Не ходите, дети...

В это мгновение на другом берегу ручья и появился разгоряченный зулус.

Шахов попытался знаками показать ему, что, мол, потом поговорим, в более подходящей обстановке. Но Мзингва заорал еще громче, и лев занервничал. Это был совсем еще молодой самец, лишь недавно начавший самостоятельную жизнь и еще не имевший опыта боевых действий. Только инстинкты. И они подсказывали, что дело плохо. Путь к отступлению теперь отрезан. Два врага спереди и один сзади. Причем тот, который за ручьем, явно проявляет признаки агрессии. А эти двое ведут себя довольно миролюбиво. Может, они все-таки пропустят его? Или придется наплевать на царский титул и прорываться из окружения вдоль ручья. На всякий случай лев рыкнул погромче, чтобы никто не подумал, будто он струсил.

Но враг сзади лишил его и этого шанса, сам помчался куда-то по воде, трубя при этом, словно раненый слон. Хищник совсем растерялся и с перепугу рванул навстречу Андрею и Гарику. Оба человека тут же вскинули вверх руки, не иначе как для удара, а лев, оказавшийся в безвыходный ситуации, отчаянно взрыкнул и бросился на ближайшего противника.

Шахов попытался защититься, но сблокировал только левую лапу. Когти правой размашисто полоснули бизнесмена чуть ниже груди, оставив на боку глубокий рваный след. Затем полтораста килограммов сплошных мускулов, разогнанные до скорости приличного автомобиля, обрушились на него, повалили с ног и…

И помчались дальше, напоследок царапнув еще и задними лапами. Практически по тому же месту. Андрей взвыл от боли, чем только прибавил скорости перепуганному зверю.

Наступившая тишина казалась такой же зловещей, как и недавние звуки битвы. Гарик, поваленный на землю падающим Шаховым, осторожно повертел головой, убедился, что льва поблизости не наблюдается, и медленно, осторожно выполз из-под массивного тела бизнесмена. Однако все равно потревожил рану партнера, коротко выругавшегося сквозь зубы.

– Андрей, ты как, живой? – Юноша и сам понимал, что говорит глупости, но ничего более умного на ум не пришло. – Встать сможешь?

– А хрен его знает, – прохрипел в ответ Шахов. – Вроде бы кишки целы.

Он попытался приподняться на локте, но тут же застонал и опрокинулся на спину, шумно и отрывисто дыша.

– Вот зараза!

Гарика словно бы кто-то в спину толкнул, мгновенно выведя из испуганного оцепенения. Как же он сам об этом не подумал?! Надо же срочно продезинфицировать рану, чтобы не произошло заражение крови. Только чем? Вода из ручья не годится, мало ли какой там дряни нанесет. Как бы еще хуже не вышло. Вот если бы спиртом, да где ж его взять?

Как это «где»? А виски? В первый раз за этот вечер он добрым словом помянул колдуна. Хорошо, что старик не догадался отобрать у них бутылку. Промывай сколько угодно, и еще останется.

Шахов, увидев, как партнер достает из сумки «Джонни Уокера», сразу догадался о его намерениях.

– Молодец, студент! Правильно мыслишь. Только сначала плесни внутрь. Вот так, замечательно. – Он жадно глотнул обжигающую жидкость и продолжил: – Возьми мою рубашку, рану перевяжешь. Нет-нет, свою не трогай, еще пригодится.

Гарик послушно застегнул пуговицы на груди. Андрей прав, одной перевязкой, похоже, дело не обойдется. Одному богу известно, как и когда они доберутся до больницы. Если это вообще будет больница, а не еще один народный целитель. Да теперь уже и не важно кто, лишь бы помог. Потому что рана очень уж неприятная.

– Все, Андрей, не шевелись, – строго, но спокойно, как равный равному, сказал юноша. – А то мимо пролью.

И обильно смочил элитным напитком развороченный бок партнера.

– Да ёк-кар… – взвыл Шахов и тут же, не договорив, потерял сознание.

Глава вторая

Белый – он тоже человек

Андрей не хотел просыпаться, не хотел отпускать этот сон. Там, во сне, ему было хорошо. Там всё было правильно, всё на своих местах и все вместе – он, жена и дочка. Они гуляют по зоопарку. Как всегда в выходные, народу здесь столько, что к клеткам не протолкнуться. Чтобы ребенок мог хоть что-то рассмотреть, Шахов сажает Аленку к себе на плечи. Тяжеленная-то какая, всю шею отдавила.

