Райская птичка

Музыка убаюкивала, внушала ощущение покоя, и Линетт смежила веки. Но она не спала и, когда гитара замолчала, услышала, как Луис вернулся в хижину. Раздался скрежет — видимо, он двигал сундук, — затем скрип пружин — это матрас упал на кровать, — и пульс девушки участился. Тихие шаги Луиса по песку… он направлялся в ее сторону… Линетт притворилась спящей и внезапно почувствовала, что ее подхватили на руки и несут куда-то. Должно быть, Луис понял, что она не спит — ее выдал неистовый стук сердца, — однако он не сделал попытки заговорить, а просто опустил девушку осторожно на кровать. Пылкое воображение Линетт тут же нарисовало его стоящим над ней у кровати, но, когда страх сделался невыносимым и она уже собралась открыть глаза, Луис повернулся, тихо вышел из хижины и решительно закрыл за собой дверь.

Линетт долго лежала без сна, испуганная и смущенная наслаждением, которое принесли ей несколько часов в обществе Пирата. С какой легкостью Луис сумел внушить ей обманчивое ощущение безопасности! Он изменил тактику, начал вести себя осторожно, очаровывать с помощью дружеских улыбок и шуток, ожидая, что она сама вскоре бросится в его объятия. Всю ночь Линетт искала способ сбежать с острова, уверенная, что только огромное расстояние между ней и Луисом Эстевасом может стать ее единственной защитой, но спасения не было. Даже если она сумеет добраться до катера, как им управлять? В конце концов, когда голова ее гудела от тревожных мыслей, а тело болело от нервозного напряжения, она смирилась и сдалась на волю снов.

Глава 4

Солнечный луч пронзил крышу из пальмовых листьев точно над кроватью, и Линетт проснулась. Нереальность окружающей обстановки на секунду поразила девушку, но память тут же услужливо выплеснула на нее весь поток событий предыдущего дня. Возникло сильное искушение спрятаться под одеялом и остаться под ним навсегда — новая встреча с Луисом Эстевасом была ей не по силам. Однако он не заставил себя ждать — ворвался в хижину бодрый, жизнерадостный, готовый идти к своей цели напролом.

Должно быть, он успел искупаться: на бронзовой от загара коже блестели капельки воды. Линетт невольно залюбовалась его мускулистым торсом, у нее перехватило дыхание от восхищения, ресницы предательски затрепетали.

Маркиз улыбнулся:

— Ты вцепилась в одеяло, как будто это щит, ma petite. Неужели думаешь, что мои намерения настолько страшны? О! По-моему, ты принимаешь желаемое за действительное… А может, ты обиделась, что я пренебрег тобой прошлой ночью?

Позабыв свой страх перед ним, Линетт резко села на кровати.

— Еще чего! Как ты мог даже подумать об этом… — Она замолчала, вспомнив, что мнение Луиса о ней сложилось на основании ее собственных слов тогда, в ресторане Папеэта, и поспешно сменила тему: — Ты плавал?

— Плавал. Море сегодня чудесное. Вот почему я вернулся — чтобы позвать тебя с собой. Надевай купальник, да поживее. — Он направился к двери, бросив через плечо: — Я пока разожгу костер для завтрака.

Как только дверь за ним закрылась, Линетт, ругая себя на чем свет стоит, открыла чемодан. Она накупила целый ворох новых платьев, а про купальные костюмы совсем забыла! В чемодане лежали три комплекта микроскопических бикини: один в виде футуристических дисков, который определенно не выдержал бы погружения в воду и предназначался исключительно для сидения на краю бассейна; второй тоже не подходил — его многочисленные оборочки, намокнув, превратятся в жалкие лохмотья. Засунув их обратно в чемодан, Линетт неохотно надела третий — серебристый, в высшей степени модный, украшенный металлическими пластинками, вызывающе откровенный и совершенно неподходящий к окружающей обстановке. Она набросила на купальник белый махровый халатик, завязала пояс на тонкой талии и прежде, чем мужество окончательно покинуло ее, выбежала из хижины.

Луис стоял, наклонившись над красными угольками костра, и осторожно раздувал их скорлупой кокоса. Бросив на девушку взгляд исподлобья, он удовлетворенно улыбнулся, вот только Линетт не поняла, было ли это удовлетворение вызвано ее приходом или пламенем, разгоревшимся наконец. Луис швырнул скорлупу в костер, схватил девушку за руку и бросился бежать, увлекая ее за собой, к берегу.

