Страница 4 из 11
Донна Адриана сказала о Джулии Фарнезе, что та одна из самых красивых девушек Италии, во всяком случае, в Риме самая красивая, и теперь дочь Родриго Борджиа ожидала приезда красавицы-невесты своего родственника с затаенным недовольством. Вдруг она окажется много красивей самой Лукреции? Привыкшая к поклонению со стороны братьев и отца, к тому, что все восторгаются ее светлыми волосами, ее осанкой и милым выражением лица, Лукреция не желала рядом более сильной соперницы.
Если эта Джулия окажется черноволосой строгой красавицей, как сама донна Адриана и, в свою очередь, будет поучать Лукрецию вести себя подобающе, подолгу беседовать со своим будущим мужем Орсино, а к Лукреции относиться свысока своих пятнадцати лет, жизнь в замке станет совсем тоскливой.
Джулия Фарнезе не вошла, она впорхнула в жизнь замка Монте-Джордано в ярко-голубом платье, светловолосая, с очаровательными ямочками на щеках. Ее глаза блестели так, что в комнате стало гораздо светлее. Никакой строгой испанской красоты и никакого черного платья!
Лукреция растерянно переводила взгляд с Джулии на Орсино, как они смогут жить вместе?! Как вообще Джулия станет существовать в этом замке? Но саму красавицу, кажется, не испугали мрачные стены замка и строгая красота будущей свекрови.
Они с Лукрецией быстро подружились, Джулия действительно смотрела на новую подругу чуть свысока своих пятнадцати лет, но не важничала и не воспринимала замок как тюрьму. Напротив, заставила жизнь в этом оплоте испанского благочестия течь быстрее.
Лукрецию удивляла не только беззаботность Джулии, но и то, что она вовсе не переживает из-за своего будущего мужа. Однажды девочка попыталась осторожно поинтересоваться, не пугает ли новую подругу Орсино в качестве супруга. Джулия весело расхохоталась:
– Супруг? Но ведь всегда можно завести любовника!
При этом глаза красавицы блеснули таким задором, что Лукреция поняла: она далеко не все знает о подруге. И довольно быстро выяснила, чего именно не знает.
Строгая Адриана тоже, по мнению Лукреции, никак не могла выбрать столь жизнерадостную невестку. Оказалось, ей помог… Родриго Борджиа. Донна Адриана вдруг воспылала желанием увидеть Джулию в своем доме именно после намека на это кардинала и его обещания в случае такого брака всячески помочь семье Орсини. Орсини были богаты и влиятельны, но помощь всемогущего кардинала никому не помешала бы.
Очень быстро Лукреция поняла, почему выбрали именно Джулию. Это произошло после прихода кардинала Родриго Борджиа к дочери. Когда девочка с блеском в глазах стала рассказывать отцу о новой подруге, о том, какая она красивая, веселая, как с ней хорошо и насколько легче теперь жить, кардинал рассмеялся:
– Знаю. Я доволен, что вы с Джулией подружились.
– Вы знаете Джулию?
– И гораздо лучше, чем ты думаешь. Позови-ка ее, я приготовил вам подарки.
Джулия пришла быстро, Лукреция поразилась, как невеста Орсино была разодета – словно на праздник, ярко-голубое платье удивительно хорошо оттеняло ее глаза и светлые волосы. Настоящая красавица! Недаром Джулию Фарнезе в Риме прозвали просто La Bella – «прекрасная».
Но куда больше девочку удивило поведение Джулии и Родриго, красавица присела в поклоне, а потом спокойно поцеловала руки кардинала, а тот в ответ… поцеловал ее в щеку!
– Посмотрите, что я вам принес, – Родриго Борджиа вытащил из карманов два красивых браслета и протянул на ладонях дочери и ее подруге. Браслеты были хороши, во все стороны словно разлетелись солнечные зайчики от драгоценных камней, вставленных в золотые оправы.
Джулия сделала шаг назад:
– Пусть Лукреция выберет себе.
Удивленная Лукреция действительно выбрала один из браслетов, Джулия с удовольствием взяла второй.
– Какая красота! – девушка залюбовалась украшением, намереваясь надеть браслет на руку, но Родриго остановил девушку:
– Я сам надену эту красоту на ваши прелестные ручки.
И снова хитрая Джулия уступила очередь дочери кардинала. Родриго надел браслет Лукреции, а потом ее подруге.
