Райская птичка

— Вы не слишком ошиблись в своей оценке Луиса Эстеваса, маркиза де Парадиза, chйrie [3]. Он наполовину испанец, наполовину француз. Всю свою жизнь этот человек заставляет женщин рыдать, но мы все равно без ума от него. Что же до того, что он похож на разбойника… пусть его прозвище скажет само за себя. У островитян на Парадизе он известен как Le Pirat!

— Пират! — восторженно выдохнула Кай, — Пират с острова Райского! О, прямо мурашки по коже!

Француженка громко рассмеялась, забавляясь выражением лица Кай, затем добавила:

— Ах, но наш дорогой Луис вполне цивилизован, по крайней мере внешне. В юности он славился своими дерзкими эскападами, не подобающими его титулу. Но зрелость и, я полагаю, его бабушка, графиня Гитот, с которой он сейчас беседует, объединились, чтобы смирить пиратские наклонности, унаследованные им от своих предков, и теперь он полноценный член нашего светского общества. Единственная условность, которой наш дорогой маркиз все еще сопротивляется, — это женитьба, и, уверяю вас, не из-за отсутствия возможностей и претенденток!

К облегчению Линетт, француженка подарила им последнюю улыбку и полностью переключилась на собственную компанию. Все это время Линетт боялась, что пронзительный голос Кай донесется до столика, за которым сидели Луис Эстевас и его бабушка, а если еще один ледяной взгляд человека со сдержанными манерами маркиза и противоречащей им репутацией пирата будет направлен в ее сторону, она этого не вынесет. «Интересно, кто из них настоящий — маркиз или пират? Наверное, стремление найти ответ на этот вопрос, которое пробуждается у большинства женщин, и является причиной его популярности у слабого пола», — презрительно подумала Линетт, довольная осознанием того, что любопытство никогда не было ее слабостью и, следовательно, сама она имеет стойкий иммунитет к его чарам.

Очевидно, Кай и Мерли иммунитетом не обладали — обе казались совершенно очарованными мужчиной, чье присутствие произвело впечатление на весь зал. Сердитый румянец, полыхавший на щеках Линетт, должен был предупредить Кай — мол, веди себя благоразумно, рядом Лукас, — но американку, похоже, не беспокоили чувства мужа.

— О, — хриплым голосом произнесла она, — что бы только я ни отдала, лишь бы суметь заинтересовать его!

Взгляд Линетт, полный сочувствия, обратился на Лукаса, но прежде, чем она смогла найти слова, чтобы облегчить боль, причиненную ему женой, в разговор вмешалась Мерли, неприятно посмеиваясь:

— Кай, душечка, ты не сумеешь! Ты и так уже в наручниках, или, как красиво выразилась совсем недавно Линетт, в свадебных кандалах, так что тебе придется сидеть в сторонке и наблюдать за нами, одинокими девушками, закидывающими удочку в надежде получить свой приз!

Кай надула губки.

— Ты имеешь в виду, что тоже хочешь добиться его благосклонности? Ладно, — она пожала плечами, — тогда мы все оказываемся вне игры.

Винс, до этого сидевший со скучающей миной, внезапно решил вмешаться.

— Почему это? — резко спросил он Кай. — Ты намекаешь, что Мерли — самая роковая женщина в нашей маленькой компании?

Глаза Мерли сузились от удивления — неужто кто-то осмелился усомниться в ее превосходстве на поле битвы? — и Винс, глубоко удовлетворенный тем, что ему удалось задеть ее тщеславие, продолжил:

— Я отдаю свой голос за Линетт. Может быть, я пристрастен, — он повернулся, чтобы нежно улыбнуться девушке, — но, считаю, она единственная, кто сможет низвергнуть благородного и могущественного маркиза с его незаслуженного пьедестала, если, конечно, сама того пожелает.

У Мерли щеки запылали от ярости. Неотесанная провинциалка, которая лишь недавно приобрела внешний покров утонченности и искушенности, может оказаться угрозой ее планам?!

— Линетт не имеет ни малейшего понятия, как обращаться с такими мужчинами! — презрительно фыркнула она. — Маркиз просто проглотит ее и не подавится!