Когда он наконец отпустил ее, Линетт плюхнулась на мягкий серебристый песок, едва переводя дыхание с непривычки после такой зарядки. Совершенно обессилев, она собралась было сказать сквозь смех, что ей придется отдохнуть перед купанием, но вдруг Луис шагнул к ней, в его глазах заплясали дьявольские огоньки. Прочитав отчаянную мольбу в ее взгляде, он усмехнулся и бросился на песок рядом с ней, давая ей время прийти в себя. Несколько минут, пока Линетт восстанавливала дыхание, он высмеивал изнеженных городских девиц. Густые темные волосы, еще не просохшие, в беспорядке падали на лоб, придавая ему бесшабашный вид. Линетт отодвинулась, чтобы избежать его смущающей близости, и пояс ее халатика развязался, выставив напоказ гладкие, слегка загорелые бедра и маленький треугольник купальника. Зардевшись, она вцепилась в полы халата, чтобы прикрыться. Линетт много раз без смущения носила бикини в компании Винса и его друзей, но теперь, под насмешливым пиратским взглядом Луиса Эстеваса, вдруг почувствовала невыносимую неловкость. Он небрежно стянул халатик с ее плеч, щеки девушки сделались пунцовыми. Совершенно сконфуженная, Линетт дернулась, но Луис, ловким движением выхватив пояс халата, отбросил его через плечо и заставил девушку откинуться назад, прижаться спиной к теплому песку. Солнце палило вовсю, тем не менее Линетт задрожала от холода, почувствовав на своей талии прохладные ладони. Луис ласкал ее взглядом, рассматривая каждую деталь серебристого купальника, который даже не пытался прикрыть, а, напротив, откровенно разоблачал красоту изгибов стройного тела. Линетт ждала поцелуев, зная, что они неизбежны, и мысль о них вызвала волну возбуждения, прокатившуюся от кончиков пальцев на ногах до густых ресниц, как всегда взволнованно затрепетавших, выдавая ее страх, и она могла лишь надеяться, что это останется незамеченным. Надежда рассеялась, когда маркиз заговорил с ней низким и хриплым от эмоций голосом:

— Я нахожу эту твою уловку с ресницами обворожительной, chйrie. Ты похожа на маленькую коноплянку, чье сердечко замирает от страха перед огромным орлом. Почему ты боишься меня, маленькая коноплянка?

Его пальцы нежно прикоснулись к ее дрожащим ресницам, и они опустились двумя полумесяцами на пылающие скулы, где Линетт и позволила им остаться, чтобы не выдать панику, которая непременно должна была отразиться в ее глазах. Рука Луиса скользнула по ее щеке и остановилась под подбородком. Девушке отчаянно хотелось вскочить и убежать, но тело отказывалось подчиняться, нервы звенели, точно струны на гитаре Луиса. И вновь его слова заиграли на ее эмоциях, вызвав симфонию чувств, когда он прошептал:

— Ты как наркотик в моих венах, ты заставляешь мое сердце биться быстрее каждый раз, когда я оказываюсь рядом с тобой. Скажи, что ты тоже это чувствуешь, тот же жар, что обжигает меня, то же страстное желание прикасаться, целовать… Ты чувствуешь это, маленькая коноплянка? — Его теплое дыхание обвевало губы Линетт, он продолжал настаивать: — Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? Ты тоскуешь по моим прикосновениям?

Чарующее томление разлилось по ее телу, лишив возможности сопротивляться, когда Луис покрыл ее губы легкими, как касание перышка, поцелуями, а его ладони нежно легли ей на плечи. Для Линетт больше не существовало ничего, кроме его слов, его ласк. «Это, — думала она, — любовь, настоящая любовь!» Ее руки неуверенно обвили его шею, она медленно открыла глаза и, как только ресницы взлетели вверх, обнаружила, что смотрит прямо в глубины его души, но того, что она там увидела, вполне хватило, чтобы рассеять все ее глупые представления о любви.

Как будто горевшего в синих глазах триумфа было недостаточно, Луис дополнил его тихим презрительным смешком и широкой удовлетворенной ухмылкой. Сердце Линетт замерло на безумном стаккато и замедлило биение. Он не хотел ее любви, и она была достаточно честна, чтобы признаться себе в этом даже теперь, когда внезапно пришло осознание того, что она-то его любит. Линетт хотела ненавидеть этого мужчину за небрежную игру с ее эмоциями, за разрушительное воздействие его магнетизма на ее чувства, за способность подчинять ее своей воле. Она пыталась найти обидные слова, которыми могла бы унизить его, но разум тоже отказывался повиноваться. Линетт смотрела в ликующее лицо Луиса, и ее дрожащие губы упорно пытались произнести отказ, но, к ее ужасу, лишь озеро слез наполнило ее глаза, и она поспешно отвернулась прежде, чем он смог измерить всю глубину нанесенной ей раны.