– Ну, теперь можете расцеловать меня, если вам понравилось.
– Конечно! – почти взвизгнули обе и бросились целовать кардинала.
Родриго обнимал обеих, прижимая к себе, целовал в щеки, но от Лукреции не укрылось, что Джулию он целовал вовсе не как подругу дочери. А еще то, что они успели о чем-то договориться за ее спиной.
Когда вышли из комнаты, распрощавшись с кардиналом, Лукреция вдруг остановила подругу.
– Джулия, ты давно знакома с моим отцом?
Та заметно смутилась:
– Не очень…
Глаза Лукреции лукаво заблестели:
– Ты его любовница?
Джулия была поражена проницательностью девятилетней девочки.
– Я действительно люблю твоего отца. А он меня.
– Я очень рада, что у моего отца такая красивая любовница, самая красивая девушка в Италии!
– И ты на меня не сердишься?
– За что?
– За… за свою мать.
– Потому что она была его любовницей? Нет, у нее давно новый муж, хороший, добрый… А за отца я очень рада. – Лукреция вдруг лукаво потянулась к уху подруги и зашептала: – Ты мне расскажешь?
Джулия страшно смутилась:
– Лукреция…
– Мой отец хороший любовник?
– Я не знаю многих, но думаю – очень хороший.
– Самый лучший!
Джулия в ответ с удовольствием рассмеялась. Она стала любовницей всемогущего кардинала Родриго Борджиа и согласилась выйти замуж за Орсино Орсини, чтобы быть ближе к своему возлюбленному и одновременно обрести статус знатной дамы. Кардинал решил больше не подбирать своим любовницам мужей попроще. Донна Адриана, получив предложение женить сына на самой красивой девушке Рима, сначала удивилась, но потом здраво рассудила, что Орсино все равно, очень или не очень хороша его будущая жена, потому что даже дурнушка не пожелала бы себе такого мужа. Зато выгоды от такого брака можно обрести немалые, недаром многие считали, что кардинал Родриго Борджиа способен достичь многого, под этим многим понимался самый высокий сан, к тому же кардинал был очень богат и щедро оплачивал пребывание своей дочери в замке Монте-Джордано.
В конце концов, какая разница Орсино, будет ли его жена любовницей кардинала Родриго или кого-то другого, а вот помощь Борджиа весьма пригодится.
С этого дня началась новая «учеба» Лукреции, временами Джулия довольно откровенно рассказывала ей об удовольствиях, которые женщина получает от любовных отношений с мужчиной. Неясно, знал ли кардинал о таких откровениях, и если знал, как к этому относился. Лукреция по-прежнему большую часть времени проводила в монастыре, осваивая испанский и латынь, а также учась двигаться, играть на лютне и петь, но когда ее отпускали домой, бежала в замок уже с удовольствием, радуясь встрече с прекрасной Джулией и возможности поболтать с ней об обожаемом отце.
От Чезаре приходили письма, рассказывающие об учебе, однажды Лукреции из озорства пришло в голову ответить на латыни, это чрезвычайно поразило брата.
«Лукреция, я уверен, что ты станешь выдающейся мегерой, умеющей поддержать любой разговор даже с самыми умными мужчинами!» Мегерами в те далекие времена называли образованных женщин, уничижительный оттенок слово приобрело позже.
Когда появлялась возможность, приезжал и Чезаре, и каждый раз убеждался, что сестренка быстро превращается в красивую девушку. И хотя ей шел всего двенадцатый год, и выглядела она сущим ребенком, на дочь кардинала Борджиа заглядывались многие молодые люди, и вовсе не потому что дочь, а потому что искры веселья, брызжущие из голубых глаз, могли увлечь кого угодно, а наивность взора и внешности также кого угодно обмануть.
Лукреция не была испорчена, но даже когда через несколько лет ей пришлось, будучи на восьмом месяце беременности убеждать собрание кардиналов в своей… девственности при состоявшемся замужестве, внешность наивной девочки помогла ей лгать.
Рим притих в ожидании перемен. Они, несомненно, скоро должны случиться, и никто не мог знать наверняка, какими эти перемены будут. Папа Иннокентий VIII был не просто болен, его организм не принимал уже ничего, кроме женского молока. Нашелся врач, который посоветовал переливание крови, привели троих мальчиков, готовых дать понтифику свою кровь, но делать переливание тогда никто не умел, потому попытка привела к гибели всех троих детей, а самому Папе это не помогло.