился в пыли, кто-то, выскочив из-за кустов, умело отбивался от наседавших неприятелей. Один против троих… Бил, надо сказать, умело – и вовремя уклонялся. Молодой кудрявый парень… Светловолосый. Тоже шардан? Шардан…
Максим закусил губу – неужели? Неужели это тот самый парень, наемник, точнее говоря – разбойник, с которым судьба свела будущего фараона еще три… или даже четыре… года назад? А ведь похож, похож…
Оп! Опять ударил! Качественный такой апперкот… Откуда и знает? Ха! Если это тот, то ясно откуда. Сам же Максим этот удар и показывал! И не только этот. Мм… Как же его звали? Медай? Медан? Медой! Медой, господи! Да и еще был второй, бородатый, главарь шайки… Хаемхат! Да, Хаемхат… Они тогда расстались друзьями – Максим с Тейей и эти разбойные парни. Ничего не скажешь, веселые были дела!
Так… Теперь не показать бы виду… И этот, Пиатохи, сейчас не нужен – лишний свидетель. Зачем он?
Между тем драка подходила к концу. Внезапно появившиеся дюжие парни быстро разняли драчунов… вот только с Медоем пришлось повозиться, уж больно тот не хотел успокаиваться… пока за ворота не вывели.
Макс сразу поднялся:
– Где тут отхожее место?
– Что, схватило живот от хорошего вина? – захохотал кладовщик.
– Давно такого не пил.
– Бывает. Во-он, видишь пальму? Дойдешь до нее, дальше – налево. А там увидишь.
Поблагодарив, Максим, нарочито пьяно покачиваясь на ногах, направился в указанную сторону…
Вот и пальма. Вот кусты… вот…
– Господин ищет девушку, готовую скрасить его одиночество?
Молодой человек обернулся: танцовщица! Точнее сказать – проститутка, жрица платной любви. Лет тридцати, в потрепанном парике, с отвислой грудью и животом. Впрочем, лицо довольно приятное… правда, под левым глазом явственно проступал синяк. Прогнать ее, что ли, ко всем чертям? Хотя…
– Как тебя зовут, дева?
– Атонии.
– И что ты умеешь делать?
– Все!
– Славно. – Максим потер руки и, подмигнув женщине, махнул рукой. – Видишь того важного господина под сикоморой?