– Что ж ты мне врала, что тебе пять лет? – Андрей корчит обиженную гримасу. – Весишь ты на все шесть.

Аленка весело смеется и колотит ножками по широкой папиной груди.

– Но-но, я тебе не барабан!

– А кто же ты? – спрашивает девочка, предвкушая новую игру.

Андрей оглядывается по сторонам, видит клетку со львом и на ходу придумывает:

– Я африканский тамтам. Это тоже барабан, но особенный. По нему можно говорить, как по телефону. Только не словами, а стуком. Но, конечно, нужно долго учиться, чтобы понимать язык тамтамов.

– А ты понимаешь?

– А как же!

– Ну, и что я сейчас стучу?

Девочка принимается сучить ножками еще быстрее и сильнее, чем прежде.

Андрей подносит ладонь к уху, как будто прислушивается, и громким, важным голосом объявляет:

– Внимание! Всем детям сидеть тихо! Лев выходит на охоту.

– А если я не буду сидеть тихо? – капризничает Аленка.

– Тогда он тебя…. – Шахов делает паузу, потом неожиданно щиплет девочку за икру и резко выдыхает: – Съест!

Аленка визжит, но не от страха, а от восторга.

– А разве ты меня не защитишь? – шепчет она, наклонившись к папиному уху. – Ты же сильнее льва, правда?

– Правда, – соглашается Андрей. – Когда ты со мной, я сильнее всех.

Он снимает девочку с плеч и, изображая штангиста, поднимает ее на вытянутых руках. Дочка заливисто хохочет, а жена начинает беспокоиться:

– Хватит дурачиться! А то еще уронишь не дай бог.

– Ни за что, – отвечает Шахов и подбрасывает дочку в воздух.

Солнце слепит глаза, но он не должен отворачиваться, потому что тогда и в самом деле может не поймать ребенка…

Сон все-таки вырвался, ускользнул. И правильно – что прошло, того не воротишь. И не удержишь. Только солнце продолжало бесцеремонно ломиться в глаза даже сквозь опущенные веки. Андрей попытался отвернуться, но тут же закусил губу от боли. Словно бы к левому боку услужливо приложили раскаленный паяльник. Вот дьявол! Когда это он успел пораниться?

Ах да! Стало быть, тот, второй лев ему не приснился. Нет, ну почему ж такая несправедливость: если что-то хорошее вдруг случится, так обязательно во сне, а если какая-нибудь гадость – так непременно наяву! Но тогда и все остальное – ночная поездка в пампасы, африканский шаман, ребята с «калашами» – это тоже было на самом деле? Похоже на то.

В таком случае не мешало бы выяснить, чем все закончилось. Потому что финал истории Андрей явно пропустил. Например, сильно интересует такой вопрос: а где, собственно, он в данный момент находится?

Шахов все же решился открыть глаза, но тут же снова зажмурился. Яркий и узкий луч света, пробивающийся сквозь дырку в плетеной стене, как будто специально нацелили прямо ему в лицо. Андрей инстинктивно дернул головой и получил новую порцию неприятных ощущений. Вдобавок ко всему у него затекла шея. Камней, что ли, ему под голову подсунули?

Очень медленно и осторожно он протянул руку к тому месту, где у нормальных людей принято класть подушку, и нащупал нечто длинное, плоское и твердое. Поднес добычу к лицу и едва удержался от приступа истерического хохота, да и то лишь потому, что снова стало бы больно. Нет, это не камень, но ненамного лучше. Деревяшка. Гладкая, можно сказать отшлифованная за много лет безупречной службы в качестве постельной принадлежности. Да еще и с заботливо вырезанной полукруглой выемкой, видимо, для большего удобства. Нет, забавные все-таки люди эти зулусы, с весьма своеобразными представлениями о комфорте.

Но шутки шутками, а одно несомненно – до отеля они так и не добрались. И до больницы тоже. Потому как в больнице должны были придумать что-то более умное, чем пальмовый лист, привязанный к ране сплетенной из травы веревкой. Правда, судя по запаху, туда еще и разрезанный стебель столетника положили – средство проверенное, но не из арсенала традиционной медицины. Да и корзиноподобные стены, в точности повторяющие конструкцию жилища колдуна, тоже не напоминали больницу, как ее себе представлял Шахов. Скорее уж это обыкновенный крестьянско-зулусский дом.