Линетт держалась молодцом. Самообладания ей было не занимать, она уже научилась носить маску безразличия в присутствии Мерли как защиту против язвительного остроумия своей «наставницы». Взгляд девушки быстро пробежал по лицам компаньонов и решительно остановился на Мерли.

— Ты, Мерли, можешь охотиться на свою жертву в одиночку, — холодно произнесла она, — я в этом не участвую! И, для общего сведения, добавлю: из того малого, что я узнала о нем и увидела, следует, что маркиз де Парадиз так же фальшив, как и его титул! Просто смешно, что человек, имеющий слишком высокую самооценку из-за подхалимства простых жителей островов, выглядит важным в глазах остальных! Наверное, он порет своих подданных, если те осмеливаются разойтись с ним во мнениях. И любая женщина, достаточно глупая, чтобы пожелать выйти замуж за подобного мужчину, заслуживает глубокого соболезнования!

Линетт услышала, как Кай судорожно втянула в себя воздух, и, взглянув на нее, обнаружила, что взгляд американки прикован к чему-то над ее головой. Обернувшись, она увидела — совсем близко — мужчину, которого только что поносила на чем свет стоит. На одну страшную гипнотизирующую секунду их взгляды скрестились, затем маркиз слегка поклонился и продолжил путь дальше.

Он слышал! Все слышал! Почему же тогда в этих синих омутах, которые, казалось, так легко могли бы засверкать от ярости, не было настоящей злобы? Веселые искорки, которые она лишь мельком успела в них заметить, превратили ее последние высокопарные слова в лепет умственно отсталого подростка, а сердце — в маленького трепещущего изменника…

Злобный смех Мерли ворвался в ужасающую тишину.

— Отлично! — воскликнула она с явным удовольствием. — Думаю, теперь мы можем исключить Линетт из нашей маленькой игры, не так ли, Винс, дорогой? Этой замечательной речью она свела к нулю свои шансы заинтересовать красавца маркиза!

Винс скучающе пожал плечами:

— О, давайте забудем этого Пирата, ради всего святого! Какие планы на вечер? — обратился он ко всем членам компании. — Я готов кутить всю ночь напролет! Поддерживаете?

Все ухватились за возможность покончить с неловким молчанием и начали обсуждать маршрут похода по ресторанам.

К облегчению Линетт, спор на тему, куда отправиться, продолжался до конца ужина и оказался хорошим прикрытием для ее собственной необычной молчаливости. Она размышляла, не сослаться ли на головную боль, чтобы улизнуть отсюда. Ей хотелось сбежать и спрятаться, в одиночестве разобраться в своих взбаламученных мыслях и вновь попытаться обрести контроль над эмоциями. Никогда прежде она бы не поверила, что одна короткая неожиданная встреча сможет вызвать такое сильное волнение, ощущаемое ею с самого первого момента, как только ее взгляд столкнулся с вызовом в синих глазах Луиса Эстеваса. Она испытывала непреодолимое желание исчезнуть из Папеэта, с Таити, спастись бегством куда-нибудь, только бы подальше от него. Она чувствовала опасность и понимала, что не готова сразиться с ней.

Линетт приложила руку ко лбу, губы ее уже готовы были произнести извинения, но прежде, чем она успела открыть рот, Винс, завершив горячую дискуссию, схватил ее за локоть и потянул со стула:

— Все, решено! Мы отправляемся на экскурсию по всем ночным клубам, и тогда каждый будет удовлетворен!

Они веселой толпой вывалились из зала в тропическую ночь, чтобы начать путешествие по шумным ночным клубам Папеэта, где туземные красавицы исполняли старинные полинезийские танцы под аккомпанемент модных джаз-бандов. Слабые протесты Линетт потерялись в гуле голосов и взрывах смеха. После нескольких бесплодных попыток заставить Винса выслушать ее, девушка пожала плечами и смирилась со своим поражением. Винс был в приподнятом настроении и не собирался ее отпускать. Она могла бы настоять на своем, если бы не боялась подозрений со стороны Мерли. «Наставница», впрочем, не замедлила их проявить:

— Линетт, дорогая моя, ты выглядишь довольно бледной! Только не говори мне, что твоя маленькая стычка с Le Pirat расстроила тебя до такой степени, что ты чувствуешь себя не в состоянии присоединиться к нашему веселью!

3

Дорогая ( фр.).